Мы приземлились в лесу, и я чуть не упала. Прошло уже немало времени с тех пор, когда я так остро реагировала на путешествия через стратаграммы, что желудок скручивало в узел, а мир пускался в хоровод. Или может, меня затошнило из-за запаха пепла или отголосков странного сна, которые все еще бродили по венам?
Я высвободилась из объятий Саммерина, усилием воли успокоила сердцебиение. Казалось, воздух вокруг раскалился.
Саммерин тяжело дышал, привалившись к дереву.
– Спасибо, – выдавила я.
– Подумал, что помощь тебе не помешает.
– Как ты догадался? О том, что я пытаюсь сделать?
– Заподозрить тебя в самопожертвовании? Да что ты, кому бы такое в голову пришло!
Я рассмеялась – звук получился странный, пронзительный. Он не пытался пошутить, да и мне было не до смеха. Сколько бы ни моргала, я все еще видела огонь, пожирающий лагерь, словно эту картину выжгли под веками. Меня тянуло вернуться назад, хотя я и понимала, что это худший из возможных вариантов действий.
– Где мы? – спросила я.
– Где-то на юге. Не знаю точно, где именно. Я попытался забросить нас как можно дальше, но без определенной цели моей магии хватило лишь на несколько миль.
Боги! Повезло, что мы не разлетелись на сотню кусочков.
Перемещаться через стратаграммы без определенного пункта назначения было невероятно опасно. Саммерин выглядел немного бледным, словно его тоже удивляло, что мы сумели добраться сюда – где бы это «сюда» ни оказалось – целыми и невредимыми.
Но фейри заметили меня – вот что самое главное. Надеюсь, сейчас они ищут нас, а не уничтожают лагерь.
– Ишка знает, что это такое? – Взгляд Саммерина остановился на моей левой руке. – Почему фейри охотятся за этим артефактом?
– Он не успел мне рассказать.
А информация требовалась отчаянно…
Я сунула руку в карман и сжала в пальцах последнее перо. Где сейчас Ишка? Помогает защищать лагерь? Или оставил его на произвол судьбы и отправился на поиски меня?
От одной мысли о брошенных в лагере сдавило грудь.
Серел. Филиас. Риаша. Так много ключевых фигур для повстанцев, и так много друзей среди них. Скольких из них убьют или уведут в плен?
Я подавила панику:
– Я не могу вернуться. Фейри не оставят попыток меня найти. Надеюсь, уже ищут, вместо того чтобы…
Я не стала высказывать самые страшные опасения.
Скоро ли нас найдут? Что, если фейри сумеют отследить артефакт на моей руке? Ишка, судя по всему, подозревал, что они на это способны. Лагерь они отыскали быстрее чем за сутки. По крайней мере, здесь я была одна и нас окружали деревья. Добраться сюда будет труднее.
Я повернулась к Саммерину. Он застегивал пуговицы на рукаве и выглядел таким собранным и спокойным, что я едва не возненавидела его.
– Ты все еще можешь уйти, – предложила я.
– Могу, но только зачем?
– Затем что по нашим следам идет половина армии Зороковых и фейри.
Он слегка передернул плечами:
– Вряд ли мне удастся найти компанию, с которой можно проводить время так же увлекательно.
Возможно, мое облегчение было порождено эгоизмом. И все же сказать, что я испытывала благодарность Саммерину за решение остаться со мной, – значит ничего не сказать.
Я вытащила из кармана перо:
– Хорошо. Тогда я зову Ишку. И будем надеяться, что он доберется сюда раньше, чем нас найдут Зороковы и фейри.
К счастью, Ишка действительно добрался до нас раньше преследователей. К тому времени ночь уже сменялась рассветом, окрасившим небо в темно-бордовый с вкраплениями индиго. Появившись, Ишка прорезал закатное зарево, словно луч солнца, пробившийся сквозь кроны деревьев золотой вспышкой. Даже в периоды наибольшего расположения к людям Ишка явно выглядел среди нас существом другой природы. Но сейчас я впервые задалась вопросом, не стали ли первые встречи фейри и людей источником вдохновения для историй, что веками рассказывают о богах и чудовищах. В лучах солнца, с расправленными золотистыми крыльями, Ишка и впрямь походил на божество.
Он сложил крылья и внимательно оглядел нас:
– Глупо было не убежать, как я говорил.
– Там, в лагере, – выдавила я, – ты остался, чтобы помочь? Кто-нибудь…
Да можно ли вообще задать последний страшный вопрос вслух?
В выражении лица Ишки что-то смягчилось.
– Многим из твоих людей удалось спастись.
Многим. Не большинству. Не всем. Можно ли испытывать облегчение?..
– Если ты не вернешься к повстанцам, они фейри интересовать не будут. Ты намного более важная добыча.
Странные у Ишки были способы утешения. Он сунул руку в карман мантии и вложил мне в ладонь стеклянный флакон:
– Выпей.
Я с удивлением уставилась на склянку. Размером с мою ладонь, с мерцающей серебристой жидкостью внутри.
– Что это?
– Средство поможет спрятать тебя – его – от фейри. Способ не идеальный, но придется смириться с несовершенством.
