То есть это — не бездействие, это как у Толстого, не просто непротивление злу, а непротивление злу насилием! И это ключевая черта диггерского движения. Далеко не все анархисты были противниками насилия, как мы видим и понимаем. Но это тоже черта в данном контексте довольно либертарная. То есть не идея: «железной рукой загоним человечество к счастью!», воспитательная диктатура, как у Руссо, Робеспьера или Ленина: пустим кровь ради идеала… — нет. Надо действовать, но действовать без пролития крови. Перестраивать свою жизнь, мирно строить альтернативу и тем воздействовать на других, увлекая их к идеалу не силой, но любовью и свободным примером.
Почему диггеры — диггеры? Они начали действовать в 1649 году, и активно действовали несколько лет. Они стали захватывать пустоши, пустующую землю, общинную пустующую землю или необработанную землю лендлордов, — тех, кто были сторонником короля и бежали. Есть крестьяне, которые умирают с голоду, а есть пустырь. Почему бы крестьянам не занять пустырь, не начать там работы и не создать общину? (Вот она: логика прямого действия и сквоттерства.)
Самая известная община диггеров возникла на холме святого Георгия в 1649 году. Собираются мужчины и женщины, начинают устраивать такие анархистские общины, обрабатывают землю, копают. («Диггеры» — «копатели» буквально, по-английски.) То есть сквотерство и прямое действие. Прямое действие — важнейшая анархистская идея: не надо ждать, пока тебе начальник разрешит, сделай всё сам без санкции свыше и посредничества! Собственно, Уинстенли обращался к Кромвелю, пока Кромевель не стал диктатором, он пытался его в чём-то убедить. Но дело не в том, что начальство прикажет. Не начальство дарует свободу, а мы сами. Прямое действие — это действие без посредников и санкций. Мы начинаем действовать, пусть без оружия, пусть никому мы головы не рубим. И сквотерство, то, что называется: захват. Сквоттеры бывают городские, современные, которые захватывают пустующие здания, создают там какие-то коммуны или активистские центры. Есть огромное движение, сотни тысяч людей в Бразилии, сквоттеров, которые захватывают пустующие земли, это очень интересно, в современности. Есть городские сквоттеры, особенно в Европе. Диггеры были такими первыми сквоттерами. Ну, не первыми, наверное, но первыми известными, с идеей, с теорией. То есть собираемся в общину, раскапываем землю, захватываем пустошь, никому не мешаем.
Но оказалось, что мешаем. Разумеется, окружающая знать была в ужасе, что тут вот какие-то возмутительные социалистические эксперименты творятся. Эти диггеры не на словах только, но на деле отвергают священную частную собственность! Ужас, ужас! И, конечно, начинают их разгонять. Против людей, исповедующих солидарность, любовь и свободу пускается обычный государственный аргумент, и вполне эффективный — вооружённое насилие. Приезжают войска, посланные из центра, эскадроны, махают шашками, разгоняют население. И вот так мирное движение было подавлено.
И следы самого Уинстенли теряются после 1652 года. Но повторяю, вот это важно: что были провозглашены и приняты массовым движением более-менее внятные пр ото анархистские идеи, то есть идеи децентрализованного, свободного, самоуправляющегося, тотально не регламентированного общества, федерации общин, общей собственности на землю, совместного труда, равенства людей. Другими словами, такое сочетание левеллеровской программы политической с социальным элементом и началом практических действий, то есть сквотерская, коммунарская такая работа, прямое действие. И они закончились быстро — если уж Кромвелю ничего не стоило расстрелять сотни бунтующих солдат левеллеров, то разогнать несколько сотен или тысяч диггеров тоже ничего не стоило. Это никак не вписывалось в картину такой буржуазно-помещичьей Англии, которая выстраивалась, не взирая ни на какие протоанархические эксцессы Английской революции. И всё-таки диггеры — это очень интересный опыт, и конечно, они заслуживают упоминания в нашем курсе как протоанархисты, при всех своих недостатках, при всей своей слабости и недолговечности. Повторяю, я не скрываю у них: и даже допустимость рабства, и, тем более, умеренный патриархат, и минимальное государство, и апелляции к Кромвелю, в надежде что он всё поймёт и услышит и не будет мешать. Но тем не менее, это было симпатичное и замечательное движение. Хотите интересных подробностей — читайте книжки.
Сейчас, за остающиеся до перерыва полчаса, я хочу сказать вам пару слов об Американской революции и ключевых авторах, которые выступают в эти годы второй половины XVIII века. Мы делаем прыжок из XVII-го века в XVIII-ый.
