— Хорошо, если так, — покачал головой император.
— На вооружении русской армии состоят иностранные конструкции, — пояснил Мольтке. — Иногда не целиком, но с отдельными узлами. Чтобы инженеры русских сумели сделать пулемет? Они винтовку совершенствовали не один год. Мы интересовались пулеметами. Конструкторы стрелкового оружия в мире хорошо известны. Их мало, и они наперечет. Однако ни к кому из них не обращались из России. Не считая Мадсена, чей легкий пулемет участвует в объявленном Россией конкурсе. Нет сомнений, что он и победит.
— Может, стоит закупить Мадсенов побольше? Или дать задание промышленникам, чтобы разработали свое оружие?
— Легкие пулеметы имеют ограниченное применение. У нас ими вооружены горные стрелки. В закупках нет необходимости.
— Я вас не задерживаю, генерал, — сказал Вильгельм и протянул Мольтке фотографию. — Ауфвидерзейн.
Тот взял снимок, щелкнул каблуками и покинул кабинет. В приемной облегченно перевел дух. Гроза прошла мимо. Обращение по титулу в начале разговора говорило об отставке. Но, прощаясь, император назвал его генералом. Значит, остается на своем месте. Племянник великого фон Мольтке не мог помыслить об отставке. Слишком много для него значил пост начальника Большого штаба…
В июле на завод пришла депеша из Военного министерства. Изобретателей приглашали в Петербург для вручения денежных наград за победу в конкурсе. Федор с Куликовым и Роговым собрались и поехали — первым классом, как положено таким людям. Тем более, что дорогу оплатил завод. Остановились в «Англетере». Удобно — министерство рядом. Привели себя в порядок, поужинали и решили отдыхать — завтра напряженный день.
Церемония проходила в здании министерства. К десяти часам Федор с капитанами, сияя орденами на отглаженных мундирах, поднялись по парадной лестнице. Их проводили в зал, полный офицерами. От блеска их погон и орденов зарябило в глазах. Служитель провел конструкторов к предназначенным им местам и удалился. Не успели гости сесть и осмотреться, как пришлось вставать — в зал вошел Сухомлинов с генералами.
Детали торжества Федор не запомнил — волновался. Отложилось, как вставал, шел к министру, получал папку с грамотой и чек в конверте, благодарил за оценку своих трудов. Министр не преминул вспомнить сражение на границе.
— Обычно испытания оружия войсках длятся долго, — сказал, обращаясь к аудитории. — Но пулеметы с бомбометом опробовали в бою — и с великолепным результатом. Отличные отзывы пришли с полигонных испытаний. Редчайший случай. Оружие получилось замечательным, потому решили не тянуть. Государь с нами согласился. Отрадно, что победу одержали наши инженеры.
Выступил и начальник ГАУ, который хвалил конструкторов и их изобретения. Из его речи Федор понял: не случись заварушки на границе, пулемет и бомбомет фиг бы приняли на вооружение так скоро. «Замучили бы бюрократы, — согласился Друг. — Здесь они сильны. Впрочем, как у нас».
После церемонии награжденных окружили офицеры. Пожимали руки, поздравляли. К Федору подошел полковник с пышными усами лет эдак сорока на вид.
— Рад приветствовать коллегу, — сказал, пожимая ему руку. — Мы с вами незнакомы, потому представлюсь сам. Федоров Владимир Григорьевич, конструктор-оружейник.
— Тот самый? — вырвалось у Кошкина.
— Слыхали обо мне? — улыбнулся полковник.
— Кто ж не знает изобретателя автоматических винтовок? — сказал Федор. — Обладателя большой Михайловской премии? Ваша винтовка оказалась лучшей из дюжины представленных образцов.
— Из четырнадцати, — уточнил Федоров. — Но и ваш пулемет чудо. Как член комиссии ГАУ писал заключение о нем. Удивительно простая и продуманная конструкция. Автоматика за счет отвода пороховых газов из ствола… И ведь как работает! Жаль, что трудитесь в Туле, а не в Сестрорецке.
— Зачем в Сестрорецке Кошкин, если есть вы? — улыбнулся Федор.
— Не помешали бы, — возразил полковник. — Нам светлые головы нужны. Есть у меня такой же самородок, Дегтярев Василий Алексеевич. Редкостный талант.
— Этот тот, у кого мы украли пулемет, — сообщил Друг. — Правда, там, у нас, он придумает его не скоро. Надо будет чем-то компенсировать.
— Тоже начинал в Туле, — продолжал Федоров. — Простым слесарем. Не хотите переехать к нам? Создадим все условия.
— Не ведись, — сказал Друг. — Будешь над винтовками корпеть, развернуться не дадут. В Туле же простор.
— Благодарю за предложение, — сказал Федор. — Только откажусь — я прирос к Туле. Мне там нравится.
— Жаль, — вздохнул Федоров.
— Господин полковник, — поспешил Кошкин, — у меня другое предложение. Думал я над автоматическими винтовками. Есть наметки, но заняться не хватает времени. Если пришлете Дегтярева, поделюсь. Полагаю, у него получится воплотить их в жизнь.
— Каковы наметки? — заинтересовался Федоров.
— Патрон калибра 6,5 миллиметров от японской винтовки Арисака[116]. Удачная конструкция. Гильза с малым рантом и проточкой идеальна для автоматики. В тоже время допускает некоторую неточность изготовления. Патрон легок, но одновременно мощный. Высока настильность пули и, отсюда, кучность. Автоматика оружия — за счет отвода пороховых газов. Отъемный магазин на 20–25 патронов. Стрельба только одиночными. Нет нужды делать из винтовки легкий пулемет, тем более что такой уже есть.
