Кадуан проследил за моим взглядом:
– Не волнуйся. Тени тебя не тронут, и к тому же они скоро исчезнут.
Его голос звучал странно, а ресницы трепетали, будто у короля не осталось сил смотреть мне в глаза.
– Что с тобой? – Я медленно подошла к нему.
– Тебе не следовало сюда приходить.
– Что это? Что это было… Я почувствовала что-то такое странное. Что-то в самой глубине…
Не зная, как описать случившееся, я снова обвела взглядом комнату. Остановилась на столе в середине и исходящем от него свечении.
«Здравствуй, потерянное дитя…» – прозвучал в голове шепот, и я содрогнулась.
На лице Кадуана промелькнуло выражение, которое я не смогла разгадать. Он оглядел комнату, как будто только сейчас осознав, где мы находимся.
– Тебе не следовало сюда приходить, – повторил он. – Я работал.
– Работал?
Он поднял на меня взгляд, и я отшатнулась:
– Прекрати.
– Что прекратить?
«Вот так смотреть на меня», – ответила я про себя.
Кадуан выпрямился, осторожно разминая ноги.
– Я закончил, – заявил он. – Пошли. Провожу тебя обратно.
Он сделал два шага ко мне, но его заметно пошатывало.
– Что с тобой? – резко спросила я, сама не зная, почему его вид так меня беспокоит.
– Просто устал. Ничего страшного, правда. – Он протянул мне руку. – Пошли.
Даже ночью глаза Кадуана, если смотреть вблизи, сохраняли пугающе-яркий зеленый цвет, словно изнутри, сквозь радужную оболочку, пробивалось свечение. С другой стороны, вполне возможно, что они могли казаться такими яркими из-за появившихся сейчас темных кругов.
У меня почти не сохранилось воспоминаний о прошлой жизни. Но в тот момент я вспомнила, как когда-то чувствовала себя обнаженной под таким же пристальным взглядом.
Я встряхнула головой, отгоняя эти мысли. Намного проще не помнить.
Я сомневалась, что Кадуан сможет идти, но он справился, хотя двигался медленно и хватался за деревья чуть ли не на каждом шагу.
Долгое время мы шагали молча, как в странной игре. Мы оба пристально наблюдали друг за другом, при этом делая вид, что ничего не замечаем.
– Ты создавал… их, – наконец произнесла я.
– Для войны.
– Это тени?
– Да.
– Из-за того, что сказала сегодня Луия?
Губы Кадуана сжались в тонкую линию.
– Из-за того, что нам нужно больше сил на Аре, и я скорее пожертвую тенями, которые ничего не чувствуют, чем людьми.
– Тот фейри, которого мы сегодня видели… Аранская королева поступала так со многими.
– Я знаю. – Его взгляд потемнел.
– И не одна она. Многие аранцы такие же. Они отвратительны.
– Да.
Я испытала это на себе. Прошли сотни лет, и во мне не осталось ничего, кроме боли и нужды, – словно зияющая дыра, которая требовала все больше любви, власти и безопасности. И этот голод никогда не будет утолен. Рана, оставленная людьми, поглотила все остальное.
– И все же ты бросил меня там. – Слова сорвались с губ прежде, чем я это осознала.
Кадуан остановился и повернулся ко мне – резким, почти гневным движением, и на миг я обрадовалась, что будет схватка, кровь, что мне причинят боль.
Но тут луна выглянула из-за облака, и в холодном свете я увидела на его лице только грусть.
– Я думал, ты погибла. Я думал… – Он с трудом сглотнул. – Ты помнишь Нираю?
Нирая. Прекрасное королевство, полное цветов и камня. Смеющиеся дети. Робкая надежда. И…
Кровь и битое стекло на полу. Мертвые тела. Горечь вины и предательства.
И еще две картины, настолько отчетливые, что потрясли меня до глубины души. Кадуан зажимает руками рану на животе… Кадуан опрокидывается спиной через перила…
Самые яркие воспоминания за долгое время. Я ничего не ответила, потому что не могла говорить.
Мы продолжали путь в молчании, которое Кадуан нарушил уже почти у дверей замка.
– Королевство уничтожили, – тихо проговорил он. – В ту ночь погибло множество фейри. Я очнулся на берегу реки со сломанными ногами. Я бы там и умер, если бы Ишка не вернулся за мной.
От звука этого имени у меня внутри все напряглось.
– Он вытащил меня из-под обломков и отнес в Дом Своевольных Ветров. – Голос Кадуана звенел от напряжения, как натянутая тетива. – Он сказал, что мы единственные выжили. Что люди убили тебя.
Как же хотелось, чтобы меня действительно убили в тот день!
Смерть в чем-то похожа на потерянного возлюбленного. Мы долгие годы кружили друг возле друга. Я жаждала каждого ее прикосновения. Все, о чем я мечтала, – это чтобы она заманила меня в свою постель и никогда не отпускала.
Я попыталась представить мир, в котором жила много лет назад. Примерить на себя образ той Эф.
– Какой я была? – прошептала я.
– Ты была исключительной, – без колебаний ответил Кадуан.
Мы уже подошли к двери, но он остановился и тяжело привалился к каменной стене замка.
