».
Вот в таких тисках чувств пребывают многие жертвы абьюза в детстве. Они и встречаться с матерью не могут, и перестать себя казнить не могут. Они чувствуют вину, потому что мать их все время обвиняла в детстве. Это чувство вины настолько глубоко проникает во все клетки тела, что от него тяжело избавиться. Когда вы в капкане чувств и испытываете страх – встречаться или не встречаться, – то это парализует, вы в капкане. И даже расставшись, жизнь поставлена на паузу. Вроде вы стараетесь стать успешными, но все дается с огромными усилиями, потому что вся энергия уходит на самобичевание: «Я виновата, я преступница». Вы не можете найти выход: если вы вернетесь, то мать вас разрушит и вы свалитесь в депрессию или тяжелое заболевание, а если не вернетесь, то будете себя медленно изводить много лет.
Есть люди, которые могут переработать травму и потом общаться с мамой, ее обидные замечания перестают быть триггерами. А есть те, кто даже после терапии возвращается к общению, и весь эффект от терапии идет насмарку. Человек погружается в депрессию, страдают отношения в семье, на работе, все валится из рук. У одной клиентки даже при мысли, что придется встретиться с мамой, появляется сильная паника и нежелание жить.
В любом случае я советую прорабатывать полярные чувства. Один полюс – «Я боюсь встречаться, она меня разрушит, я не выдержу», второй полюс – «Я виновата, я бросила маму, гореть мне в аду».
Когда заряд уйдет из обеих полярностей, вам придет наиболее правильное и взвешенное для вас решение.
Я должна любить свою маму
Вот что пишет клиентка, у которой после тяжелого детства развилось комплексное посттравматическое расстройство и пограничное расстройство личности.
«Я продолжаю простукивать свою “ненужность”. И как-то на простукивании “я не нужна никому” вдруг вышло “я не нужна именно своей маме”, а другим нужна. В процессе простукивания выявилось, что маме я не нужна, как какая-то мерзкая, противная. Вспомнилось ее частое выражение лица, как она на меня смотрела, ее просто передергивало.
То есть я с самого раннего детства ничего, кроме омерзения и равнодушия со стороны моей мамы, и не знала. Она меня героически “терпела”. Брата моего она любила безоговорочно – все при нем, всем хорош. А я, я была всем нехороша. При простукивании вышло, что я просто омерзительна, и все. Изначально. Стоит ли мне удивляться, почему я всю жизнь чувствую себя “на самом деле-то мерзкой”? стоит ли удивляться, что я всю жизнь отталкивающая (не знаю даже чем, чем-то)? Да и как ко мне должны относиться окружающие, если я семафорю на всех углах, что я отвратительная и омерзительная.
Я стала дальше двигаться в этом направлении, вышло, что мама меня не любит, потому что я “плохая”. А плохая я потому, что не люблю ее. Не любила я ее понятно почему – она же меня не переносила. Но я ее ДОЛЖНА была любить. Ведь это моя ОБЯЗАННОСТЬ как хорошей девочки любить свою мать, любую, несмотря на ее нелюбовь ко мне, равнодушие и неприязнь. Несмотря на то, какая она. Я ее должна любить безусловно, а она меня полюбит, если я буду “хорошей”. Я должна ее любить, иначе – детдом (мама любила говорить, что “вот детки в детдоме страдают, не то что мы, плохие, маму свою не ценящие”).
То есть установка “я обязана любить всех, кому я неприятна, кто меня отталкивает, не любит, не переносит и игнорирует. Иначе меня выкинут. На помойку”. После подобного озарения я перестала расстраиваться из-за равнодушия моего мужа ко мне. Я его и выбрала из всех. Он относится ко мне так же, как всю мою жизнь относилась ко мне мама: обвиняет, обесценивает, игнорирует, требует для себя особого статуса, не заботится. Все как я привыкла.
Сейчас простукиваю, что я пустое место. Именно такой посыл шел всю жизнь от мамы. Это очередная причина, ножка у стола, “я никому не нужна”. У меня идут положительные изменения в жизни: практически не повышаю голос на детей. если случается, то редко».
Мать чувствует отвращение к ребенку, но хочет, чтобы ее любили, потому что она святая, терпит такую отвратительную дочь. Это двойные стандарты: «Ты должна стараться полюбить меня, а я ничего никому не должна. Я имею право не любить тебя и чувствовать отвращение, а ты не имеешь». Почему все только в одну сторону?
Ребенок приходит в мир, чтобы получить любовь, и только тогда он может отдавать ее. Как он может отдать то, что он не получил? Но мама считает, что она совершила подвиг – родила, а дочка должна любить ее только за это. У дочери появляется искусственно наведенное чувство вины: «я должна любить маму и еще больше стараться заслужить ее любовь, ведь я же отвратительная».
Но мама никогда не полюбит, стараться здесь бессмысленно.
И почему мать чувствует отвращение к девочке?
Скорее всего, так же к маме относилась ее мать. Мы обычно проигрываем тот же тип привязанности, особенно к ребенку своего пола.