— Гм! — сказал Федоров. — Над таким патроном тоже думал. Сам пытался сделать.
— Зачем время тратить, если есть готовый? Да еще такой хороший? Купить лицензию у японцев и выпускать самим. У меня и конструкция продумана. Газы из ствола толкают шток, тот — затворную раму. Отходя назад, затвор отпирает казенник и выбрасывает гильзу. На обратном пути берет патрон из магазина и досылает его в ствол. Простая и надежная схема[117]. Присылайте Дегтярева. Расскажу и нарисую.
— Что, вот так и отдадите? — удивился Федоров.
— На одно Отечество работаем, — ответил Федор. — А ему оружие нужно́.
— Благодарю! — Федоров вновь пожал ему руку. — Вы настоящий патриот. Ждите Дегтярева.
На том и попрощались. Тем же вечером Федор с капитанами завалился в ресторан — праздновать событие. Веселились от души. Пили, ели, говорили. Обсуждали, как потратить деньги. Рогов пожелал купить дом, Куликов — вложиться в прибыльное дело. Приставали к Федору: дескать, он-то что думает?
— Надо открыть фабрику или заводик, — предложил Федор. — Выпускать что-то очень нужное для людей. То, чего пока нет. Или есть, но дорого.
— Например? — заинтересовался Куликов.
— Да задумок — море. Скажем, это, — Федор положил перед офицерами мультитул. По давней привычке он таскал его в кармане. — Или что другое. Я придумаю. Или сомневаетесь?
— Нет! — ответили офицеры.
— Нужно будет брать патенты, — заметил Рогов, повертев мультитул в пальцах.
— Позаботимся, — кивнул Федор и хотел продолжить, только не успел. К столику подошел штабс-капитан в черном мундире с желтыми выпушками по краям.
— Господа, — сказал пьяным голосом. — Я князь Вяземский Николай Сергеевич, Осененный гвардейского полка. Кто из вас Кошкин?
— Я, — ответил Федор. — Чем обязан?
— Хотел глянуть на героя, — ухмыльнулся князь. — О котором столько написали.
— Посмотрели? — процедил Федор. — А теперь оставьте нас.
— Вы грубы и невоспитаны, — хмыкнул Вяземский. — Что не удивительно. Выскочка из подлого сословия.
— Но зато не жиголо, — не замедлил Федор. — За счет женщин не живу.
— Вы кого имеете виду? — встрепенулся князь.
— Некого гвардейца, — ответил Федор. — Он увез из Тулы дворянку Соколову. Обещал жениться, только обманул. Лишь тянул из одураченной деньги, объясняя это тем, что ушедший в поход отец не успел оставить. Это было ложью: ни в какой поход его отец не уходил. Я получил письмо от Юлии Сергеевны. В нем она рассказала обо всем. Мне продолжить? Например, о намерениях князя в отношении дворянки?
— Замолчите! — прошипел Вяземский. — Вы и так наговорили на дуэль. Требую удовлетворения!
— Рад бы, — не замедлил Федор. — Только не получится.
— Струсили?
— Выбирайте выражения, князь! — вмешался Рогов. — Видите вот это? — он указал на белый крестик на груди Федора. — Среди Георгиевских кавалеров трусов не бывает.
— Князь забыл простую вещь, — хмыкнул Федор. — Штабс-капитан по гвардии входит в категорию старших офицеров. Я же — в младшей, то есть обер-офицер. Драться нам запрещено.
Вяземский задумался.
— Если я добуду разрешение, согласитесь?
— Непременно. Даже с удовольствием, — кивнул Федор.
— Как надолго задержитесь в Петербурге?
— Послезавтра уезжаем.
— Честь имею, господа! — сказал князь совершенно трезвым голосом. — Ждите от меня вестей.
Он повернулся и ушел.
— Ты с ума сошел! — набросился на Федора Рогов. — С кем драться собираешься? Разве не слыхал, что по дуэльным правилам Осененным разрешается применять дар независимо от того, кто кого вызвал на поединок? Он же огневик, сожжет тебя как головешку.
— Ты откуда знаешь? — удивился Федор. — Про огневика?
— На мундире золотой значок в виде языка пламени, — объяснил Рогов. — Тебе нужно срочно уезжать.
— Даже не подумаю, — усмехнулся Федор. — Если Вяземский добудет разрешение, значит, так тому и быть. Одним Осененным у царя станет меньше.
— Ты уверен? — удивился Рогов.
— Да. Пойдете в секунданты?
— Федор, — подключился к разговору Куликов. — Объясни мне: для чего? Ну, увел князь твою невесту. Ну, обидел он ее. Неприятно, но бывает. Ради мести наглецу ты готов рискнуть жизнью?
— Месть тут ни причем, — ответил Федор. — Обвенчайся князь с Юлией Сергеевной, я бы слова не сказал. Здесь другое. Негодяй намеревался вытянуть из нее деньги, а потом отправить на панель. Но вначале самому попользоваться, а, как надоест, дружку отдать. Даже Хохряков в Туле вел себя приличнее — он всего лишь звал Соколову в содержанки. Пусть настойчиво, но без обмана. А вот эта титулованная мразь!.. — он стукнул по столу кулаком. — О его намерениях Юлия Сергеевна узнала из случайно подслушанного разговора. Собрала вещи и уехала, хотя князь пытался задержать. Негодяю по душе пришлось жить за ее счет, да и сладкого хотелось. Я недавний дворянин, но такое отношение к сироте, дочери покойного офицера считаю нетерпимым. Подлецов следует карать. Или не согласны?