– Ты не походила ни на кого из других фейри, которых я встречал. Страстная, напористая и честная, чем сильно отличалась от большинства наших соплеменников в те дни. Благодаря тебе я увидел, каким может стать новый мир фейри. Но с твоим исчезновением… случилось все, чего я опасался. Между Домом Своевольных Ветров и Домом Обсидиана началась война, спровоцированная необдуманными поступками твоего отца, и она едва не привела к нашему исчезновению…
Мой отец. Я не помнила о нем ничего, кроме смутного образа и застарелой грусти. Словно протянутая тебе рука, которая всегда оказывалась пуста.
– Вот почему ты вернул меня, – произнесла я. – Потому что у меня есть сила и ты нуждаешься в ней, чтобы победить в войне.
– Эф, все не так просто.
– Не стоит щадить мои чувства. Я прекрасно умею быть чьим-то орудием.
– Сейчас ты вообще не умеешь ничего иного, кроме как быть чьим-то орудием, и это злит меня настолько, что не передать словами.
Кадуан открыл дверь и придержал ее для меня. Когда она захлопнулась, нас обоих поглотила темнота пустого коридора.
– Ишка был рядом со мной не одну сотню лет, – продолжал Кадуан. – Он стал моим близким другом и надежным советником. Но когда он признался, что с тобой сделал… что они с тобой сделали…
Он выпрямился, вскинул голову и отвернулся от меня. Я смотрела на его вздымающиеся и опускающиеся плечи и думала о том, как это было – чувствовать, что сквозь тебя проходит чье-то дыхание.
– Тогда зачем ты вернул меня, если не собираешься использовать как оружие?
Кадуан молчал так долго, что я начала подозревать: он меня не услышал.
– Пять сотен лет – это очень долгий срок, – наконец сказал он. – Сто восемьдесят тысяч дней, и каждый из них я думал о тебе.
По неизвестной причине у меня перехватило дыхание.
– Та женщина, которую ты помнишь, не имеет ко мне никакого отношения.
– В чем-то имеет, в чем-то – нет.
Он медленно повернулся ко мне, и по его губам скользнула слабая улыбка.
– Спокойной ночи, Эф. Спасибо, что побыла со мной.
Он по-прежнему неважно выглядел. Бледный, круги под глазами как будто потемнели еще сильнее. В груди шевельнулось странное чувство. Почему-то захотелось протянуть руку, чтобы он мог опереться на нее.
Кадуан повернулся и, опираясь о стену, направился по коридору. В голове эхом звенели его слова: «Сейчас ты вообще не умеешь ничего иного, кроме как быть чьим-то орудием». Зияющая рана, оставленная людьми, пульсировала болью.
Я одновременно любила их и оплакивала. А еще ненавидела. За то, что они использовали меня, и за то, что бросили.
– Подожди! – выпалила я.
Кадуан послушно остановился и развернулся. Не знаю, почудилось ли мне удивление на его лице.
– Что?
– Я знаю, где она. Тисаана. Иногда я… вижу ее во сне. Чувствую ее.
Между бровями короля залегла морщинка. Казалось, он оценивает меня.
– Не знаю, как это описать, – несколько беспомощно добавила я.
– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду.
Он направился ко мне, а я сделала шаг ему навстречу. Его пальцы коснулись моего виска. Я почувствовала странное напряжение, словно он потянулся сквозь меня к нитям, соединяющим мое естество с глубинными слоями магии. Слоями, которыми я когда-то делилась с людьми.
Кадуан убрал руку. Я пыталась прочитать выражение его лица, но безуспешно.
– Благодарю тебя, – после долгого молчания произнес он.
Я кивнула. Часть меня… радовалась. Гордилась собой.
Я молча наблюдала за удаляющимся по коридору королем. Когда он уже собирался завернуть за угол, сама того не ожидая, я выпалила:
– Спокойной ночи!
Не уверена, но мне показалось, что он чуть замешкался, словно от удивления. Однако не обернулся.
Глава 12
С горем и грустными мыслями я справлялась привычным способом – с головой уходила в дела. Во всяком случае, вокруг не наблюдалось недостатка в людях, планах и проблемах, которым требовалось мое внимание. Филиас, Серел и Саммерин даже не пытались заговорить со мной. Риаша подошла под каким-то предлогом, связанным с делами, но наблюдала за мной с беспокойством, не имевшим ничего общего с торговыми вопросами.
– Дитя, мы найдем другой способ освободить его, – тихо сказала она, не дожидаясь, пока я заговорю первая. – Обещаю.
Чтобы сдержать слова, о которых я могла потом пожалеть, мне пришлось с хрустом сжать челюсти.
– У нас полно дел, – ответила я после долгого молчания.
Риаша кивнула, и об этом мы больше не заговаривали.
Она ушла только с наступлением темноты, но к тому времени голова у меня уже не работала. Стены палатки смыкались душным кольцом. Ярость начала угасать, уступая место еще более пугающему отчаянию.
В конце концов я встала и вышла в ночь. Большинство повстанцев уже разошлись по палаткам. Я прошла мимо жилья Серела, освещенного изнутри теплым мерцающим светом фонаря. За плотной тканью различались два силуэта. Их очертания были искажены объятиями, но я не сомневалась, кого вижу. Серела я узнала бы где угодно, да и высокую худощавую фигуру Филиаса тоже было сложно спутать с другой.