Бровь Меджки дернулась, и он сделал еще один глоток вина с выражением молчаливого согласия на лице.
– Я не виню тебя за то, что ты нам не доверяешь, – продолжал Макс. – Ни на секунду. На твоем месте вел бы себя так же. Но и я сам, вообще-то, не уверен, что доверяю тебе при нынешнем положении дел. Однако… после того, как смерть несколько раз наступала мне на пятки, я готов слепо довериться судьбе. А ты?
Я перегнулась через стол и протянула Меджке руку:
– Мы готовы сотрудничать, чтобы создать доверие, Меджка Сай-Эсс. Кирпичик за кирпичиком. День за днем. Я не могу предложить ничего, что могло бы изменить положение дел в одночасье. Я не могу сказать ничего, что могло бы стереть пережитое тобой. Но если ты готов работать с нами, для нас было бы честью строить доверие вместе.
Меджка с каменным выражением лица рассматривал мою руку. Он сделал еще глоток вина.
– Как это будет по-арански? Хм… «наивно». – Но тут его губы тронула медленная улыбка. – Мы все равно попробуем, – сказал он и пожал мне руку.
После этого переговоры пошли намного более гладко. Мы разработали несколько мер, которые помогли фейри осторожно поверить в наши добрые намерения, а людям – в добрые намерения фейри. Если удастся согласовать эти меры с аранцами и Семью Знаменами, тогда фейри станут нашими союзниками – не близкими друзьями, конечно, но, по крайней мере, войны больше не будет.
Такое начало я уже могла считать удачным.
Мы с Максом наблюдали за отбытием армады фейри. Они оставили лишь нескольких дипломатов для продолжения мирных переговоров. Их корабли были прекрасны, с большими, наполненными ветром зелеными парусами. Издалека они походили на листья, скользящие по поверхности пруда.
– Выглядишь ужасно гордой собой, – сказал Макс.
Я оглянулась и увидела, что муж наблюдает за мной с озадаченной ухмылкой, и мое сердце дрогнуло.
За прошедшую неделю так происходило каждый раз, когда я смотрела на него. Я не знала, понимал ли он, что я едва не потеряла его. Казалось чудом, что он со мной.
Макс усмехнулся, когда я рассказала ему об этом, но я видела, что его взгляд также задерживается на мне.
– Я и горда, – ответила я.
– Не стоит приписывать все заслуги себе.
– Союз состоит из семи стран. Ара – всего лишь одна страна. Так кто из нас важнее? Я, очевидно же.
Он закатил глаза и испустил страдальческий вздох. Я драматично нахмурилась, глядя на него, и мы вдвоем повернулись обратно к дворцу. Нас ждали еще тысячи дел.
– Я тоже тобой горжусь, – наконец признался Макс.
Его рука коснулась моей поясницы, и я ощутила это прикосновение как величайшую драгоценность в мире.
Надежда пробивалась сквозь сомнения, как цветы, прорастающие из-под обломков. Тем не менее восстановление шло очень, очень медленно. Столицу разрушили почти полностью, особенно районы вдоль побережья. Я благодарила судьбу за то, что нам удалось эвакуировать большую часть города, но тем не менее очень многие остались без крова. Да, мы сумели спасти свой народ, но победа еще никогда не давалась бесплатно.
Дни были долгими, зато недели пролетали быстро. Мы расчищали руины, скорбели, отстраивались. Раз за разом этот цикл повторялся в больших и малых масштабах, но я истово надеялась, что на сей раз он проиграется в последний раз.
Через неделю после ухода фейри Ия созвал собрание Совета Орденов. Советники собрались у подножия руин Башен на рассвете, задолго до того, как начал просыпаться город. Большую часть обломков расчистили, но сами Башни так и остались развалинами – призрачным напоминанием о былом величии.
– Я собрал нас здесь сегодня утром, чтобы обсудить важный вопрос. – Ия указал на окружающие руины. – Нам необходимо решить, что делать с Башнями. Как будем их восстанавливать?
– Все просто, – без колебаний ответил Макс. – Восстанавливать не будем.
Большинство членов Совета выглядели потрясенными его заявлением, но Ия, как я заметила, воспринял слова Макса довольно спокойно.
– Но… но Орденам нужны Башни, – несколько беспомощно произнес один из членов Совета.
– Каким Орденам? – спросил Макс, обводя рукой груду щебня.
У двоих советников в прямом смысле слов отвисла челюсть.
– Каким Орденам? – ошеломленно переспросила Хелена. – Каким Орденам?
– Ордена не раз использовали для оправдания некоторых крайне предосудительных поступков. Например, многочисленных переворотов. – Макс принялся загибать пальцы. – Военных преступлений. Пыток. Разжигания нескольких войн и…
– Мы понимаем твою мысль, Максантариус, – пробормотал один из членов Совета, потирая виски.
– Но… ты же верховный комендант, – несколько беспомощно заметил другой.
– Только до тех пор, пока не смогу избавиться от должности. И по моему мнению, лучшим способом избавиться от нее будет отправить все это на помойку.
Я слегка поморщилась от свойственной ему вызывающей бестактности при выборе слов.
