«Почему по воле новых временщиков Шуйских, если престол уже в их руках, о чем Кирдяпа и кирдяпины правнуки мечтать не могли?.. Почему же они не пошли до конца, почему не объявили о низложении ничтожного малолетнего государя Ивана?» Мучились в догадках и темных слухах московские обыватели, прослышав неожиданно, что братья Шуйские, дорвавшись до власти с устранением конюшего Овчины, тут же, будучи душеприказчиками государя Василия, возродили систему боярской опеки его сына, круглого сироты…
Перемигивались старые опытные вельможи: знать, и Шуйских повязали неведомые мощные внутренние и внешние силы строгими обязательствами, знать, и они вынуждены были пойти на какие-то тайные компромиссы с той же боярской партией братьев Бельских. А уж если Рюриковичи Шуйские, отказавшиеся в силу тайных причин от низложения государя Ивана и возродившие институт его опеки, пошли на уступки и соглашение Гедиминовичам Бельским, то жди новых вихрей вокруг престола и распределения властных полномочий в боярской Думе. Такие слухи в Москве усилились в свете того, что кто-то видел в Москве беглеца-заговорщика Семена Бельского, кто-то слышал, как находившийся при власти Овчины в тени и как бы в опале Дмитрий Бельский уже хлопочет об освобождении и возвращении в Москву в боярскую Думу своего брата Ивана… А тут еще – как удар обухом по голове – союзник Бельских Михаил Юрьевич Захарьин, задвинутый Овчиной на второстепенные роли в государственной системе, сразу же после таинственной смерти Елены Глинской постригся в монахи и растворился в небытии, то ли умер, то ли исчез – с концами…
«Не случайно все это… Все эти коловращения с Бельским, Захарьиными, да и со взлетом Шуйских, дорвавшихся до власти… Все чем-то повязаны… Только вряд ли круговая порука при сохранении законных полномочий у юного государя Ивана объединит и сблизит партии Рюриковичей-Шуйских и Гедиминовичей-Бельских…» – судачили вельможи, бояре, воеводы и дьяки из Думских и приказных кругов.
Многое, если не все теперь зависело от занятой позиции по отношению к государю Ивану и своим оппонентам главы боярской партии Шуйских, жестокого молчуна 55-летнего Василия Васильевича Немого, который и при великом князе Василии занимал первое место в Думе и ближнем государственном Совете. Великий в своей жестокости Немой занимал такое же формальное положение первого боярина и при правительнице Елене, но при ее фаворите-временщике, вроде бы исключительно господствуя над Думой, все же вынужден был на длительный срок уступить власть и лидерство в правительстве конюшему Овчине. Бояре знали о неугомонном жестоком характере Кирдяпиных потомков, лишенных наследственного суздальского владения и потому переметнувшихся в злобствовании на московских государей в Новгород, в котором в последний день вольного города воеводил опытный князь-военачальник Василий Федорович Шуйский-Гребенка, отец лидеров боярской партии Василия Васильевича Немого и Ивана Васильевича…
В народе поговаривали, что Немой, отомстив ненавидимому им фавориту-выскочке Овчине, пошел на вынужденную опеку и охрану жизни малолетнего государя Ивана не вследствие давнишних обязательств перед его отцом-государем Василием, а благодаря тайному соглашению с братьями Бельскими, один из которых, а именно старший Дмитрий Федорович искал его дружбы. К тому же сам близкий родственник Иванов по «рязанской» династической ветви московских государей, Дмитрий Бельский, неожиданно предложил старику Василию Шуйскому-Немому породниться с юным государем, жениться на сестре Ивановой, Анастасии, дочери казанского царевича Петра…
Мудрые, прожженные в интригах московские бояре и дьяки по-своему и весьма высоко оценили этот хитроумный ход партии Бельских по обеспечению «родства» первого думского боярина Василия Немого с юным государем, после которого у Немого выбивались корыстные планы не только лишать престола Ивана-государя, но и лишать его младенческой жизни. Вспомнили, что у Ивана Великого и Софьи Палеолог была дочь Евдокия, которая вышла замуж за казанского царевича Петра Ибрагимовича Кайдула, а в браке Евдокии и Петра родилась прелестная юная дочь Анастасия, которую и сватал в жены 55-летнему вдовцу Василию Васильевичу Шуйскому-Немому в середине 1538 года боярин Дмитрий Бельский. Как было тут не устоять старику-вдовцу Немому перед лакомой наживкой, юницей Анастасией, хитроумно подкинутой Дмитрием Федоровичем Бельским, милостиво рассказавшим – разумеется, отсеяв тайную связь с иудейской партией и тайными иудеями – неизвестную Шуйским захватывающую историю породнения своего рода литовского Гедиминовичей с государями московскими Рюриковичей – через своего отца князя Федора Ивановича.