Во-первых, очень интересна Американская революция. В ней тоже, несомненно, как во всякой великой Революции, был силён и важен бунтарский дух анархизма. Вообще, я хочу посоветовать всем статью… (Вот не знаю, есть ли она в Интернете: я сам, при почти полном незнании английского языка, перевёл несколько текстов об анархизме — предмет моей личной гордости! Я перевёл вот эту статью, и потом её издали мои друзья и соратники, белорусские анархисты в Минске в 2004 году, небольшим тиражом самиздатским, экземпляров в 20–25. Но, если вы, в отличие от меня, пользуетесь Интернетом, посмотрите, не пожалейте времени, есть ли там эта статья в моём переводе.) Была такая замечательная американская анархистка и феминистка, поэтесса и журналистка, в начале XX века — Вольтерина де Клер. Её отец назвал дочь в честь Вольтера. Статья Вольтерины де Клер (вот эта брошюрка, смотрите) называется «Анархизм и американская традиция», можете себе записать. Это статеечка, переведённая четверть века назад вашим покорным слугой. Найти её в самиздатской версии сложно, потому что её издали белорусские анархисты буквально несколькими десятками экземпляров. Небольшая брошюрка в двадцать страниц. У меня была английская книжечка, на английском языке (может быть, она тоже есть в Интернете, я не знаю). Так вот, там она как раз показывает протоанархистские тенденции в самОй Американской революции и то, как эта революция потом фальсифицировалась и её либертарный дух вытравливался, и как она теперь подаётся в образовании («теперь» — то есть в начале XX века). Та революция буквально была объединена в школе и учебниках с Войной за независимость, растворена в ней; какие-то революционные идеи были подменены битвами и генералами и так далее.
Но что такое Американская революция? Это, во-первых, восстание колоний против центра, против метрополии. Это определённая программа, «Декларация независимости» США: «все люди имеют право на жизнь, свободу и стремление к счастью». Это право народа на восстание, это идея федерации! То есть изначально Североамериканские Соединённые штаты создаются не как централизованное государство, а как федерация федераций (общин, приходов). Идея всеобщего вооружения населения — каждый человек имеет право (одна из первых поправок в Конституции) носить оружие, то есть априорное недоверие к государству. Не только к английскому государству (вот почему это какой-то английский король будет нами руководить?), а ко всякому государству! Государство — зло. Люди имеют право сопротивляться злу. Каждый человек имеет право быть вооружённым. Даешь свободу, даешь федерацию, даёшь право на инициативу отдельной активной личности! Централизация, бюрократия, контроль над личностью, регулярная армия не должны существовать! Конечно, это ещё не совсем анархизм, но в нём много вполне анархического или потенциально анархического. И историки сделают невероятно много, чтобы заретушировать эти бунтарские, анархические тенденции в Американской революции, сведя всё к простой «Войне за независимость от Англии».
Томас Джефферсон, один из авторов «Декларации Независимости» и один из «отцов-основателей» Америки, который потом по злой иронии судьбы даже станет президентом США, напишет знаменитые строки, которые часто цитируют, и которые достойны обдумывания и запоминания, в одном из писем: «Дерево свободы надо каждые несколько лет поливать кровью тиранов и тираноборцев, устраивая новые восстания, иначе оно засохнет». (Цитирую по памяти, приблизительно, но общий смысл таков.) То есть свобода — это не что-то такое, что можно раз и навсегда получить. Как говорится в известной всем вам книжке Гёте:
«Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой!».
То есть этот дух упрямого отстаивания личной и коллективной свободы, дух сопротивления государству (английскому колониальному— и «своему», и всякому!), минимизация государства и попытка ослабить его и поставить под контроль общества, право каждого человека и народа сопротивляться насилию, дух федерализма, личной инициативы и отрицание централизма и казённой бюрократии — это то анархическое, что было и играло решающую роль в Американской революции. Было в ней, конечно, и разное другое (буржуазное, торгашеское, рабовладельческое), — не хочу идеализировать. Но то, что в ней можно найти определённый анархистский дух и Вольтерина де Клер сто раз права, сделав это, — безусловно.
И неслучайно одним из главных теоретиков этой революции был замечательный человек, о котором я буду говорить под занавес нашей нынешней лекции — Томас Пейн. Человек, предельно радикализировавший идеи левого революционного либерализма и республиканизма и доведший их почти до анархизма, и сыгравший выдающуюся роль в идейном оформлении революции Американской. Томас Джефферсон — тоже, но в меньшей степени. Хотя именно Джефферсон стал главным автором «Декларации Независимости». Но о Томасе Пейне чуть дальше и позже.
Это, что касается протоанархизма в Американской революции. Я не могу на ней застревать.
Но я хочу перед перерывом упомянуть ещё о двух фигурах.
Об одной фигуре мы подробно поговорим в следующий раз на лекции об Уильяме Годвине (поскольку это его главный оппонент и тот, кто побудил первого классика анархизма взяться за перо и написать «Исследование о политической справедливости»). Одна фигура — это как раз