Катерина поняла, что не хочет вести себя, как мать, и травмировать детей. Она сочувствует детям и берет на себя ответственность за свое поведение, работает над собой, чтобы не навредить и не переместить этот сценарий отвращения на детей. А ее мать почему-то не задумалась об этом и, наоборот, свалила всю вину на дочь. Причину своего отвращения нашла в том, что это дочка плохая и недостойная.
«На работе все стабильно и хорошо. Я сейчас чувствую себя полноценным человеком, так как учу детей математике и работаю не ради денег (хотя деньги меня освободили от жадности моего мужа, я трачу их как хочу, покупаю себе все, что хочу), я полезна обществу, что-то даю ему, и это для меня очень важно. Я живу полноценной жизнью, а не являюсь бесплатной (карманной) прислугой у своей семьи. Каждый день моего простукивания – это каждый день улучшения жизни».
Катерина использует простукивание, или технику эмоциональной свободы, чтобы помочь и себе, и детям. И жизнь улучшается. Сначала простукивание одной ситуации занимало много времени, по 2 дня. Были обострения, потому что начинали подниматься более ранние травмы. Этот способ для самостоятельного использования подходит не всем. Если не можете справиться, то лучше обратиться к специалисту.
«Теперь немного об изменении отношений с мамой. Тут классика. Мама приехала погостить к нам на месяц. Мне было неприятно понимать, что сейчас с меня начнут снова снимать стружку. Я купила себе духи, о которых мечтала 20 лет, стоят они дорого, и мама увидела чек. Ну и понеслось. Невзначай так, мол пенсия маленькая, а продукты дорогие (“вы тут духи себе покупаете, а мать голодная ходит, экономит на каждой копейке”). Хотя я подарила ей на Новый год хороший денежный подарок. Но, самое главное, все это меня не трогало. Мама не смогла меня достать за целый месяц совместного проживания:))»
Катерине удалось проработать те триггеры, которые в общении с матерью заставляют испытывать тревогу, страх, вину и обиду. И это огромный успех в освобождении от маминых манипуляций.
Не могу назвать ее мамой
«Я сама давно мать. Могу сравнить, как я отношусь к дочери и как мамандра относилась и относится ко мне. Это земля и небо. Чем я старше, тем больше понимаю, что она сотворила с моей жизнью, и тем тяжелее называть ее матерью. Одно время я звала ее по фамилии. Теперь только мамандрой. Мамой нужно называть хорошего человека, не только давшего тебе жизнь, но и любящего тебя всем сердцем. А у меня такого не было».
Этот комментарий показывает, что не все дети, пережившие насилие матери, делают то же самое со своими детьми. Скорее всего, будучи ребенком, женщина приняла решение, что так относиться к своим детям нельзя, и сформировала свой собственный сценарий. Ее уровень эмпатии не позволяет быть жестокой к своей дочке. И на этом сравнении еще более контрастно видно, чья вина в том, что мать была в детстве жестокой.
Неблагодарная!
Разговор с матерью описывает слушательница моего канала.
«– А за что мне тебя благодарить, мам?
– Я тебя растила, кормила, одевала, обувала.
– Это была твоя прямая обязанность до 18 лет. Раз уж ты решила зачем-то меня родить, я тебя об этом не просила. И, если бы выбор был за мной, я бы выбрала ни за что на свете у тебя не рождаться.
Прямо удивительно, как хреновые родители требуют, чтобы дети с ними были хорошими. Некоторые люди реально рожают детей в качестве будущих рабов. Моя так вообще решила вложиться по минимуму, а получать по максимуму, не угадала. Много лет не общаюсь с ней и счастлива. Сразу все болезни прошли».
Надо ли жертве признавать, что она жертва?
Некоторые говорят, что роль жертвы – это снятие с себя ответственности, и лучше не быть жертвой и не снимать с себя ответственность. И это так. Но что если вы считаете, что на вас ответственность за насилие, совершенное над вами? Далеко вы продвинетесь?
Вот комментарий к моему видео о жестокой матери:
«Я поняла, что все мои подруги или жертвы нарциссических (или других токсичных) матерей, или же сами являются нарциссами. Вначале даже я удивилась: “а есть ли вообще здоровые гармоничные люди?” Но потом я поняла: конечно, есть, но это не про меня сказано. Возможно, дружба возникает по похожести характера, судьбы. Вот мы и притягиваем или таких же жертв, как сами, или агрессоров-манипуляторов. Мы думаем, что это судьба, а оказывается, что детство предопределяет нашу жизнь. С нарциссическими подругами я прекратила отношения. И я чувствую себя свободной, я чувствую легкость и счастье. Я оборвала отношения без объяснений и без чувства вины! А подругам-жертвам токсичных матерей я рассказала о нарциссизме, послала им ролики Татьяны. Некоторые из них осознали все, они благодарны за эти знания. Они поняли, что нелюбовь их мам обусловлена не тем, что они плохие и виноваты. И от этих знаний становится легче. Спасибо всем, кто делится своими историями.