С самых ранних детских лет общение с матерью Иваном в вечерние часы чтений и неспешных бесед воспринималось им в первостепенном библейском значении этого слова: материнское Благовещенье – это добрая, радостная весть, чудное, счастливое благовестие. У Ивана и праздник Благовещения, бывающий 25 марта, воспринимался и с благой вестью от Господа, и с благой вестью от матери.
Это же матушка первой в его жизни объяснила, что в этот праздничный день церковь вспоминает возвещение архангелом Гавриилом в галилейском городе Назарете Пресвятой Деве Марии, недавно пред этим обрученной с Иосифом, тайны воплощения от Него, Бога-Отца Сына-Бога.
Потом матушка пояснит любознательному сыну лучше всяких святых отцов, что в церковной службе в праздник Благовещения изображаются разные обстоятельства этого события. Тропари канона представляют как бы беседу архангела Гавриила с Пресвятою Девою. Так как от времени непорочного зачатия Сына-Бога полагается начало спасения рода человеческого, то Церковь в день Благовещения неоднократно возглашает:
«Днесь спасения нашего главизна и еже от века таинства явление…»
Иван всю жизнь помнил, как он был потрясен рассказом матушки, что еще святитель Иоанн Златоуст называет Благовещенье первым христианским праздником и корнем всех праздников. Удивлен был сын-государь и временем, в которое случается этот праздник. Если он случится прежде Лазаревой субботы, церковь празднует его три дня; если в эту субботу – два; если в Страстную или Светлую седмицы – всего один день. Но по величию праздника он не отменяется даже и в Пасху, да и строгий пост ради этого праздника ослабляется. Поэтому шестой Вселенский собор своим непреложным 52-м правилом постановил в день Благовещения совершать литургию святителя Иоанна Златоуста, и не прежде освященных даров, которые совершаются во время Великого поста. Потому в русском православном народе день Благовещения считается величайшим праздником, в который должен быть общий народный покой. И должна быть всеобщая народная радость на Руст, ибо сей великий праздник Благовещения принадлежит к древнейшим праздникам в честь Богородицы.
Матушка намекнула Ивану, что определение времени праздника Благовещения, скорее всего, зависело от праздника Рождества Христова: Рождество празднуется 25 декабря, а Благовещение 25 марта, ровно через три месяца – и Тройка главное число на Руси. Удивила матушка государя-сына и тем известием, что многие древние богословы время этого праздника, 25 марта, ставят в некоторой связи с сотворением мира… «Конечно, конечно, без твердых к тому оснований, но все же, все же…» – удилялась матушка и сына удивляла.
– Сотворение человека было в 25-ый день марта; а посему и Гавриил в этот день послан был благовестить Деве нетленное от Нея воплощение Спасителя и предвозвестить ей имеющее совершиться через Нее спасение людей грешных и слабых. Ибо прилично, чтобы согрешивший и воссоздан был в такое же время, в какое создан….
Так рассуждал в шестом веке архиепископ Антиохийский Анастасий, и так почти слово в слово объясняла Ивану суть и время праздника Благой Вести его обожаемая матушка Елена…
Матушку Иван про себя после этого всегда про себя называл Благовестницей и ждал от нее только вестей благих и, конечно же, всегда дожидался…
Одной из таких добрых вестей издалека – из глубины времен – был ее рассказ о городе Гелоне, возможно, Глинске, где она родилась, а возможно о град Можайске с необычайном культе для русских православных людей святителя Николая-Чудотворца в образе Николы Можайского…
Матушка Елена много рассказывала о роде сербских князей по линии своей матери, княжны сербской, но куда больше о роде князей Глинских, поселившихся в граде Глинске в южных землях Литвы. Когда Елена повела речь о своем дальнем предке, татарском мурзе Лексаде, отъехавшим от ордынских ханов и ставшем служилым князем Витовта Литовского, Иван вытаращил на ее глаза.
– Неужели род Глинских идет от татар?.. – возбужденно прошептал Иван. – Неужто в моих жилах течет татарская кровь?..
– И даже иудейская… – с какой-то неизъяснимой грустью призналась сыну великая княгиня. – Наш род Глинских идет от мурзы Лексада, а еще глубже от хана Мамая, женившегося в Тавриде на знатной иудейке-караимке… Там же в Тавриде, в торговой беглого хана Мамая убили, по слухам, те же иудеи…
– А бежал в Кафу хан Мамай, когда его на Куликовом поле разгромил мой славный прапрадед Дмитрий Донской… – гордо вымолвил Иван и осторожно поглядел на матушку – не оскорбил ли он своим напоминанием о своем прапрадеде, великом князе Дмитрии, лучшие чувства родственные ее в отношении предка Мамая.
Елена Глинская тогда поняла сложные чувства, которые разбередила она в душе юного сына своими историческими экскурсами в государеву родословную – по линии Мамая, Лексада, Глинска. Зато без этого экскурса не было бы чуда исторической тайны, которая в юном возрасте обожгла сына-государя.
