— Не дам, дитятко! — ответила белая тень и подошла к постели.
Василь спал, храпя сквозь сон, и улыбался двум широким нивам, и наемного работника кормил, и торг на сеножатку добивал.
Не сказала ему ни слова, только вгляделась в его лицо своими побелевшими глазами так сильно, что он не выдержал.
— Не отдам! — сказал сквозь сон. — Нет, не отдам! Не бойся, Гандзя, не дам я издеваться над ребенком никому, не позволю ему обиды сделать. А Гапку я не возьму, потому что она злая.
Она же повторно взглянула на него таким сердечным и искренней благодарностью полным, взглядом что у него сердце от боли защемило, и он приподнял веки. Глянул по хате — ничего не было. Глаза протер — нет, ничего нет. Только луна в окно заглядывает и сверчок чирикает в углу. Во дворе пес воет.
— Свят, свят, свят! — говорил, крестясь, Василь. — Я бы поклялся, что здесь Гандзя была.
На следующий день встретился Василь со своим сватом у колодца. Поили лошадей.
— Слава Богу!
— Навеки слава!
— А где там! Тпр-р-ру, Кара! Куда лезешь, Гнеда? Эй, к воде… Ну что там слышно?
— Да ничего. А что ж? Беда, и все.
— А скучно вам, кум?
— Понятное дело, что скучно.
— И что же теперь делать?
— Как Бог даст… Куда лезешь, Гнеда?
После такого официального вступления приступили к сути.
— Ну как, Василь?
— Да никак. А что?
— Возьмете Гапку?
— Пускай ее берут другие.
— Не говорите так, Василь! Пожалуйста! Пара быков, сундук, две коровы, а поля, как поля у пана. Ну, так что? Возьмете?
— Не мне ее брать.
— Почему?
— Потому что! — с нажимом ответил Василь и, напоив коней, повернул домой.
©Богдан Лепкий