– Не понравились наши кельи для гостей?
– Да, уж благодарствуем за приют гостей непосвященных…
– Но ведь ты же из посвященных, князь… Тебе-то нечего бояться… Даже в случае неудачи похода, разгрома турок с татарами или в случае чего… Мы тебя всегда примем, спрячем, защитим от мести татарской, турецкой, русской…
– А от иудейской?..
Иезуит немного пожевал губами и с непроницаемым лицом произнес:
– От мести иудейской сам защищайся… Мы, латиняне, издавна их сжигаем и за «верных» не считаем… Вот сам и защищайся от неверных…
– Это почему же?
– А не было такого уговора иудейскую партию и ханских советников-иудеев в наш иезуитский план втягивать…
– А я и не втягивал… – жалко пролепетал Семен Бельский и нутром почуял, что если он солжет хоть толику, иезуит все почувствует и уже никогда не будет у него доверия к боярину, а у самого боярина куража на сердце, когда творится авантюра не абы как, а ради добра и правды, а не лжи… Пусть лжи и обмана намешано в авантюре тьма – но это всего лишь деревья… А лес един и священен – правдив, истинен, как христианская вера в традиции православных предков.
– Не втягивал?.. – спросил с подначкой иезуит.
– Они сами втянулись… – ответил бесстрашно князь.
– Ну, если сами, то Господь с ними… Точнее, Антихрист с ними…
Иезуит был удовлетворен правдивым ответом князя, ибо он знал о ханском советнике то, чего не знал о нем ни Бельский, ни кто иной на белом свете, кроме «посвященных». Многолетний тайный советник ханов Моисей был одним из лидеров иудейской литовской партии, и он же, такой же древний служитель каббалы, был тайным, глубоко законспирированным информатором латинян – из «посвященных», среди которых первым был папа…
Чертыхался в душе Семен Бельский, возвращаясь в Тавриду – никаких средств не предоставил «забывчивый» иезуит, покормив обильно обещаниями и светлыми перспективами. Знал князь, что спросит его о деньгах корыстный хан Саип-Гирей, как знал и то, что происхождение денег и драгоценностей не интересовало хана – заинтересовывало только их количество.
С каменным лицом, вскинув удивленно насурмленные брови и высунув из дорогого полосатого халата руки с крашеными ладонями, Саип-Гирей щелкнул пальцами и презрительно бросил Бельскому:
– Не уважаю нищих князей… У кого просил денег, у Сигизмунда или латинян, знать не хочу… Тем более их нет… А без денег моим-то татарам на конях гулять по Дикой степи невесело…
– В Москве разгуляются… – выдавил из себя взбешенный, бледный от еле сдерживаемой ярости князь. – …Да и по дороге войско голодно не будет… Воевать ни с кем до самой Москвы не будем, нас там не ждут… А дорога сытная будет… Я знаю, о чем говорю…
– Грустно идти безденежным с голодной вооруженной оравой… Перед султаном и его военачальниками неудобно, ибо наобещал им много… Как говорят русские, выше крыши… – хан снова в сердцах щелкнул пальцами и закатил глаза. – Ай-ай-ай, князь, как ты меня подвел, если бы ты знал… И султана подвел, подговорив на такое дело… Всех подвел, всех… Ай-ай-ай, нехороший, нечестный ты князь… А мы с султаном тебя на русский престол пожелали возвести, видя твое рвение… И вот на тебе, в решающий миг ты нас подвел… Ай-ай-ай… Бесчестие и лживость князя не красит… Честный князь тот, кто свои обещания перед ханом и султаном обещает…
Перекосился ликом Семен Бельский… Никто его еще не оскорблял так, обвиняя в бесчестии и лживости… Захотелось плюнуть на все и выскочить отсюда, как можно быстрей… Выскочить и повеситься на первом попавшемся суку… Но вдруг в момент наивысшего отчаяния у него в мозгу блеснула спасительная мыслишка…Семен, со лба которого катил градом липкий холодный пот, зацепился за эту мыслишку, как утопающий цепляется за соломинку…
– Твой советник старец Моисей не помер во время моего долгого отсутствия?.. – спросил заплетающимся языком Бельский.
– А чего ты его вспомнил?.. Чего ему помирать… – улыбнулся ядовитой улыбкой хан. – Он еще нас с тобой переживет, хотя в деды и прадеды годится… – И уже деловой скороговоркой пояснил. – Он сейчас выполняет мое поручение – …Казанцев подбивает на поход московский… Упирается Сафа-Гирей, мол, неудобно выступать ему на Москву весной, как мы с султаном договорились, поскольку нет у него сильной судовой рати… Трусоват хан казанский на поверку оказался: боится во время нашего похода – весной и летом – оставить за спиной Волгу… Вдруг побежит от московских воевод, как не раз бегал – что тогда… Вот никак и не может уговорить неуступчивого Сафа-Гирея Моисей… Всех и всегда уговаривал, а строптивого трусливого Сафа-Гирея не может… Впрочем и Сафа-Гирей требовал для московского похода денег через Моисея… Откуда ему знать, что всех обещаниями будут только кормить?.. – Грозно заключил Саип-Гирей и снова щелкнул пальцами. – Ай-ай-ай, как поддел нас князь Семен…
Чтобы не слушать вновь разрушающие его душу упреки хана в бесчестии и лживости, Семен, перебил князя чуть ли не сдавленным воплем:
– Так где же старый Моисей – в Казани, что ли?
