Я и в лучшие времена не был гением красноречия, а уж теперь и подавно: ведь я пытался объяснить то, что сам плохо понимал.
– Я многого не помню, – наконец сказал я.
Между бровями женщины залегла морщинка.
– То есть?
– В основном я помню детство. Но все, что произошло примерно после семнадцати… просто исчезло.
Даже такое описание было не совсем верным. Оно не передавало то, как я чувствовал отпечаток прошлого, но не мог вспомнить его деталей.
– Исчезло? – переспросила она. – Я не понимаю.
Я открыл было рот, но сразу же закрыл; нарастало раздражение из-за невозможности выразить словами все, что со мной происходило.
– Как тебя зовут?
На долю секунды лицо женщины словно опрокинулось от потрясения, а потом на нем отразилось опустошение. Она сделала два шага назад, и я, не раздумывая, сократил расстояние.
– Нет, ты не можешь спрашивать такое, – выдавила она.
На ее лицо вернулось нейтральное выражение, но я все равно видел, как под этой маской сердце женщины разлетается на осколки, и от ее страданий у меня заныло в груди.
Я снова шагнул ближе. Мне хотелось, чтобы женщина сказала что-нибудь еще, но ее губы сжались, будто она боялась, что с языка могут сорваться непрошеные слова.
– Раньше Макс не помнил вообще ничего, – обнадеживающе вставил Брайан. – Так что это, считай, прогресс.
Саммерин тихо вздохнул:
– Значит, память понемногу возвращается?
– Возможно.
Я был не совсем уверен, что дела обстоят именно так, хотя и надеялся. Я все еще не мог оторвать глаз от этой женщины, которая стояла, плотно скрестив руки на груди, словно отгораживаясь от меня.
– У меня много вопросов. – Саммерин потер висок. – Как ты выбрался из Илизата? Мы несколько месяцев пытались вытащить тебя оттуда.
Они пытались?
Если объяснить потерю памяти было трудно, то обстоятельства моего освобождения – просто невозможно.
– Тут… сложно ответить.
Морщина между его бровями только углубилась.
– Это Нура с тобой сотворила? Из-за нее ты ничего не помнишь?
«Наверное, мы были друзьями, – подумалось мне, – хорошими друзьями». Я чувствовал отпечаток нашей близости, хотя ее подробности опять же оставались запертыми за непробиваемой стеной. Впрочем, если бы я и не ощутил отголосок наших отношений, на них намекнула бы легкая сдержанная злоба в голосе Саммерина, появившаяся при упоминании Нуры.
Крылатый фейри подошел ближе. Под его взглядом становилось не по себе: яркое золото глаз вне времени и возраста пронзало насквозь. Поэтому я уставился на кончики его ушей. Он явно приходился союзником этим двум людям, но в последние месяцы мне доводилось видеть фейри только в те моменты, когда они разносили Ару по камешку.
– Можно? – спросил он.
Я не успел ответить, как он взял меня за запястье и закатал до локтя рукав.
– А стоило ли спрашивать, – пробормотал я.
Не обращая внимания на мое недовольство, он рассматривал татуировки. Рисунки на запястьях и предплечьях сплошь покрывали огромные волдыри.
– Что это? Магия людей?
– Стратаграммы, – пояснил Саммерин. – Визуальные проявления магии, которые помогают повелителям выполнять сложные заклинания. – Он глянул на меня. – Нура велела нанести их, чтобы связать твою силу? Никогда раньше не видел столько стратаграмм у одного человека.
Я кивнул и со странной неловкостью отдернул руку.
– Но ты использовал магию в битве! – Фейри, очевидно, не удовлетворил ответ Саммерина.
– Иногда получается. Не больше пары минут. Не знаю, отчего это зависит.
Я умолчал о том, что, когда сражался здесь бок о бок с незнакомкой, моя магия стала мощнее, чем за последние несколько месяцев. Она по-прежнему давалась дорогой ценой, оставалась непредсказуемой, но мне не составило особого труда выскользнуть из цепей Нуры.
– Интересно, – пробормотал фейри.
Саммерин в глубокой задумчивости потер подбородок:
– И твой разум… тут тоже виноваты стратаграммы?
– Не думаю. Это произошло…
– Раньше. – Женщина посмотрела на меня широко распахнутыми глазами, но тут же отвела взгляд и замолчала.
Я неловко прочистил горло:
– Возможно. Я не… мне сложно сказать.
– Но твоя магия… она не исчезла. Она просто заперта. – Саммерин внимательно разглядывал татуировки. – Да.
– Сегодня ты черпал силы с глубинного уровня, – пояснил фейри, – поэтому у тебя и получилось воспользоваться магией. Тебе уже приходилось обращаться к этому уровню, а глубинная магия не подчиняется вашим человеческим правилам…
– Погоди-ка! – Я вскинул руку. – Я обращался к этому уровню раньше? То есть?
Фейри замолчал. Он посмотрел на Саммерина, затем на женщину:
– Вы с Тисааной способны черпать с глубинных слоев магии.
Тисаана.
Ей очень подходило это имя. Я взглянул на нее. Она молчала, обхватив себя руками.
– Почему? – спросил я.
И тихий шепот на задворках сознания откликнулся: «Не задавай вопросы, на которые не хочешь получить ответы».
