Из гностицизма рождается манихейство, из манихейства — очень многие замечательные и великие средневековые ереси, например, всем известные альбигойцы (катары) в Провансе и богомилы в Болгарии. (Великая провансальская культура альбигойцев была жестоко уничтожена варварами — католическими рыцарями Северной Франции, организовавшей против неё крестовый поход. А богомилы в Болгарии были вырезаны благочестивыми православными византийцами.) Во всех этих ересях много можно найти анархического, но мы утонем, если будем сейчас о них говорить, поэтому я скороговоркой упоминаю гностиков, манихеев, катаров.
Ещё одно очень важное слово надо сказать в связи с христианским анархизмом. Это слово — хилиазм, по-гречески, или, по латыни, милленаризм. Хилиазм значит «тысячелетнее царство». Дело в том, что христианство насыщено идеей Второго Пришествия, страстной эсхатологии: скоро придёт Христос и всех рассудит по справедливости! Но возникает такая мысль, что между вторым приходом Христа и полной гибелью мира и Страшным судом пройдёт тысяча лет, когда будет Царство Божье на земле. Это хилиазм, эсхатологическая идея: сейчас мир ужасен, но потом мир изменится, и тысяча лет будет на земле рай, Царство Божье не только на небе, но и на земле. А потом уже вновь придёт Христос и всех рассудит, и будет окончательный и долгожданный Страшный суд. Эта идея была очень популярна в народном сознании. Эта идея «тысячелетнего Божьего Царства на земле» несла в себе колоссальный революционный заряд — то есть призывала перевернуть мир, отменить собственность, власть, иерархию, разрушить официальную церковь, уничтожить сословия. Всё время на протяжении Средних веков возникали восстания, движения, вдохновляемые идеалами хилиазма: мир ужасен, но будет тысяча лет счастливой жизни, а потом придёт Христос и всем воздаст по справедливости. Поэтому это слово очень важно. Без хилиастического заряда вообще непонятен социализм, анархизм, коммунизм, потому что все они имеют глубоко религиозные истоки и корни, даже если они сами носят светское обличие, обосновывается наукой и отрицают религию. Поэтому хилиазм — это очень важно.
Протоанархические идеи и движения в реформации
Я боюсь застрять в Средневековье. Поэтому давайте сразу прыгнем к Возрождению и Реформации. Я вопреки хронологии начну с Реформации, а потом скажу о Возрождении.
Реформация, как вы знаете, была в разных частях Европы очень разная. Её часто называют великой общеевропейской двухсотлетней революцией, которая породила Великую Крестьянскую войну в Германии, потом революцию в Нидерландах, потом революцию в Англии. Реформация перевернула и расколола весь западный мир, породила религиозные войны, создала современный капитализм. И в Реформации было разное: был Лютер, был Кальвин, мыслители, которые совершенно не анархисты, которые обосновывали, что на смену власти церкви должна прийти власть светская. «Чья земля, того и вера!» — эти слова Лютера пришлись по душе многим скандинавским королям, германским князьям, Генриху Восьмому в Англии… вплоть до Петра Первого в России. Кальвинизм, как известно, вообще очень связан с капитализмом, — об этом Макс Вебер написал известную книгу «Протестантская этика и дух капитализма».
Но в Реформации было и совершенно революционное, социалистическое и даже анархическое начало, потому что Реформация означала — долой посредников! Связь между человеком и Богом должна происходить отныне без посредничества церкви. Религиозный индивидуализм, идея свободы — свобода веры, свобода совести, свобода самому толковать Библию. Лютер, как известно, перевел Библию на немецкий, и начиная с этого начинается перевод Библии с латыни на все национальные языки и доступность её каждому грамотному человеку. То есть идея индивидуализма, идея свободы веры, отрицание посредничества, возврат к раннему христианству. Всё время притягателен этот реформационный идеал — сейчас все плохо, давайте вернемся к началу, к истоку. Да, сейчас церковь погрязла в грехах, индульгенции, разврат, ужасные папы типа Борджиа, всё плохо, — но давайте вернемся ко временам, когда не было пап, не было индульгенций, не было разврата, не было монахов, а были все братья, сестры, все собирались на общие трапезы, все помогали друг другу, и не было ни власти ни собственности!
То есть в Реформации (как мы уже видели на примере Феодосия Косого и русской Пред-Реформации) заключён огромный революционный, социальный, освобождающий заряд — каждый сам трактует Библию, каждый сам строит свои отношения с Богом. Как известно, Реформация породила великую революцию — Крестьянскую войну в Германии. Лютер даже это не хотел, и когда это произошло, он испугался и стал призывать убивать крестьян как бешеных собак. Реформация опрокидывает все иерархии, все сословия. И потому радикальные течения Реформации тяготеют к анархизму. Правда, сразу скажу, что не так всё просто. В эту эпоху, в XIV, XV, XVI веках, и в революционном движении, и в зарождающемся социалистическом движении, и в реакции на рост капитализма было очень много авторитарного. Часто даже революционеры Реформации были авторитариями, а не анархистами.