– Пусть русские монахи тешат свою и государеву гордыню тем, что нашли у государей Третьего Рима родословную, идущую от римских кесарей – царя Августа, брата Кесаря… Пусть… Я расскажу тебе о еще более древних временах похода 700-тысячного войска персидского царя Дария в земли Скифии, о котором сохранились темные предания в нашем роду и о котором повествует «отец Истории» Геродот… Ну-ка, вспомни, как переводится на русский язык греческое слово «Historia»? Я же вам когда-то уже говорила… Прояви свои знания…
– Конечно, матушка, не забыл… – Иван с печалью посмотрел на улыбающегося блаженной улыбкой беспамятного Юрия и негромко отчеканил. – История – это наука, рассказывающая нам о прошлом, древних временах, разных фактах, событиях, людях, войнах.
– Хочешь, я расскажу вам походе персов Дария?.. – Елена с грустью поглядела на улыбающегося Юрия и на сосредоточенного Ивана. – Как?..
– Конечно, матушка… Очень хочу… – И тут же мгновенно поправился. – …Мы очень хотим услышать…
– Хорошо, слушайте… – Согласилась с нежной доброй улыбкой Елена. – Слушайте и запоминайте… Авось, пригодится для царей-государей русских…
Иван обнял маленького брата за плечи, подчеркивая его причастность к происходящему и приготовления к слушаниям матушкиных исторических рассказов и весело, с улыбкой доложил:
– Мы готовы… Мы – само внимание и благодарность тебе, наша дорогая матушка… Мы тебя слушаем…
– Я расскажу вам, что сама когда-то вычитала из огромного труд Геродота «Мелпомена», дополню теми преданиям, что в нашем роду о Глинске существовали. Ибо у нас в роду и поныне многие считали и считают, что наш родовой город Глинск возник на развалинах и на пепелище сожженного царем Дарием града Гелона в древних скифских землях, их населяющих народов гелонов и будинов…
– Значит в наших жилах течет скифская кровь гелонов и будинов?..
– Выходит так, сынок… Но все по порядку…
По Геродоту, в период наивысшего могущества персидского государства царь Дарий решил пойти во главе своего войска на северную Скифию. После высадки в устье Дуная огромного 700-тысячного войска персов, Дарий пошел на северо-восток, перешел Дон и в преследовании «царственных скифов» зашел в земли Савроматов и Будинов. В этих землях на удивление Дария не было никаких городов, которых можно было бы разорить в назидание дерзким скифам, уклонявшихся от решительного сражения и заманивавших персов на территории других племен. Так скифские цари побуждали эти племена на совместное союзническое выступление против персидского войска Дария…
– В хитрости и коварстве скифам не откажешь… – промолвил Иван. – Только ведь это был ответ на коварство царя персов, решившего на завоевание их земель… Как клин клином вышибают, так и коварством коварство…
Елена улыбнулась наблюдениям юного государя и продолжила свой дальнейший рассказ:
– Согласно свидетельствам Геродота, который оказался на земле скифов, савроматов, будинов и гелонов через несколько десятков лет, он, решился на описание похода Дария в сожжения деревянного города гелонов и бидинов – Гелона – с деревянными храмами и деревянными языческими статуями в храмах одним из ответвившихся крупных персидских отрядов в Северную Скифию.
На скифский поход, во время которого был сожжен город Гелон, у Дария было всего 60 дней. Исходя из такого короткого срока похода, посчитали, что персидское войско не могло продвинуться глубоко на восток и, тем более, на северо-восток, поэтому город Гелон, сожженный персами, следует искать в Причерноморье, в бассейне рек Дона и Ворсклы. Но из текста Геродота следует, что, Дарий все же не уложился в отведенные им первоначально 60 дней; он значительно опоздал на «дунайскую переправу». Войдя в Скифию, Дарий поставил свои лагеря на реках Оар и Волга, соорудив на них 8 крепостей на расстоянии примерно 10 верст друг от друга. Уклонявшиеся от сражения скифы уходили в глубь земель невров, савроматов, будинов, гелонов. Не встречая никаких городов, Дарий преследовал скифов, судя по всему, по известным торговым путям… Скоро Дарий наткнулся на оставленный деревянный город Гелон, в храмах которого стояли деревянные статуи…
– И Дарий сжег Гелон, матушка?..
– Не спеши, дойдем и до сожженного города и памяти о том в более поздних временах одной легендарной деревянной статуе… Тебе, сынок, пригодятся, надеюсь знания о том, что Гелон находился на торговом пути, и то, что времена сожжения Гелона и время написания труда «Мелпомена» Геродотом близки и утверждения «отца истории», что гелоны пришли на землю будинов в центр Алуанского пространства со стороны моря и создали там вместе с будинами большой город Гелон…
Елена замолкла, отпив несколько глотков из приготовленной заранее чашки пахучего сбитня, предложила глазами сыновьям. Но Иван отказался. Только радостно заулыбался от того, что матушка возлагает на него большие надежды в исторических разысканиях, еще сильнее обнял за плечи брата Юрию и приготовился слушать с еще большим волнением и вдохновением юного открытого для чудес сердца.
– Не томи, матушка…