Именно тогда меня посетила леди Зорокова.
Уже стало очевидно, что меня накачали поистине огромной дозой наркотиков, а сотрясение мозга от удара по голове только усилило их действие. Когда леди Зорокова вошла в комнату, я не сразу смогла повернуться – она простояла у порога несколько секунд. Когда удалось справиться с мышцами, женщина из-за моего размытого зрения показалась привидением: подол длинного белого платья струится по полу, золотые кудри ниспадают почти до талии.
По обе стороны от нее молча стояли стражники в черном.
– Очень приятно снова видеть тебя, Тисаана, – сказала она с милой улыбкой.
Ее голос звучал чарующей музыкой.
– Взаимно.
В моем же голосе не было ничего мелодичного.
Леди Зорокова рассмеялась:
– Прошу меня извинить, если мы пропустим любезности. Сегодня выдался очень напряженный день, так что давай приступим сразу к делу, хорошо?
«К какому именно делу?» – хотела спросить я. Но не успела.
Леди Зорокова кивнула одному из стражников, тот в два широких шага пересек комнату, схватил мою правую руку и, отогнув мизинец назад, со щелчком сломал его.
Меня пронзила боль, изо рта вырвался сдавленный крик. Я попыталась выдернуть руку, но охранник с силой схватил меня за запястье, не давая пошевелиться.
– Еще, – сказала леди Зорокова где-то очень далеко.
– Нет… – Я задохнулась.
Стражник схватил мой безымянный палец. Загнул его назад. Щелк.
О боги, боги, боги, боги…
Конечности инстинктивно дрожали, все во мне рвалось ударить его, высвободиться.
– