– Не знаю, государь… Дума по моему представлению распорядилась выставить многочисленные дружины в Серпухове, Калугу, Тулу и Рязань… Но главная наша рать, которой командует в сане главного московского воеводы, мой брат Дмитрий, вышла в поле под Коломной у Оки-реки…
– Действительно ли на нас идет вся Орда, все улусы татарские и ногайские на Москву поднялись?..
Иван Бельский решил не щадить государя и сказал:
– Тяжелое время предстоит, государь, страшное… Я посылал наших смелых пластунов на Дон: они осмотрели войско Саип-Гирея с одной возвышенности – конца и краю этому войску не было в открытой степи… Лавина накатывает… Ты, о чем-то хочешь меня еще спросить, государь?… Не стесняйся, спрашивай…
Иван собрался духом и спросил главного временщика:
– Многие думские бояре советуют нам с братом покинуть Москву, уехать – куда побезопаснее… Ссылаются на твое мнение…
Бельский пожал плечами и сказал:
– Честно сказать, я не решился бы тебе советовать, государь… Хотя, как ты видишь, о том, что будет дальше, ни я, ни бояре, никто на свете не знает… Знал бы где падать – соломки подложил… Так вот, не знаю, скажу, как на духу, где, государь, тебе соломки подкладывать… И в Москве небезопасно, да и в других местах, куда…
«…куда бежать придется…» – продолжил мысленно в мозгу мысль первого боярина Иван и подумал, что тот и не подталкивает его к бегству из Москвы, но и не склоняет к мысли оставаться в ней. Иван вспомнил, как настойчиво обрабатывали его многие думские бояре и государевы дьяки во главе с Иваном Курицыным покинуть Москву якобы в целях высших государственных целей и приоритетов, к тому же такого мнения придерживается и глава Думы Иван Бельский.
Государев дьяк Иван Курицын, которому Дума поручила стать правой рукой главного воеводы войска под Коломной Дмитрия Бельского и привести к нему для поддержки новые русские полки из Можайска, Вязьмы и Смоленска, перед своим отъездом на Оку передал Ивану последние тревожнее новости:
– Гонцы из Зарайска прискакали вчера и сообщили, что Саип-Гирей, перейдя Дон приступил к Зарайской крепости… Хотел с ходу взять… Только зарайский воевода Назар Глебов оказался не лыком шит… Он и раньше отличался редким мужеством и хладнокровием… Видит, что знаменитые турецкие пушки задержались в пути, не подоспели вовремя для осады, так он решился на дерзкую вылазку и отогнал татар… В страх их вогнал, показал, что без пушек им под стенами сильной крепости делать нечего…
– А когда пушки подоспеют турецкие – что тогда? – спросил Иван.
– Тогда тяжело придется, государь, очень тяжело… Трудно представить, если турки свои пушки до Кремля докатят, государь… Трудно представить… Тогда уже не прорвешься, не выбежишь под обстрелом…
– Ты считаешь, что нам с братом надо отъезжать?… – Иван с тревогой и трепетом посмотрел в глаза своему любимому дьяку.
– Я не хочу, чтобы ты воспользовался моим советом, который не спасет моего государя… – тихо промолвил смелый дьяк и не отвел в сторону своих глаз, когда в них заглянул любопытный отрок. – Есть совет боярский – отъезжать, взять пример с великих предков своих, князей московских, Дмитрия Ивановича, Василия Дмитриевича… Есть заклинание владыки Иоасафа не покидать государю Москвы… Откуда мне знать, какой совет правильный, а какой ложный… Возможно, и владыка сам сомневается в правильности своего совета…
– Пока владыка мне еще никакого совета не давал… – мягко возразил дьяку отрок и покраснел – невесть отчего.
– Еще даст… – уверенно сказал дьяк. – Ну, мне пора… Тебе самому решать, государь… Мой батюшка Федор рассказывал, что твой дед Иван Великий все его и прочие советы внимательно выслушивал, только решение сам всегда принимал…
– Вот это самый верный совет насчет моего деда… – улыбнулся мягко Иван-государь. – Ну, с Богом, в путь добрый…
– И ты с Богом будь, государь…
Вспомнил государь про чудотворное знамение иконы Владимирской Богоматери, спасшей Русь и от нашествия Тамерлана и от ига татарского, во время решительного великого «стояния на Угре». Он с того чудного мартовского коломенского дня во время начала «нашествия весны» уже решил, что никуда не побежит из Москвы. Но что такое решение отрока, которое кто-то может воспринять, как мальчишеское упрямство, безрассудство?.. Иван решил придти вместе с митрополитом Иоасафом в думу к боярам во главе с Иваном Бельским и спросить у них прямо: «Враг уже рядом с Москвой. Решайте, здесь ли мне быть или удалиться?» Только перед приходом в Думу решил Иван помолиться перед чудотворной иконой Владимирской Богоматери. Так и сказал митрополиту Иоасафу:
– Знаю, владыка, твой совет благочестивый…
– Откуда же знать тебе мой совет, государь, коли я его тебе никогда не сказывал… Неужто сердце, твое, вещуном, подсказало?
– Знаю, владыка… И верю в решение свое, которое давным-давно в сердце вызрело…
– Хорошо, что вызрело, государь…
– Только хочу, чтобы Богородица укрепила мою веру в правильность и необратимость моего решения…
– А зачем же тогда в Думу идти – и у бояр совета спрашивать, государь?..
