ршил.
Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Почему ты не смотришь на меня? – повторила она.
– Рано или поздно мне придется это сделать, – пробормотал я.
Кира. Горящей девочкой была Кира. Я не смог вспомнить ее, когда видел в прошлый раз, – странная разновидность милосердия.
С тех пор как вернулись воспоминания, мне часто снилось, как умирает любимая сестра. Но совсем другое – встретиться с ней лицом к лицу здесь, где все кажется гораздо более реальным.
Она ненастоящая. Это воспоминание. Ты ничего не можешь сделать, чтобы изменить свое прошлое. Ты пришел сюда ради будущего.
Я услышал звук тихих, неуверенных шагов – раз-другой. Треск и щелчки пламени становились все ближе. Она остановилась прямо у меня за спиной.
Я решил, что сейчас повернусь и быстро пойду по коридору. Не стану смотреть на нее. Буду смотреть прямо перед собой, пока не найду Тисаану – настоящую Тисаану, а не ту безумную версию из кошмаров, которую могло подкинуть это место.
Я медленно выдохнул и повернулся.
– Зачем ты так поступил со мной? – спросила горящая девочка.
Она быстро моргала, будто пыталась сдержать слезы, но у нее не получалось. Она стояла так близко, что мы чуть не столкнулись.
Надо продолжать двигаться, пройти мимо. Но я замер.
Потому что передо мной стояла не Кира.
У девочки тоже были длинные черные волосы, но с гладкой волной, а не прямые, как у Киры. И черты лица изменились, хотя я все равно мог видеть сходство с собой. Глаза круглее и не темно-карие, а зеленые – янтарно-зеленые, напоминающие о солнце, которое пробивается сквозь листву.
Какой знакомый зеленый оттенок.
И тут меня осенило: горящая девочка не моя сестра – она моя дочь.
Я приготовился к худшему воспоминанию из прошлого, но и помыслить не мог, что встречу кошмар из будущего.
Я не мог пошевелиться, не мог вздохнуть.
У девочки задрожали губы.
– Почему… зачем ты это сделал?
Реальность изменилась, смешавшись с извращенной логикой мира наваждений. Я посмотрел на свои руки. Их покрывали кровь и пепел.
…Думаешь, у тебя может быть будущее?.. – прошептал голос Решайе. – …Ты думаешь, что заслуживаешь его, после того как не принес ничего, кроме мучений, в свое прошлое?..
Я закрыл глаза, сосредоточился на дыхании. Вдох. Выдох.
Все, что я сейчас вижу, – ненастоящее. Я в Илизате. Однажды я уже сумел здесь выжить.
Я открыл глаза.
Я посмотрел на девочку по-настоящему, хотя больше всего на свете хотелось отвести взгляд. Черты ее лица слегка менялись каждый раз, когда я моргал, словно перебирались различные комбинации будущего. Единственное, что оставалось неизменным, – зеленые глаза.
Я протянул руку сквозь огонь и обхватил ее лицо ладонями, не обращая внимания на боль. В груди все сжалось, и я понял, что люблю эту девочку. Люблю так сильно, что сама возможность ее существования пугает меня.
Проснись, Макс.
– Ты ненастоящая, – прошептал я.
Плач прекратился. Девочка жутковато улыбнулась:
– Пока нет. Но я буду настоящей. И что ты тогда будешь делать?
Защищать тебя. Сражаться за тебя. Любить тебя.
Но пока ты ненастоящая.
Я шагнул мимо нее, и она качнулась ко мне, странное взрослое спокойствие на лице сменилось невинным страхом ребенка – и даже сейчас, в мире грез, ее всхлип пробудил во мне какой-то первобытный инстинкт.
– Не уходи, – плакала она. – Не оставляй меня одну. Не бросай меня.
– Я делаю это ради тебя, – сказал я.
Проснись.
Сон разбился вдребезги. Я открыл глаза. Несколько долгих секунд я слышал только тишину и стук крови в ушах. Я совсем забыл, каким жутким может быть молчание Илизата. Безжалостным. Неестественным. Затем тишину разорвал странный голос, произносящий беззвучные слова: «С возвращением, мой сын пепла».
Шепот Илизата окружал меня зыбким туманом.
«Ты вернул мне недостающие части. Я чувствую их в своих стенах».
Леяры. Мое сознание все еще оставалось затуманенным. Я не мог заставить губы пошевелиться, чтобы выговорить хоть слово.
«Странно… – шелест Илизата казался вздохами камня. – Я думал, ты потерпишь неудачу. Но с другой стороны, ты еще не преодолел неизбежное».
Я наконец прорвался сквозь туман, оставленный наваждением.
– Постой, – начал я.
Но прежде, чем я смог договорить, прежде, чем задал вопросы, на которые отчаянно требовалось получить ответы, голос Илизата затих.
Мгновение спустя раздался звук приближающихся шагов. Меня накрыло волной облегчения, и я начал подниматься с пола.
– Тисаана, я…
Слова «дико рад тебя видеть» застряли в горле. Передо мной стоял король фейри.
Глава 116
Тюрьма была мертвым местом. Я чуть не споткнулась, когда ворвалась в распахнутые двери. На меня разом нахлынули все ужасные воспоминания, отпечатавшиеся в трещинах и резьбе на стенах Илизата. Я вбежала в просторный коридор, и двери сами закрылись за мной. Когда я обернулась, они уже исчезли. Меня охватила паника, я не могла пошевелиться.
