– Ну, молодец, коль советы матушкины запоминаешь… Есть одна неувязочка в сравнении Глинска и Гелона Герадота… У историка описаны четыре стороны стены крепостной, значит форма их квадратная или близкая к квадратной… Впрочем, надо помнить, что сам Геродот тоже Гелона сожженного не виде… Вот какая загвоздка, дорогой Иван…
– А в чем же неувязка в сравнении Гелона Геродота и Глинска?..
– А в том, что даже, если и предположить – городище у Глинска отвечает описанию длине стен и площади Гелона у Геродота, если под геродотовой стадией понимать ионийскою стадию, есть одно существенное различие. Форма городища под Глинском, найденном отцом с братьями, не квадратная, как у Геродота в «Мелпомене» а треугольная… И еще…
– Что еще? – спросил нетерпеливый Иван.
– У городища под Глинском нет главного чудотворного доказательства его древности, не найдено никаких деревянных скульптур… А деревянная икона гелонов оказалась гораздо севернее от Глинска… И там пророс в веках ее языческий культа… Я говорю о Можайске….
– Мы уже там были, матушка… Там есть деревянная чудотворная икона Николы Можайского…
– Тогда я еще не успела рассказать о корнях этой деревянной иконы… О самом святителе Николае Чудотворце, великом христианском святом ты уже знаешь… Значит, сам Господь Бог нас зовет с тобой на молебен в Можайск… Может, сожженный Гелон через явившуюся в Можайске деревянную икону Николы Можайского, связан скорее с эти городом на земле московской, а не Глинском в Литве… Вот тебе, сынок и разбираться до конца судьбой предназначено, раз своими молитвами Макарий Новгородский отмолил тебя у Господа…
– А причем здесь Можайск и Макарий Новгородский?
– А притом, что, во-первых, Макарий после Пафнутиева монастыря был три года игуменом Можайского монастыря в Лужках до его прихода на новгородскую кафедру… В Пафнутиевом монастыре, уже будучи епископом, он за твое рождение истово молился, когда мы туда с твоим отцом Василием простыми паломниками пришли – как на суд строгий Иисуса Христа… К тому же Макарий Новгородский в своей епархии в Пскове отстоял деревянную икону Николы Можайского, когда против нее взбунтовались местные священники и прихожане…
– Ой, как интересно, матушка… Расскажи, голубушка…
– Уже поздно… Вам спать пора – и так заговорились, на ночь глядя… Вот поедем на молебен в Можайск, тогда расскажу…
– А когда поедем, матушка?..
– Скоро, скоро, сынок…
– Я буду ждать матушка и молиться за тебя буду, за твое здоровье и за то, чтобы поехать побыстрее…
– Всему свое время, сын-государь… Иногда торопиться надо потому, что от единого мига все зависит, а иногда поспешность совсем ни к чему… Всему-всему, родной, свое время приходит…
15. В Можайск к святыне
– Ну, Христос с вами! С Богом! Трогай… Поехали…
Мамка Аграфена и боярыни с дворовыми крестят длинный санный поезд правительницы Елены на богомолье в Можайск.
Откуда было знать Ивану, что уже давно, когда выяснилась неполноценность его брата, беспамятного, глухонемого Юрия, великой княгине настойчиво советовали обратиться за небесной помощью к Николе-Меченосцу, съездить на молебен в Можайск и «припасть» к Николе Можайскому Чудотворцу… А когда у великой княгини сдало сильно здоровье, тогда та решила, что в небесной помощи легендарного защитника Николы Можайского нуждаются одновременно мать и сын… Только защитит ли, спасет ли, как защищал и спасал многих?..
Ведь из всех икон Николая Чудотворца эта икона Никола особая, деревянная… В третий раз «припасть к Николе Можайскому» ехала Елена Глинская с сыном-государем и его несчастным братом Юрием.
На этот раз для свидания с Николой юный государь подготовлен, подкован, как говорится, на все четыре копыта… Он весь светился от радости, и радовал великую княгиню одновременно детской восторженностью и далеко не детской сосредоточенность и самоуглубленностью…
Солнышко только подымалось на востоке над белым облачком, позади санного поезда на запад, ранним зимним утром 23 января 1538 года…
Зимняя картинка снежной дороги радовала душу юного государя, сидящего рядом с матерью и братом. На душе Ивана было легко и спокойно Дорога снежной лентой вьется впереди. Свист санных полозьев и звон бубенчиков так хорошо вписывается в чудо зимнего утра, с его светом и тенями, запахами свежести и дороги, что на морозе приобретают особую летучесть. И юный государь волнуется, чувствуя в душе отрадное недетское беспокойство узнать что-то новое, вдохнуть глубже воздух тайны, желание сотворить нечто, что не дано никому…
Запахи дороги, окрестных деревень – дыма, дегтя, навоза, дров… С обоих сторон мелькают избы с соломенными кровлями, засыпанными снегом, резными тесовыми крылечками и маленькими окнами с резными ставнями… Иван знал, что день они проведут на государевом дворе в Можайске, где отец Василий Иванович принимал послов, приезжая на псовую охоту на зайцев. Там же будут ночевать с матушкой, чтобы на следующий день, 24 января выстоять торжественный молебен в знаменитом Никольском соборе Можайского кремля.