Вы, наверно, все со школы хорошо знаете имя — Томас Мюнцер. Их часто сравнивают: Лютер — буржуазный, умеренный, либеральный реформатор, который за князей, за бюргеров и купцов, против крестьян и бедняков, за собственность, за капитализм, а Мюнцер — за коммунизм, «бей богатых». Но его тоже нельзя называть анархистом. Он социалист, но авторитарный. Вообще, возникает такое явление, как авторитарный, государственный социализм, то есть социализм, понимаемый как казарма, резня, как уравнивание через насилие. Мюнцер — именно такой, то есть это социалист и революционер, но никак не анархист.
В это время начинает формироваться капитализм и бюрократия, появляются мрачные фигуры типа Макиавелли и Гоббса, воспевающие Левиафана, патриотизм и «государственный интерес» (оправдывающий любое злодеяние). И как реакция на рост капитализма возникает авторитарный социализм, например, возврат к Платону Томаса Мора или Кампанеллы. Общество без частной собственности, да, социализм, но общество казармы, тотальной регламентации. То есть не все, кто выступал против капитализма, против феодального общества, против официальной церкви, против богатых, были анархистами, прямо скажем.
Тут возникает одна линия, она у нас дальше будет всё время развиваться, (Шубин всю свою книгу «Социализм: «золотой век» теории» на этом построил) — линия двух социализмов: авторитарного и либертарного, государственного и анархического. Сначала появляется, скорее, авторитарный социализм: Томаса Мора, Томмазо Кампанеллы, Томаса Мюнцера, части таборитов. Анархическое начало в народных реформационных движениях и утопиях тоже присутствует, но оно меньше выражено. Анархизм возникнет позднее, — мы об этом поговорим. Тем не менее в Реформации есть эта идея, и возникает целый ряд протестантских течений, тяготеющих к анархизму… Я не очень разбираюсь в Реформации, честно Вам скажу, и в протестантских течениях, — нельзя во всём разбираться, — но я назову некоторые известные движения.
Например, анабаптисты. Сейчас они тоже есть, но, конечно, утратили свой анархистский потенциал. Когда они возникли, в XVI веке, анабаптисты начали креститься заново, повторно. Они говорили: надо, чтобы человек второй раз крестился сознательно, — не так, что младенца засунули в купель, и он, ничего не зная и не понимая, стал христианином, нет, это должен быть сознательный выбор человека. Центральная идея анабаптистов — это свободный выбор человека. Они говорили: никаких властей; анабаптист не может занимать государственные должности, не должен служить в армии, не должен обладать собственностью. То есть анабаптисты — изначально очень анархическое революционное течение в Реформации. Сейчас оно во многом смягчило свой анархистский пафос, анабаптисты сейчас тоже есть, но они мало что сохранили от анабаптистов XVI века.
Квакеры — ещё одно очень радикальное христианское течение. Даже до сих пор квакер не может, допустим, снимать шляпу перед английской королевой и перед любым представителем власти. Квакеры подчеркивают идею человеческой свободы, автономии, независимости и самоопределения. В этом тоже, несомненно, присутствует анархический дух эмансипации и бунта.
Я не буду сейчас про все эти секты и течения говорить отдельно. Многие возникшие реформационные течения принципиально антимилитаристские (за ненасилие), поэтому их идеи — не «перебить богатых», а уйти от мира. Да, коммунизм, да, отрицание собственности, но не убийство, не кровопролитие, а отказ от насилия, неучастие в войне, в армии. И создание альтернативы в виде своих свободных самоуправляющихся коммун — без начальства, насилия и частной собственности.
Очень сильное анархистское течение возникает в Чехии. Мы уже говорили о несостоявшейся Пред-Реформации в Чехии первой половины XV века, связанной с именем Яна Гуса, гуситскими войнами, «таборитами», идеей равенства мирян и священников, потом — радикализацией, отказом от частной собственности. А потом возникает такое направление, как моравские братья. Это течение, возникшее из гуситов. Это чешские анархисты XVI–XVII веков. Из них, кстати, вышел известный педагог, создатель современной педагогики Ян Амос Каменский.
Или — возвращаясь к предреформационным движениям XIV века (но уже не в Чехии, а в Англии): вспомним лоллардов и Джона Уиклифа, ратовавших за обновление христианства и — связанного с ними проповедника Джона Болла, активного участника великого восстания под предводительством Уота Тайлера. Болл делал акцент не на критике церкви, а на отрицании сословий, отрицании неравенства, иерархии и собственности: «Когда Адам пахал, а Ева пряла — кто тогда был дворянином?»
Возникает много разных течений. То есть Реформация — это всплеск религиозного, культурного и социального творчества. И среди них есть протоанархические течения, которые отрицают иерархию, власть, эксплуатацию, собственность. Те же моравские братья, квакеры, анабаптисты. Они все очень разные. Но упомянуть о них в нашем курсе в контексте истоков и корней анархизма необходимо.