Да, на такое сложно было подобрать контраргумент. Аяо попытался:
- Потому что я люблю тебя!
- А бил и пытал ты меня тоже из любви?! - закричала Мейда. По ее лицу текли слезы.
- Да, из любви! - Аяо дергался на кресте. Все равно, что говорить, лишь бы выбраться из этого проклятого места.
Мейда села на песок и заплакала.
- Я тебя ненавижу, - призналась она. - И твоя любовь мне не нужна.
- Мои чувства были искренними, - попытался убедить ее Аяо.
- Если это так, то они отвратительны! Ужасны! Ты же монстр, чудовище, как и Курумару!
Боль достигла своего пика и пошла на спад. Аяо без сил свесился с креста. Ему надоел этот спор, надоел этот разговор, бесплодный и абсолютно ненужный.
- Ладно, - сказал он. - Если ты хочешь вернуться к Курумару, иди. Будь я свободен, я бы не дал тебе этого сделать, потому что ты нужна мне самому, но я распят здесь, и ничего с этим поделать не могу. Поэтому иди и не оглядывайся.
Аяо говорил искренно, от души, потому что это и было чистейшей правдой. Он и вправду нуждался в Мейде. Чтобы слезть с креста.
И Мейда почувствовала, что его слова правдивы. Плача и проклиная саму себя за слабость, она на негнущихся ногах подошла к кресту и начала карабкаться вверх. Когда лицо Аяо оказалось на одном уровне с ее лицом, Мейда прильнула к его губам.
Аяо жадно втолкнул язык ей в рот и начал пить ее слюну. Мейда поняла его страсть по-своему. Она застонала и одной рукой обхватила его затылок, прижимая к себе.
- Ты прощен, - прошептала она, когда долгий поцелуй подошел к концу. - Сам Бог простил тебя и позволил влиться в лоно христианской церкви. И...я прощаю тебя тоже.
Аяо ощущал изменения в себе. С ним явно творилось что-то странное: будто из его тела вынули душу, а потом вставили туда совсем другую, принадлежавшую совсем иной личности. Дикий восторг пронизал его от пальцев ног до самого затылка. Спрыгнув с креста вместе с Мейдой-чан на руках, Аяо двинулся вперед. Котенок, мальчик и свинья пропали; он шел по замковым коридорам.
Шел, чувствуя себя совсем иным.
***
Чтобы заставить Эшли Лавджой сдаться, Курумару попросту понизил температуру в ее теле. Движения пуританки замедлились, стали вялыми. Поняв, что происходит, Эшли попыталась снова метнуть в него свой жезл. Но не получилось, жезл выпал из ее ослабевших пальцев и покатился по полу. Курумару отнял у Эшли еще один градус, и она опустилась на колени.
Эшли бессильно просипела:
- Ты должен был проиграть мне!
- Нет, не должен был, - возразил Курумару. - Мне стыдно намекать на это, но у нас совсем разный уровень владения мастерством.
- Его преосвященство будет очень недоволен своей Эшли, - захныкала пуританка, теряя остатки достоинства на глазах. - Как мне теперь показаться ему на глаза?
Испытывая жгучий стыд за свои действия, Курумару поднял с пола ее жезл и переломил его о колено.
Эшли издала протестующий стон.
- До чего же неприятная ситуация, - виновато произнес Курумару. - Прости, но ты не оставила мне иного выбора. Придется тебе немного посидеть под замком; не бойся, я потом отправлю тебя обратно к твоему Кавендишу. Придется немного потерпеть. Сейчас я не могу позволить кому-то из католиков узнать о моем плане.
- К-каком еще плане?.. - встрепенулась Эшли.
- Неважно. Спи, - приказал ей Курумару, и веки пуританки сомкнулись.
Подождав, пока Эшли заснет окончательно, Курумару уложил ее обмякшее тело на широкую скамью. Наверное, стоит запереть ее рядом со своей спальней. Там есть одна пустующая кладовая, подойдет для нее в самый раз.
Жаль, что так получилось. Сначала неприятность с Таканой-чан, которая из-за проклятого Ацумори Аяо перестала доверять своего создателю; потом еще и глупейшая ситуация с Аяме-сан, в которую он угодил опять по вине Ацумори Аяо; а теперь еще и та безмозглая посланница Кавендиша! Неужели и здесь был замешан этот Ацумори Аяо? Нет, конечно же, так не бывает. Винить стоит надоедливого архиепископа Лондонского, который до сих пор жаждет уничтожить бывшего товарища. Или Папу Римского, который расплодил вокруг себя всякую мерзость вроде Кавендиша или Фредерики Ланге. Уж в чем-чем, а в глупости Папы вины Ацумори точно нет.
Неожиданно для себя самого Курумару истерически расхохотался. Он буквально сотрясался в спазмах смеха, настолько сильных, что его грудная клетка чуть ли не разрывалась на части. Нервное перенапряжение последних дней давало о себе знать. Природа сама нашла выход, позволив телу расслабиться подобным образом. Курумару смеялся, утирая с глаз слезы. Такое странное ощущение.
Повернув голову, Курумару увидел дикую картину: в его зал входил Ацумори Аяо с Таканой-чан на руках. Это развеселило его еще больше: только подумал об Ацумори, и вот он уже здесь! Курумару запрокинул голову и вновь расхохотался. Неужели Ацумори виноват буквально во всем?.. Ну надо же!..
- А что ты тут делаешь? - поинтересовался Курумару, давясь от смеха. - Тоже с ...с приветом от Кавендиша?