Иван ни о чем не забыл, где-то в середине дороги стал просить матушку продолжить рассказ о Макарии и иконе Николы:
– А как епископ сумел отстоять деревянную икону Николы Можайского, когда против нее в Пскове бунт подняли? Матушка, расскажи…
– Никуда не денешься… Был такой факт «народного и церковного неприятия» неканонических для православного христианства в деревянных иконах Николы Можайского в Псковских монастырях. В репликах с иконы Николы Можайского, что хранится в Никольской церкви, местные псковские резчики давали своим деревянным иконам собственный взгляд на Николу… – Великая княгиня мягко улыбнулась и внутренне усмехнулась. – Резчики вкладывая в изображения Николы свое понимание образа, то грозного, защитника крепостей, то карающего за прегрешение молящихся грешников, то милостивого и мудрого душки-старичка… Резали с натуры – с доброго крестьянского дедушки.
– Ну, и чего же здесь плохого? – удивился Иван. – Главное, что суть схвачена – меч в правой руке и град защищаемый в левой…
– Правильно… – похвалила сына мать. – Осталось только, чтобы икона в церкви встала на свое места… И чтобы потом икона – намоленная! – чудеса с душами верующих стала творить… Так?..
– Наверное… – неуверенно кивнул головой Иван.
– Только, когда вырезанные где-то и кем-то деревянные иконы Николы Можайского были привезены в Псков, псковские жители не захотели их принимать. Говорят, неприятие псковскими прихожанами деревянных скульптур Николы, похожих на «латинских болванов» папы римского, объяснялось враждебным отношением к иконе местного духовенства… Возможно, прошел слух о языческих корнях скульптуры Николы Можайского… Словом, налицо была смута в епархии Макария Новгородского, и все смотрели, как поведет себя епископ…
– И как он повел себя, матушка, чтобы покончить со смутой в Новгородской земле? Там ведь мой дядя Андрей Старицкий тоже смуту вздумал посеять… Не много ли смут там – церковная и государственная?
Великая княгиня посмотрела сыну в глаза и сказала:
– Хорошо, что ты все помнишь и ничего не забываешь… Большая резная икона Николы Можайского к тому времени уже была задолго до этого в Псковско-Печерском монастыре. Возможно, новые скульптуры Николы, из-за которых разгорелся сыр-бор и спор псковского и новгородского духовенства, была вырезана мастерами в Псковско-Печерском монастыре… Надо полагать, были великолепные резчики… Но кому-то деревянные иконы Николы нравились, а кто-то был категорически против того, чтобы украсить свои церкви. Наверное, спор белого духовенства с монахами – явление обычное и постоянное… Спор мог бы завершиться бунтом и изгнанием икон деревянных Николы…
– Но ведь не изгнали – правда?
– Сыр-бор и темные слухи вокруг иконы Николы Можайского, вызвавший «в людях молву великую и смятение» окончился тем, что скульптуры Николы – вместе с привезшими их монахами-старцами – были отправлены на смотрины в Новгород к владыке Макарию. И тут назло всем обличителям «болванов» владыка Макарий отнесся к привезенным деревянным скульптурам весьма доброжелательно и уважительно положительно. Отпел молебен владыка, помолился деревянному образу Николы вместе с его защитниками и обличителями. Отпев молебен, проводил священников до судна и велел все иконы поставить в псковских церквях, ибо нужны они для православных молитв, поскольку чудотворны… Одним движением нахмуренных бровей епископ Макарий мог разрешить спор псковитян в пользу белого духовенства Пскова, не принимавшего нетрадиционный «болванный» языческий образ святителя Николая. И скоро после ряда чудес Николы Можайского на псковской земле возникла всенародное признание деревянного Николы Чудотворца.
Иван некоторое время молчал, любуясь заснеженным лесов вдоль санной дороги. Потом все же неутоленное любопытство взяло вверх и он вновь потревожил великую княгиню вопросом:
– Матушка, а почему спор вокруг деревянной статуи Николы возник во Пскове, а не в Великом Новгороде?
– В Пскове не забыли еще тех лет, когда город отказывался присягнуть великому князю Василию, потому что до этого присягнул мятежный город великому князю Дмитрию, династическому сопернику твоего отца… Потом победили сторонники твоего отца – и все вроде бы утряслось… Только старое династическое соперничество, возможно, было перенесено на религиозную почву… Кто-то в Пскове мог считать, что деревянная икона Николы Можайского напомнит им больше о царевиче Дмитрии, у которого отец и бабка – прямые потомки Можайских князей через княгиню Анастасию Можайскую, жену Великого князя Тверского Бориса Александровича… К тому же псковитяне знали, что епископ Макарий Новгородский до этого три года отслужил игуменом Лужецкого Можайского монастыря, – вот, и его захотели прощупать в сомнениях насчет «болвана» Николы, напоминающего об опальном царевиче Дмитрии… Вот и все псковское смятение сошло на нет после веского решения Макария взять под защиту неканоническую икону Николы Можайского… А в Новгороде давно – уже несколько веков до псковских споров-раздоров – почитали Николу Можайского, в честь него церкви славили и былины создавали…