Хан недовольно погладил свою крашеную бороду, сердито окинул взглядом, ничего хорошего не предвещающего человеку, способного перебивать самого хана, и процедил сквозь зубы:
– Ай-ай-ай, как нехорошо перебивать старших и сильнейших… – снова в сердцах щелкнул пальцами и промолвил ледяным голосом. – Из него уже песок сыпется, чтобы в Казань или еще куда ездить… Здесь он… Сидит там же, где уже сто лет сидит с тех времен, как великий хан Менгли-Гирей взял его на службу тайным советником… От ханов Тавриды для него никогда не было секретов, он заслужил это своим умом, хитростью, талантом интриговать и выкручиваться из всех критических ситуаций… – Ай-ай-ай… Он-то уверял меня, что от короля Сигизмунда ты, князь, наберешь денег на наш поход с султаном на Сигизмундова врага – Москву… А тут такой конфуз, такие обещания – и пшик на постном масле…
– Попроси сюда Моисея, хан… – еле слышно промолвил твердым голосом Бельский. – При нем объяснимся… И ты поймешь, что мои обещания выполнимы, Более того, есть гарантии…
– Будь по-твоему, князь… – сказал Саип-Гирей и распорядился найти и срочно привести сюда советника Моисея, если он не в ханском дворце.
Скоро Бельскому почудился скрип открываемой дальней потаенной двери. И сразу же послышалось старческое шарканье Моисея.
– …А чего меня искать и звать, если Моисей всегда рядом, под рукой великого и мудрого хана… – сказал иудей, явившись как приведение и покорно опустив своюголову в седых пейсах перед ханом.
– Вот князь жаждал тебя видеть… Просто изнемогал от желания – объясниться и оправдаться за свои странные обещания в твоем присутствии… – с усмешкой в голосе пробасил хан.
– Дряхлый Сигизмунд не дал денег, как я не просил… – сказал Бельский, опустив голову. – Сказал, что нечего гусей дразнить на старости лет… Хочет умереть в покое, сытости и тепле, воспользовавшись плодами перемирия с Москвой… Если в Москве будут считать, что поход турок и татар организован королем и на его деньги, то… В общем, покоя хочет король… Денег не дал и не обещал даже… Шутить изволил Сигизмунд… Сказал, что и так столько ежегодных подношений на хана угробил, чтобы поднимать его против государя Василия – и все без толку, никакого проку…
– Ай-ай-ай… – щелкнул пальцами Саип-Гирей. – Как нехорошо сказал король… Ай-ай-ай, как нехорошо…
– Ну, и что дальше?.. Про короля мы и без тебя все знаем… Тебе, кто-то обещал деньги… – Лукавым, ласковым голоском проговорил Моисей. – …Но в последний момент не выполнил обещания – так?..
– Именно так… – тряхнул буйной головой князь. – И вот потому перед самым походом великий хан обозвал меня лживым и бесчестным князем… – Семен захотел сказать, что после такого оскорбления у него есть только одно желание повеситься на первом суку, но сдержался, обливаясь в сердце слезами.
– Скажи, кто тебе обещал и не выполнил своего обещания? – глухо спросил тайный советник.
– Я не имею права произносить его имя вслух – по уговору… – жалким, потерянным голосом промямлил князь.
– …Совсем заврался князь… Ай-ай-ай… – простонал хаг в мучительном наслаждении палача над пытаемой жертвой. – Совсем потерял стыд и совесть…
– Подожди, великий из великих… – голосом не терпящим никаких возражений сказал Моисей. – …Если по уговору нельзя вслух произносить некие имена… – Иудей сделал многозначительную паузу. – …И тем более, священные пароли… – Моисей пожевал губы и посмотрел прямо в глаза Бельскому. Тот принял вызов и не отвел глаз. Не мигая, парализуя волю князя, обратился к нему. – Но можно назвать это имя таинственного богатейшего человека и пароль ордена мне на ухо, неслышно для остального мира. – …Или это тоже возбраняется данным уговором?..
И Бельский, с бледным ликом и горящими глазами, рискуя головой вместе с честью княжеской, решил обратиться – будь, что будет! – к хану.
– Разрешит мне хан в его присутствии наушничать его советнику?
– Ай-ай-ай… – сокрушенно покачал головой Саип-Гирей. – Какие могут быть секреты от хана… Ай-ай-ай… – Но тут же взял себя в руки и сурово произнес. – Если это способствует моему общему делу с султаном, успешному походу на Москву, наушничай, князь, в моем присутствии…
Бельский, не торопясь, с чувством собственного достоинства, подошел к старцу-советнику, сложил трубочкой ладони над заросшим мхом ухом иудея. И прошептал пароль и имя таинственного, но «забывчивого» человека, магистра иезуитского ордена Антонио, не просто не отказывающего, а наоборот, обещавшего деньги на поход турок и крымчаков, в преддверии скорого крестового похода христиан на неверных…
Моисей отозвался очень быстро для его возраста:
– Названный человек сдержит свои обещания… Поверь на слово, великий хан, этот человек не швыряет слов на ветер… Уж одно то, что его боится сам король Сигизмунд и трепещет при его имени, говорит за себя… Даже для короля Сигизмунда, гетманов и вельмож была тайной встреча князя Бельского с великим магистром…
Иудей так ловко и элегантно то ли проглотил имя Антонио, то ли неслышно прошамкал его имя беззубым ртом, только у хана должно было сложиться и наверняка сложилось одно главное впечатление, что этот таинственный человек, которого почитают и боятся короли, не бросает слов на ветер и обещания свои выполнит… Во что бы то ни стало выполнит.