– А она рассказывала тебе, сколько я заплатил за это желание? – выпалил я в ответ. – Ты прав. Я был молод и глуп. Я думал, что единственный для меня способ добиться уважения заключается в насилии. Но я более чем достаточно пострадал за те ошибки.
– Более чем достаточно, – грубо рассмеялся он. – Сколько тебе лет? Ты думаешь, что правосудие может быть восстановлено за жалкие тридцать лет? Это не срок, и именно поэтому людям никогда нельзя доверять. Вы умираете, и ваши дети повторяют ваши ошибки. А мы продолжаем жить и несем ответственность за последствия.
На этот раз в его атаке не наблюдалось изящества. Раньше я мог предвидеть следующий шаг противника, потому что он подстраивал под выпад все тело, – крохотные изменения, но я мог их прочитать. Но сейчас удар получился быстрым, жестоким, нацеленным исключительно на убийство. Я не успел увернуться, острие его рапиры распороло мой живот, и рекой хлынула кровь. Мне удалось ответить: одним концом посоха я ударил Кадуана по плечу, другим – по колену. Дыхание Кадуана сбилось, он упал, но тут же выпрямился.
И наконец дело дошло до магии.
Кадуан вытянул ладонь и высвободил заряд энергии. Меня отбросило спиной в стену Илизата – так сильно, что я испугался, как бы резьба навсегда не отпечаталась на коже.
Фейри приблизился, удерживая меня с помощью магии, его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.
– Я не ожидаю от подобных тебе понимания, что такое справедливость, – произнес он. – Один поступок во имя справедливости, который обеспечит будущее моего народа. Последний поступок, потому что другие не понадобятся. И я совершу его ради всех фейри, независимо от того, какую ложь ты собираешься мне рассказать. Независимо от того, что ты сделаешь, чтобы остановить меня.
Выражение его лица по-прежнему оставалось спокойным – или, вернее, тем, что я ошибочно принимал за спокойствие. Теперь я чуть не рассмеялся от собственной наивности. Неужели я считал, что он не испытывает гнева только потому, что не ухмыляется и не рычит, как животное? На самом деле его спокойствие выражало что-то более глубокое, чем гнев. Оно скрывало ненависть, превращенную в единственную, неоспоримую цель.
Мой взгляд опустился к его горлу – к черным линиям, тянущимся вверх из-под ворота рубашки.
Кадуан сказал «будущее моего народа». Не «наше будущее».
И тогда я понял – он умирает.
Неудивительно, что он готов пожертвовать всем. Нет смысла спорить с тем, кому нечего терять. Он не будет слушать, что бы я ни сказал.
Моя магия все еще была истощена. Но Кадуан стоял так близко, что у меня появился единственный шанс. И я за него ухватился.
Я открыл вторые веки.
На белых стенах Илизата вспыхнул огонь. Глаза короля фейри распахнулись. Он поднял одну руку, чтобы прикрыть лицо, когда пламя поглотило нас обоих.
Я ударил его ножом в бок. Удар вышел небрежным – не насмерть, если только Кадуан не истечет кровью, – но его должно было хватить, чтобы свалить фейри с ног. Но тот только сжал зубы и ринулся вперед. Магия прижала меня к камню.
Двигайся, двигайся, двигайся…
Я оказался недостаточно быстрым. Рапира пронзила мое тело, и все поглотила боль.
Возможно, я потерял сознание. Потому что следующая осознанная картина: прошло несколько секунд и король стоит вплотную ко мне. На его лице наконец-то появилась усмешка.
Дрожащей рукой я дотронулся до отворота мундира и ничего не почувствовал. Проклятье.
Магия короля все еще прижимала меня к стене, а его клинок пронзал меня насквозь. Я впервые четко понял, что, скорее всего, умру здесь. По крайней мере, я погибну сражаясь.
Я поднял левую руку, готовясь выпустить последнюю вспышку пламени. Взгляд Кадуана упал на мою ладонь, и выражение его лица изменилось. Он заморгал, рассматривая меня с новым интересом, насмешка бесследно исчезла. Затем прижал мою руку к стене, пригнувшись поближе, чтобы изучить оставленную на ладони метку.
Нет.
– Зачем ты пришел в это место? – тихо спросил он. – Какова истинная природа этого знака?
Изо всех оставшихся сил я снова призвал пламя.
Король отшатнулся от жара, его хватка ослабла, и я упал на пол. Сначала я не мог понять, почему так сложно подняться, пока не увидел, что барахтаюсь в скользкой луже собственной крови.
Остатки магии быстро иссякли. Я больше ничего не мог ему противопоставить, а кровотечение только усиливалось. Все, что удалось, – схватить свое оружие, хотя металл выскальзывал из окровавленных пальцев.
Король повернулся ко мне… И его отбросило к другой стене коридора. Атака была такой быстрой, что выглядела вспышкой красного, белого и коричневого. Кадуан не ожидал ее. От столкновения со стеной фейри согнулся пополам, – видимо, удар был сильным, особенно в дополнение к его предыдущим ранам.
Меркнущим зрением я видел, как он пошатнулся и повернулся к Тисаане, а она бросилась на него. Увидел, как Кадуан что-то шепнул своей магии и исчез, не успела она ударить.
Тисаана опустилась передо мной на колени, а я уже погружался в темноту.