Саммерин и Тисаана мрачно переглянулись.
– Это очень длинная история, – наконец произнес Саммерин.
– Пусть, – ответил я.
В черепе нарастала острая боль, словно его вскрывали ножом, прикладывая все бо́льшую силу. Я моргнул и увидел горящую девочку, увидел закрытые ворота со львом на арке.
«Не нужно открывать эту дверь. Ты не хочешь туда возвращаться».
Я стиснул зубы и попытался не обращать внимания на предостерегающий голос:
– Так что же вы все тут делаете? Какое это имеет отношение ко мне?
У Тисааны вырвался тихий звук, похожий на сдавленный смех.
– Ты знаешь о войне, – сказал Ишка.
– Конечно. Благодаря ей я и провел столько времени на столе для опытов у Нуры.
На лице Тисааны промелькнула гримаса, и женщина отвернулась, как будто не могла смотреть на меня. По непонятным причинам от ее реакции у меня снова заныло в груди.
– У нас есть возможность остановить войну до того, как она приведет к истреблению какого-то из наших народов, – произнес Ишка. – Но сделать это можно только при помощи магии, доступ к которой есть у тебя, Тисааны и немногих других.
Вознесенные над нами!
Я невольно прижал руку к виску. Боль настолько усилилась, что я с трудом мог думать о чем-то, кроме нее, особенно о таких невероятных вещах, о которых говорили мои собеседники.
– Прежде чем мы углубимся в эту тему, нужно вернуть ему память. – Тисаана многозначительно посмотрела на Ишку. – Ты знаешь кого-нибудь, кто может помочь?
Ишка мешкал с ответом.
– Ты же хочешь, чтобы я нашла леяры и обуздала их силу?
Она вытянула руку, и в полосе лунного света я увидел на ладони брызги золота – в кожу словно въелся металл. Мои брови сами взлетели, а пальцы непроизвольно потянулись к странному символу на собственной руке – тому, что оставил Илизат.
– Без Макса я не справлюсь. Поэтому, если мы хотим это осуществить, придется сначала помочь ему.
– У меня только одна зацепка, – после долгого молчания признался Ишка. – В Загосе есть знакомый, который, возможно, сможет помочь.
– В Загосе? – фыркнул Брайан.
– Ты о нем знаешь? – встрепенулся Ишка.
– Его не существует.
– Еще как существует.
– Тогда я очень сильно сомневаюсь, что нас там ждет что-то хорошее.
– Что такое Загос? – спросила Тисаана.
– Мифический город беглецов, – ответил Брайан. – Даже сосчитать не могу, сколько раз меня нанимали для задержания того или иного преступника, который, как утверждалось, скрывается в Загосе.
Вот оно что. Теперь реакция Брайана понятна. Ему просто обидно, что он не сумел найти это место, если оно действительно существует.
– Это… интересный город. Но в любом случае он будет по пути, если мы пойдем на север. Кроме того… – Губы Ишки тронула кривая улыбка. – Где еще искать забытое? Только там, куда отправляешься, чтобы тебя навсегда забыли.
Наш разговор прервал отдаленный шум, эхом разнесшийся по лесу. Все тут же заозирались и, видимо, одновременно вспомнили, что мы стоим Вознесенные знают где, а нас, без сомнения, разыскивает небольшая армия. И у нее есть все шансы вскоре стать большой армией.
– Нельзя задерживаться. – Тисаана первой повернулась на север. – Если помощь можно получить в Загосе, то пойдем туда.
Она говорила тихо, но каждое слово звучало весомо, и ее решимости оказалось достаточно, чтобы Саммерин и Ишка безоговорочно двинулись следом.
Когда они тронулись с места, Брайан придержал меня за руку.
– Мы можем отправиться в Бесрит самостоятельно, – тихо предложил он. – Как и планировали. Мы не обязаны оставаться с ними.
Я едва не рассмеялся ему в лицо. Пусть я не помнил этих людей, но меня связывало с ними что-то более сильное и глубинное, чем память. Идея отделиться от них выглядела совершенно невразумительной.
– Конечно, я пойду с ними.
– Если пойдешь с ними, Нура никогда не перестанет охотиться за тобой.
– Нура в любом случае никогда не перестанет охотиться за мной.
Мой взгляд упал на Тисаану, возглавлявшую группу. Лунный свет стекал по белым волосам, обрисовывая силуэт женщины. Стоило мне увидеть ее, и я не мог отвести глаза.
Мне даже не пришлось принимать решение. Других вариантов не было.
– Мы идем, – отрезал я.
Глава 32
«Дыши».
Я упала в реку, сотканную из снов. Сознание то возвращалось, то вновь ускользало, подобно маятнику часов. Я открывала глаза, и меня встречала то темная колыбель ночи, то тепло восходящего солнца, но всегда лишь на несколько секунд.
Боль. Это не мои покои. Я лежала на жесткой кровати в круглой каменной комнате. Болела каждая клеточка тела. На стенах и полу светились оранжевые отметины, отбрасывая резкий свет на жесткие черты Кадуана. Я потянулась к нему.
Мне требовалось почувствовать его сердцебиение.
Он взял мою руку, нежно прижал ее к простыне.
«Погоди».
«Дыши».
Мгновение – и м