Такого объяснения для меня оказалось достаточно. Я откупорила флакон и одним глотком выпила содержимое. Тут же об этом пожалела – внутренности жгло, будто я проглотила огонь.
– Правда, я не знаю точно, как на это средство реагируют люди, – задумчиво произнес Ишка. – У нас оно вызывает желудочные колики.
Как мило. Я убрала флакон в карман и протянула ему руку:
– Что это такое?
– Это… – Он запнулся, словно не мог подобрать слова. – Искатель.
– Искатель?
– Такой инструмент. Как компас. Ключ, который ведет к другим… вещам.
– Каким вещам?
Слова из Ишки приходилось тянуть клещами. Может, если жизнь длится шестьсот лет, то умение вести беседу понемногу теряется?
– Ты же знаешь, как работает магия, – неохотно продолжил фейри. – Она похожа на подземные реки, текущие в глубине нашего мира и несущие потоки различных материй. Магия солариев, вальтайнов и магия фейри.
– И есть еще более глубокие уровни, – добавила я.
– Да. – Ишка согласно кивнул. – Глубинная магия, с которой ты все еще связана, несмотря на то что связь была разорвана и сшита заново. Тот самый пласт, из которого черпал твой возлюбленный… из которого черпал Решайе.
Он редко называл Решайе – Эф – по имени. Казалось, он не знал, какое из имен использовать.
– Но магия гораздо более многогранна, чем эти четыре уровня. Никто не знает, сколько различных течений скрывается под поверхностью нашего мира и на что они способны. Даже масштабные эксперименты, которые проводят люди и фейри, чтобы получить доступ к более глубоким источникам, позволяют дотянуться лишь до толики существующей силы. И в течение многих лет, даже тысячелетий, фейри не особо интересовались этими силами. Люди всегда стремились к новшествам. Мы же считали подобные опыты ересью и противоестественными изощрениями. Так продолжалось до тех пор, пока к власти не пришел Кадуан. Он первым понял, как можно использовать магические открытия для укрепления цивилизации фейри и помощи нашему народу – покончить с голодом, лечить болезни, даже развивать искусство и музыку.
Несмотря на все случившееся, когда Ишка говорил о Кадуане, в его голосе звенело восхищение.
– Пятьсот лет назад люди истребляли наш народ, и делали они это в поисках силы. В частности, они искали легендарные источники глубинной магии, которые сейчас мы называем леярами. Они сами не знали, что именно ищут, но понимали, что могут обрести силу, позволяющую побеждать в междоусобных войнах. И когда они… – Голос Ишки дрогнул. – Когда они нашли другой способ – Решайе, они прекратили поиски. Они получили необходимую силу. Но это не значит, что легенды, которые привели людей к нам, лгали. Все время своего правления Кадуан неустанно стремится к новым знаниям, и леяры не стали исключением.
Я пыталась разобраться в сказанном:
– И оказавшийся у меня артефакт – один из способов найти эти… эти источники магии.
– Мы считаем, что да. За последние несколько месяцев интерес Кадуана к пластам глубинной магии усилился. Пока я состоял в ближнем окружении короля, нам не удалось их обнаружить. Но мы знали, что с помощью такого ключа шансы значительно увеличатся.
Я опустила взгляд на свою руку. Узор не вызывал никаких ассоциаций ни с ключом, ни с компасом. Просто прилипший к коже металл.
– И что же нам теперь делать?
– Этот инструмент не должен попасть в руки Кадуана, – твердо заявил Ишка. – Ни при каких обстоятельствах. И хотя я не очень понимаю, что именно артефакт собой представляет, почему он так на тебя отреагировал и как его использовать, я точно знаю, что это ключ, который поможет фейри найти и использовать источники глубинной магии. И вполне возможно, что единственный шанс победить Кадуана – обнаружить их раньше.
– То есть ты предлагаешь применить эту силу нам самим. – На лице Саммерина застыло скептическое выражение. – Только нам.
Ишка смерил его холодным взглядом:
– Представь, чем обернется эта война, если одна из сторон завладеет подобной мощью. Кадуан больше всего на свете жаждет стереть ваш род с лица земли. Ваша королева уже не раз доказывала, что готова спалить мир дотла, лишь бы спасти свою страну. Представь, что будет, если один из них или, что еще хуже, они оба смогут в буквальном смысле слова перекроить реальность под свои нужды. Нам не нужно использовать артефакт. Будет даже лучше, если удастся его уничтожить. Но ключ определенно не должен попасть ни к аранской королеве, ни к Кадуану.
Саммерин слушал его молча, явно обеспокоенный картиной возможного будущего, которую нарисовал Ишка. Меня его слова тоже встревожили. Я осознавала, на что готова пойти Нура ради победы. И хотя короля фейри я знала только по рассказам Ишки, я видела, что он сотворил с Арой, видела создаваемых им монстров. Я чувствовала его ярость, когда проникла в разум Макса, чтобы разорвать установленную между ними связь.
Ишка был прав. Если хоть один из правителей получит настолько разрушительную силу, нашему миру может прийти конец.