Глава 118
Макс на глазах истекал кровью – только это я и видела. В тот момент, когда мой взгляд упал на лужу крови, я позабыла и о короле фейри, и о леярах, и о войне, и о конце света. Я думала только о любимом.
Я упала рядом с ним на колени. Рану удалось разглядеть с большим трудом, так сильно она кровоточила, но мне показалось, она занимает большую часть живота. Когда я дотронулась до нее, Макс зашипел от боли.
– Прости, прости. Мне нужно…
Я скинула мундир, затем рубашку и осталась в одной нижней рубахе. Потом постаралась плотно обмотать Макса хлопковой рубашкой вокруг пояса. Он шумно выдохнул и выругался.
– Кадуан забрал артефакт, – прохрипел Макс.
Нет. Боги, нет.
Я туго затянула повязку, и Макс снова выругался. Он пошевелился, пытаясь встать, но я сразу же остановила его:
– Нет. Лежи спокойно.
Он издал хриплый смешок:
– У меня не слишком большой выбор.
– Мы можем вернуться! – выпалила я. – Можем найти Саммерина, можем…
Макс едва удерживал глаза открытыми. Его взгляд, скользнувший по мне, без слов говорил: «Ты же сама понимаешь, что не можем».
Я закрыла рот: он был прав. Я поднырнула под руку Макса, чтобы он мог опереться на меня. Едва переставляя ноги, он делал короткие, неуклюжие шаги.
До сего момента я не осознавала, какие тяжелые раны он получил еще до прибытия в Илизат. Теперь проклинала себя, что не заметила раньше.
– Он видел мою руку, – прохрипел Макс. – Думаю, теперь он знает, что это за место.
О боги. Если и могло быть что-то хуже того, что магия жизни теперь принадлежала Кадуану…
– Сердце все еще у тебя? – спросил Макс.
Я кивнула, на всякий случай потрогав карман, хотя не требовалось прикасаться к осколкам, чтобы знать, что они у меня. Пока я носила артефакт при себе, его шепот отдавался в голове каждую секунду, становясь все более изменчивым.
– Я думаю, их… – Макс замолчал, с трудом втянул воздух. – Думаю, их создали здесь. Леяры.
– Почему? – Я непонимающе сдвинула брови.
– Илизат кое-что сказал… о своих недостающих частях…
Последнее слово прервалось сдавленным кашлем, и у меня сжалось сердце.
Я посмотрела на свою ладонь. Сияние вело нас по коридору – но даже без него я смогла бы определить, в какую сторону идти. Илизат как будто нашептывал направление: «Туда, милая бабочка. Туда».
Символы на стенах двигались вместе с нами, пугающе смещаясь, чтобы выстроиться у нас на виду. Стояла такая тишина, что звук, с которым капли крови Макса падали на каменный пол, казался оглушительным.
– Оставь меня, – пробормотал он. – Из-за меня ты идешь медленно.
– Нет.
– Ты сама справишься.
– Нет. Я не оставлю тебя.
Мы продолжали идти, хотя каждый шаг давался с трудом. Миновали один зал, затем другой. Свет внутри Илизата потускнел, каменные стены омывало мерцание цвета ржавчины, напоминавшее небо в сумерках перед бурей. Символы становились все более хаотичными, пропала однородность в размерах, теперь большие и маленькие фигуры беспорядочно перемешивались. Отметины то и дело прерывисто содрогались, словно тряслись от страха.
«Скорее, – шептал Илизат. – Скорее, скорее».
Но мы не могли идти быстрее: Макс едва переставлял ноги. Я вслушивалась в его участившееся дыхание, во все ускоряющийся стук капель крови по полу. Вскоре Макс уже спотыкался через шаг. Я стала сильной в последние годы, но он был крупнее меня, и от его веса заболела спина.
– Давай передохнем? – прошептала я через некоторое время.
– Нет, – с большим трудом выдавил он. – Пошли.
Вдох за вдохом, шаг за шагом. Это стало моей мантрой, запечатленной в сердцебиении, точно так же как однажды, целую жизнь назад, когда я пробиралась через равнины и моря к маленькому острову за океаном, где, как казалось, ждало спасение.
Меня зовут Тисаана Витежиц. Я возглавляю разрушенную страну и люблю человека с несовершенной душой. И я не позволю ему умереть здесь. Никто из нас здесь не умрет.
– Продолжай говорить со мной, – потребовала я, когда Макс слишком надолго замолчал. – Ни за что не поверю, что ты не сможешь найти повод для жалоб.
Он рассмеялся – хриплым смехом, от которого меня до костей пробрала дрожь.
– Всегда пожалуйста.
На следующем шаге мне пришлось практически тащить его.
– Еще, – настаивала я. – Тебе есть что сказать. Не припомню такого случая, чтобы тебе было нечего сказать.
Макс низко наклонил голову, и я ощутила на щеке его тяжелое дыхание.
– Тисаана… Я люблю тебя.
О боги. Нет. Только не это. Не говори так.
– Совсем не похоже на жалобу, – выдавила я.
– Это стоило всего остального. – Его голос был чуть громче шепота. – Время, проведенное с тобой.
– Хватит. Замолчи.
Тишина в ответ. Я практически несла его на плечах, его кровь полностью пропитала повязку из рубашки.