Он поделился со мной этой идеей несколько ночей назад, когда мы лежали, обнявшись, в постели. Тогда он выразил ее мягче и задумчивее, с некоторой неуверенностью. Его воспитали, внушая, что Ордена – это вершина устремлений. Стереть все это далеко не так просто, как он сейчас пытался показать.
– Но чем Ордена могут стать теперь? – произнес он той ночью. – Что хорошего можно из них извлечь? Посмотри, во что они превратились еще задолго до войны. Посмотри, что они сделали с тобой! И с фейри, которых Нура держала в заключении. Даже…
– Даже с тобой, – тихо добавила я.
Он только покачал головой, слишком рассерженный, чтобы продолжать.
Макс был прав. Я тоже думала о чем-то подобном, хотя и не знала, как это выразить. Если Ордена продолжат существовать, будет очень трудно, если вообще возможно, убедить фейри, что мы не одобряем и не собираемся повторять действия Нуры. Даже в Союзе преобладали скептические настроения, – в конце концов, Ордена под правлением Нуры владели рабами. Зараза распространилась повсюду.
Большинство членов Совета поняли нашу точку зрения, но все же продолжали спорить. Неудивительно – сложно согласиться с роспуском объединения, составляющего основу привычного образа жизни.
– Если организация разрешает такие пытки, – наконец произнесла я, – как мы можем продолжать поддерживать ее?
Даже самые стойкие сторонники Орденов замолчали.
И однако, я понимала печаль на их лицах. Когда решение было принято, глубокой ночью я поняла, что ноги привели меня к руинам. Некогда самая величественная достопримечательность Ары превратилась в груду серебра, золота и стекла. Я прошлась по обломкам и подобрала книгу с вытисненным на переплете символом Орденов – сплетенными солнцем и луной. Когда я жила у Эсмариса как рабыня, у меня была похожая книга. Я выучила аранский, твердя текст наизусть долгими ночами.
Тогда я свято верила в Ордена.
– Конец эпохи.
Я обернулась, услышав голос Ии. В лунном свете он походил на привидение, и его глаза, казалось, смотрели прямо сквозь меня.
– Так будет лучше, – тихо сказала я. – Но от этого не менее грустно.
– Я удивлен, что ты так думаешь.
– Я много раз их себе представляла. – Я подняла книгу и слабо улыбнулась ему. – Рабыней я мечтала попасть в Башни.
– Мне очень жаль, дитя. Какое разочарование.
Возможно. Возможно, нет. Ордена подвели меня во многих отношениях, но все же благодаря мечте о них я оказалась здесь, в новой жизни.
– Когда я был молодым человеком в стране, очень далекой от этой, я тоже мечтал об Орденах, – признался Ия. – Я приехал на Ару из-за них. Тогда они были намного лучше, но все равно… не такими, какими задумывались. Когда Арайч и Розира Шелайн основали Ордена, они явно стремились к идее независимости от всех государств, даже несмотря на то что Башни стояли на аранской земле. Я верил в это обещание, когда приехал сюда. Но я обнаружил, что аранцы, даже внутри Орденов, не так приветливо относятся к тем, чья речь обладает каким-нибудь… колоритом.
Он слегка улыбнулся мне, и я невольно усмехнулась в ответ. Да, я хорошо его понимала.
– Со стороны твоего мужа благородно добровольно отказаться от власти, распустив Ордена. Это правильное решение. Но… даже я не могу не оплакивать обещание, которое они в себе таили.
Он подобрал камешек. Это оказался фрагмент фрески с нижнего этажа Башен – руки Арайча и Розиры соприкасались там, где Башня Полуночи встречалась с Башней Рассвета.
В животе у меня связался тугой узел, и слова сорвались с губ прежде, чем я успела их остановить:
– Возможно, обещанию не обязательно умирать!..
– Что ты хочешь сказать? – Брови Ии приподнялись.
Идея зародилась всего несколько секунд назад. Но этих секунд разуму оказалось достаточно, чтобы прикинуть возможности, которые уже пустили корни в моем сердце, и поневоле я улыбнулась.
– Как вы думаете, советник, – спросила я, – насколько сложно будет создать что-то новое? То, что способно выполнить это обещание?
Глава 125
Недели тянулись медленно и в то же время до безумия быстро в тумане усилий, усталости, растерянности и… хрупких, как в юности, мечтаний.
Я никогда не возражал против того, чтобы с головой окунуться в работу. Она отвлекла от боли, которая все еще мучила меня, и от тяжелых мыслей, таящихся внутри, и от сложных чувств, с которыми, как я знал, рано или поздно мне придется встретиться лицом к лицу. По крайней мере, в этом я был не одинок. Я знал, что вся Ара ждет того момента, когда можно будет поплакать, но мы хотя бы сделаем это в надежных объятиях лучшего мира. Меня переполняла решимость воплотить такой мир в жизнь.
Я чувствовал непреклонную уверенность, что расформирование Орденов станет правильным поступком. Но это решение привело к ошеломляющему количеству вытекающих из него трудностей. Самой насущной из них стала вот какая: если нет Орденов, то нет и верховного коменданта, а если нет верховного коменданта, то кто, драть его, будет править страной?