Князь Федор Иванович Бельский был правнуком знаменитого великого князя Литовского Ольгерда, внуком киевского князя Владимира Ольгердовича и сыном князя белевских земель Ивана Владимира Бельского. В 1482 году несколько литовских вельмож, князья Гедеминовичи, Михаил Олелькович, Ольшанский, и Федор Бельский, задумали отложиться от великого князя литовского и короля польского Казимира, видя, как король шел по стопам Витовта, заменяя этих князей в их землях своими воеводами и наместниками, не желая безропотно уступать место единодержавному литовскому порядку. Родовитые князья Гедиминовичи решили передаться на сторону великого князя московского Ивана Васильевича и организовали совместно с иудейской партией в Литве заговор против короля. Планы и намерения лидеров-заговорщиков Гедиминовичей до поры до времени оставались по договоренности с иудейскими союзниками не вполне разъясненными…
Союзники Федора Бельского, литовские иудеи, предложили захватить короля Казимира в свои руки, низложить его или даже убить его, дабы возвести на Литовский великокняжеский престол киевского князя Михаила Олельковича, любимца ортодоксальной иудейской партии в Литве, а также тайных иудеев во главе с «мессией» Захарией, пустивших глубокие корни в Новгороде и Москве. Федор Бельский, правда, был настроен не столь кровожадно в отношении физического устранения короля Казимира. Он думал, прежде всего, как овладеть некоторыми значительными литовскими областями на востоке и вместе с ними перейти под державу Ивана Великого, о чем заранее снесся с последним. Однако Михаил Олелькович вместе с иудейской партией убедил Федора Бельского заманить короля Казимира на свою свадьбу с дочерью князя Александра Чарторыйского и прямо на свадьбе убить короля. Самое удивительное, что король Казимир, по настоянию своей любовницы-иудейки, прибыл на торжество Федора Бельского. Угодил в расставленную заговорщиками ловушку: казалось, часы его жизни сочтены…
Но тут планы заговорщиков случайно открылось, и слуги Федора Бельского под пыткой охранникам короля выдали смертельную тайну своего господина. Бельский узнал о пытках слуг ночью, перед самой свадьбой; он вскочил с постели, полуодетый вскочил на коня и в темноте поскакал к литовско-московской границе. Федор Иванович успел бежать в Москву, оставив в Литве юную жену, с которой успел обвенчался накануне скоропалительного бегства. Его же союзники по заговору, князья Михаил Олелькович, Ольшанский, вместе с некоторыми лидерами иудейской партии, были в тот же день схвачены и приговорены к смертной казни. Михаил Олелькович и Ольшанский вскоре были казнены перед воротами Литовского замка. Но лидерам иудейской партии в силу неизвестных таинственных обстоятельств удалось избежать казни и даже скрыться, что вызвало резкий протест и возмущение сына Казимира, князя Александра, поклявшегося отомстить иудеям в свое время. Король Александр, действительно отомстит иудеям, выслав их всех из Литвы через десять лет, но вскоре поплатится за это жизнью, будучи отравленным своим поваром при рьяном посредничестве в отравлении личного друга короля, великого интригана Михаила Глинского, пытавшимся замести следы – спасти, а потом убить повара-отравителя… Месть Михаилу Глинскому сторонников королей Александра и Сигизмунда вольно или невольно пришлось осуществить любовнику его племянницы Елены, Ивану Овчине… Все пришло на круги своя… С Глинскими, и с Овчиной тоже – стараниями и трудами партий Бельских и Шуйских…
Так вот, государь Московский Иван Великий принял в зарождающемся Третьем Риме незадачливого жениха беглого князя Федора Ивановича Бельского, пообещав содействовать его женитьбе и отдав ему в родовой удел городок Демон в новгородской земле, завоеванный Михаилом Верейским и его сыном Василием Удалым. Только в 1493 году, уже через много лет после бегства в Литву Василия Удалого с женой Марией, племянницей Софьи Палеолог, Федор Бельский был сослан в Галич, как замешанный, или скорее оговоренный, в заговоре князя Лукомского, казимировского агента при московском дворе, намеревавшегося отравить смертельным ядом Ивана Великого. Через два года государем Иваном Федору Бельскому, наконец, была возвращена была царская милость: в 1495 году Иван Великий потребовал у своего зятя, ненавистника иудеев Александра, преемника короля Казимира, возвращения его венчанной жены Бельской-Чарторыйской. После неожиданной кончины последней, в 1498 году, с разрешения московского митрополита, Иван Великий с собственной политической выгодой женил бездетного Федора Бельского на родной своей племяннице, княжне Анне Рязанской.
Так было выгодно не лично государю Ивану Великому, а Москве, откалывавшей методично литовские земли Гедиминовичей для Русского государства на востоке… Когда-то малолетний рязанский князь Василий Иванович был взят на воспитание Василием Темным. Иван Великий, выполняя наказ отца, женил его на своей сестре Анне Васильевне. В дальнейшем, в браке Анны Васильевны и Василия Рязанского, отпущенного на рязанское княжение, родилась дочь Анна, выданная в новых интересах Москвы – Третьего Рима замуж за князя Феодора Ивановича Бельского. От брака с княжной Рязанской Федор Иванович Бельский имел трех сыновей: Дмитрия, Ивана и Семена.
Вот старший из братьев Бельских, Дмитрий Федорович, сразу же после заточения Овчины предложил по примеру своего отца Федора в интересах Москвы Третьего Рима жениться Василию Немому на сестре Ивановой Анастасии, и сразу же освободить из заключения троюродного брата Немого, Андрея Михайловича Шуйского, а также своего среднего брата Ивана Федоровича. Этим примирительным шагом к сильнейшей враждующей партии Шуйских Дмитрий Бельский достигнет многого. Будучи организатором женитьбы старика Василия Немого и юницы Анастасии, двоюродной сестры государя Ивана, Дмитрий Бельский в дальнейшем устроит и брак своего сына Ивана с дочерью Марией осчастливленных им «молодоженов» – Немого и Анастасии…