- Я пришел за Мейдой-чан, - ответил Ацумори. Курумару заметил, что с каким страхом и ненавистью смотрит на него, беснующегося в истерике, Такана-чан, и смех как ножом отрезало.
- Такана-чан! - позвал он ее. - Он это всерьез? Ты ведь не хочешь уйти от меня - к нему? Скажи, что это дурацкая шутка, и мы вместе посмеемся.
- Это не шутка, - сказала Такана-чан твердым голосом.
Не смешно, совсем не смешно. Юмор бывает разным, и порой, когда он заходит совсем далеко в абсурд, он перестает быть смешным. Так и здесь: все это было так странно, что Курумару эта ненормальная ситуация даже прекратила веселить.
- Он ведь просто урод! - закричал Курумару, потеряв над собой контроль. - Ты не понимаешь этого, идиотка? Что такого он наплел тебе, чтобы ты поверила его словам, я не могу понять! Как ты можешь предпочесть меня - ему?!
- Могу, - просто сказала Такана, и это привело Курумару в ярость. Шагнув к ней, он простер руки в стороны.
- Тогда ты просто бракованный продукт! У тебя сбой в программе. Я все понял. Мне нужно сделать новую Такану-чан, лучше и совершеннее тебя. А тебе место на свалке - вместе с твоим любимым Ацумори. Проваливай отсюда, ты слышишь меня!
Курумару знал, что этими словами он навсегда оттолкнет Такану-чан от себя, но остановится попросту не мог. У Таканы затряслись губы, и она закрыла лицо руками.
- Хватит, - выступил вперед Ацумори. - Довольно уже.
Курумару буквально перекосило от ненависти при виде этого самодовольного лица. До этого он ни к кому еще не испытывал такой животной ненависти, даже к Кавендишу. Подобные чувства Курумару всегда отвергал, предпочитая объективный подход, тщательный анализ, беспристрастность в суждениях. Но этот Ацумори сумел стать исключением в этом правиле. Достижение, в некотором роде.
- Ацумори Аяо! - взревел Курумару. - И вправду, довольно! Я передумал. Тебя я отпускать не стану. Уничтожу прямо здесь, чтобы это стало уроком для остальных!
Это было настолько хорошо, насколько только возможно. Курумару сам принял предложенную ему роль, и теперь самозабвенно играл ее. А может, он и в самом деле говори искренно, от всей души. Аяо не знал.
Он уже успел заметить низко парящую скамью, на которой распростерлось тело Эшли-сан, и к своему собственному удивлению, испытал злорадство. Самоуверенная Эшли поплатилась за свое предательство. По всем канонам жанра.
- Твой путь закончится здесь, Курумару Тацуо. Больше ты никому не причинишь вреда! - с максимальной экспрессией процитировал Аяо любимую фразу Шимидзу Тома.
Курумару Мастерпис не смотрел, поэтому принял его слова всерьез.
- Вреда? Вреда?! Да ты с ума сошел, Ацумори! Пытаешься представить все так, будто здесь прав ты, а не я? Не выйдет! Правда все равно на моей стороне, видит Бог! Это ты пришел ко мне в замок, чтобы разрушить все то, над чем я трудился столько лет. Ты отнял у меня Такану-чан! И ты будешь еще говорить мне, кто прав, а кто нет?! Да ты да у тебя попросту не повернется язык сказать такое, выродок!
Курумару поднял руку вверх.
- Я накажу тебя за твою наглость!
Аяо почувствовал, как на него резко навалились усталость и тошнота. Пища в желудке тут же прокисла, сердце начало сбоить.
- Что, уже тошнит? - захихикал Курумару. - Дальше будет еще лучше!
Температурная атака, Аяо был предупрежден о ней. Он знал, что увернуться от чего-то подобного невозможно. Победить Курумару можно было только внезапным ударом из-за угла, не дав ему времени активировать свою способность. Но в данной ситуации такой выход был неприемлем. Аяо хотел по-полной ощутить себя Шимидзу Томом, и потому для него оставался только один вариант - выйти на бой лицом к лицу.
- Я так не думаю! - крикнул Аяо, воодушевленный столь эпичной сценой. Злодей против героя, злодей гадко хохочет, ну разве это не прекрасно?
Качнувшись вперед, Аяо медленно двинулся к ересиарху. Пот стекал по ребрам, футболка промокла насквозь. Аяо чувствовал, как бешено колотится его сердце под напором кипящей крови.
- Отличный подогрев, Курумару. У меня словно магма по жилам потекла, - прохрипел он, сокращая расстояние шаг за шагом.
Ошеломленный упорством и живучестью своего противника, Курумару не знал, что ответить. Аяо рванулся к ересиарху и воткнул кулак ему прямо под ребра. Он метил в солнечное сплетение, но в глазах двоилось, и Аяо промахнулся. Однако и этого удара хватило, чтобы Курумару задохнулся и начал ловить ртом воздух.
Концентрация ересиарха была нарушена, и бешеное давление на Аяо прекратилось; в легкие тут же хлынул прохладный воздух. От этого Аяо чуть было не потерял сознание. Кровь прилила к голове, мешая сосредоточиться.
- Ацумори-сама! Осторожнее! - донесся откуда-то издалека крик Мейды.
Аяо автоматически отскочил назад, выставив перед собой руки. Белый туман застилал глаза. Сквозь пелену Аяо увидел стремительно приближающееся багровое пятно, и попытался уклониться. Тщетно - оно врезалось ему в лицо.