Я в белой, белой, белой комнате. Я в ловушке. Я бессильна. Я не могу бороться. Не могу вообще ничего делать. Здесь нет тепла. Нет сердцебиения. Нет дыхания. Нет кожи. Резкие углы не имели ничего общего с формой чужого разума.
Я еще никогда не чувствовала себя такой одинокой.
Стены покачивались, и чудилось, что они говорят со мной.
«Добро пожаловать домой, потерянная душа, – прошептали они. – Твое место всегда было здесь. Ты всегда жила рука об руку со смертью».
Нет. Нет.
Я прижала ладонь к груди и на какое-то ужасное мгновение ничего не почувствовала.
Нет.
Я зажмурилась и подумала об улыбке Кадуана, о вкусе меда и ощущении музыки, вибрирующей в венах. Надавила сильнее. Наконец. Тук-тук, тук-тук. Медленно и слабо. Я вспомнила, что жива и что Кадуан нуждается во мне. Я открыла глаза, перевела дыхание и побежала по коридорам.
Глава 117
Пока я вскакивал, хватал оружие и пятился, король фейри наблюдал за мной с отстраненным интересом. От поспешного движения у меня заныло все тело. Усталость и остатки наваждения еще туманили сознание.
Леяр. Мысль об артефакте вызвала вспышку паники. Все еще пребывая в полной растерянности, я потянулся к отвороту мундира, за которым был надежно спрятан янтарь.
Я тут же отдернул руку, проклиная собственную глупость. Но слишком поздно. Я видел, как взгляд короля фейри проследил за моим движением.
– Рад снова тебя видеть, – сказал он.
Он подошел ближе, держа обнаженный меч наготове. С лезвия на пол капала алая кровь. При виде ее я первым делом подумал о Тисаане, и сердце остановилось. Я молился, чтобы король фейри не нашел ее первым.
Он делал шаг за шагом по направлению ко мне, а в том же темпе я отступал. Таким образом мы делали круг за кругом.
– Мне придется забрать его у тебя, – спокойно сказал Кадуан.
– Все это ошибка.
Что-то странное творилось с его лицом, особенно с глазами. Окружавшая их темнота выходила за рамки обычной усталости. Возможно, мне не стоило попусту тратить слова, пытаясь урезонить его. Но фейри были крупнее людей, сильнее и быстрее, а я уже страдал от ран. Моя магия истощилась настолько, что даже жалкие ее остатки оказались недосягаемы. Даже если понадеяться, что он тоже ранен, мои шансы в рукопашной представлялись невысокими.
Требовалось выиграть время.
– Я знаю, ты тоже это чувствуешь, – сказал я. – Словно что-то ломается. Эта магия слишком опасна, чтобы ее использовать.
– Ты без колебаний использовал ее против моего народа, когда она попала тебе в руки. – Губы короля дернулись.
– Справедливо. Но тогда мы не знали об истинных ее последствиях. Поверь, в наши намерения не входило устроить конец света.
– У меня нет причин тебе верить.
Он напал первым, кинувшись на меня невероятно быстро, – раны, если и были, не повлияли на это. Совершенная грация – его движения больше подходили для танца, чем для убийственной схватки. Хотя я ожидал нападения, его скорость и изящество все же застали меня врасплох.
Оружие Кадуана встретилось с моим в песне звенящего металла, где каждая нота звучала все стремительнее, пока мы летали по коридору, не останавливаясь ни на секунду. Я уклонялся, блокировал, подныривал под его удары – и он ровно так же уклонялся от моих, пока в дикой какофонии стали мы не столкнулись, а затем отскочили друг от друга на несколько шагов.
Мы снова закружили по коридору, еще быстрее, еще размашистее. Пока что никто не прибегал к магии. Я знал, что он сильный повелитель. Почему же тогда он не использовал волшебство? Возможно, по той же причине, что и я?
Мое тело все еще горело от усталости. Если мне выпадет только один шанс, я не могу потратить его впустую. Я внимательно наблюдал за движениями фейри, отмечая, как тяжело поднимаются и опускаются плечи при дыхании. Рубашка под мышкой, вдоль ребер, намокла лиловым. Если рана там, она тяжелая.
– Я знаю, ты хочешь лучшего для своего народа, – сказал я. – Но если не остановиться, это навредит фейри так же, как и людям.
Несколько минут. Всего несколько минут – и, если повезет, я снова смогу использовать магию.
Кадуан издал отрывистый хриплый смешок, только укрепив мои подозрения, что он ранен.
– Сотни лет назад люди вырезали весь мой Дом в поисках этой силы, и теперь ты ожидаешь, что я поверю тебе на слово и откажусь от нее?
– Я более чем осведомлен о том, как много слабостей у людей, поверь. Но…
Очевидно, его не интересовали мои доводы. Он сделал выпад.
И опять каскад ударов слился в мелодию – наше оружие сталкивалось снова и снова. Но с каждым столкновением мы оба действовали все медленнее и небрежнее. На сей раз преодолели только половину коридора, прежде чем снова вынужденно разошлись. Его кожа блестела от пота. Мое дыхание обжигало легкие.
– Она рассказывала мне о тебе, – выдохнул он, и его внешнее спокойствие дало небольшую трещину. – О том, как сильно ты жаждал власти. Избавь меня от своего лицемерия.