– Так надо, владыка… Ум, два ума хорошо, а много умов много лучше… Я ведь вижу, какие страсти боярские бурлят… Их надо успокоить, в любом случае… Ведь мы же русские, православные – поймем друг друга, простим… Перед врагом страшным мы должны быть все как один…
– Будь с Богом и Богородицей, государь…
– Я всегда с Богом, владыка…
– Одно дело, когда лад и мир вокруг, тогда любому государю может показаться, что и без Господа Бога можно обойтись в спокойной мирной жизни… – Иоасаф стряхнул слезинку с ресниц. – …А другое дело когда нашествие неверных может устои государства и веры христианской разрушить… Нельзя царю-государю русскому тогда без помощи Господа и слез за Русь святую Пречистой Богородицы…
Иван побледнел и подумал с ужасом: «Какой я царь-государь?..» и уже спокойней: «Пусть мальчишка, пусть кто угодно – только не кукла в руках временщиков, какими бы они ни были, злыми или добрыми, жестокими или милосердными… Не кукла, но и не…»
Прослышала православная Москва, что скоро дано ей слезно умилиться зрелищем великим и трогательным – как будет молиться Всевышнему юный государь Иван, в свои неполные одиннадцать лет, перед иконой Богоматери и гробом с мощами святого Петра-митрополита в Успенском кремлевском соборе, чтобы спасти Русь от нашествия неверных во главе с их путеводителем-изменником.
…Пошел поутру юный государь в Успенский собор молиться, когда хан с основным войском – за сотню тысяч сабель при турецких пушках – уже подходил к берегам Оки со стороны степи.
Хан Саип-Гирей, глядя с высоты холма на движение своего грозного войска, поманил пальцем князя Семена Курбского.
– А ведь только наполовину удалась тебе, князь, хитроумная идея расколоть русское войско. – Хан поцокал языком. – Нам известно, что войска Шуйского и царевича Алея, готовясь к походу на Казань, застыли во Владимире… Только… Ай-ай-ай… Казанцы не подойдут, кажется…
– А, может, и без них управимся… – хмуро сказал князь. – И так слишком все здорово складывается… Русское войско расколото, ослаблено… А тут такая татарская и турецкая сила… Против такого кулака не удержаться… Ноги, руки задрожат… Душонки в пятки уйдут… Вот увидишь, хан, только увидят на их передовые отряды, – сразу дрогнут, разбегутся во все стороны… А останется горстка смельчаков, то через несколько мгновений стычки пойдут клочки воеводские по закоулочкам… Час суда Божьего наступает, хан… Не любит Господь трусов… Пусть к смельчакам благоволит – токмо уж больно просто у смельчаков жизни отнимает…
– Думаешь, князь, смельчаков у русских немного наберется? – спросил, ухмыляясь хан. – Право, большая сил на смельчаков идет… Даже жалко их, смельчаков – такие не сдаются, кровью напрасную землю заливают…
– Почему напрасную?.. – пожал плечами Семен. – Они свое Отечество, своего государя защищают… Разве тебе, хан, было бы приятно, если бы твои нукеры разбежались и только горстка смельчаков выступила бы на твою защиту и до конца бы стояла… Разве ты, хан, не оценил бы, пролитой за тебя крови?..
– Для меня гораздо сейчас важнее, чтобы число ваших русских смельчаков оказалось бы не столь значительным… – высокомерно произнес Саип-Гирей. – Мы, Гиреи, предпочитаем победы малой татарской кровью… Это наше главное отличие от русских князей и государей…
– Все любят победы малой кровью, хан… – зло процедил сквозь зубы боярин. – Только не всегда удаются такие победы…
– На то и мудрость с силой ханов существует… – назидательно заметил хан. – Впрочем, мудрым и хитрым ханам иногда требуется хитрость и сноровка путеводителей большого ханского войска…
– Жалкая же роль путеводителей?..
– Ну, не такая уж и жалкая, князь… У тебя брат во временщиках жизни радуется, а тебе судьба раскрыла свой шатер, чтобы государем страной править…
– Судьба… Рок… Фатум… Кисмет… Только, хан, я детинка, да без судьбинки, раз меня повернуло быть путеводителем твоего войска на Русь святую… Даже не судьба и судьбинка, выпал жребий такой… Но кто его знает, чем все это обернется…
– Известно чем обернется, князь… Все на моей стороне… Немного смельчаков на Руси святой осталось с ничтожным государем-младенцем…
– Быстро растут государи Руси святой, хан… Рюриковичи… Я – Гедиминович по крови… Не знаю, для временщиков и Гедиминовичи могут сгодиться… А для царей-государей – кто его знает…
– Раз Гиреям и султану турецкому это выгодно, будут царями-государями и Гедиминовичи…
– Зачем, хан?..
– А это уже не ума Гедиминовичей дело… Такая судьба Семену Бельскому выпала… Меня мало интересует борьба ваших боярских партий… То Шуйские бьют Бельских, то Бельские Шуйских…
– Разве у татар не так?.. Везде одинаково, по моему… Власть – суета сует… Суета впереди нас поспевает, не она за нами, а мы за ней… Не так ли, хан?.. Суеумие властолюбивых, сильных мира сего – сродни безумию… Суеумные от беззаконных глаголы…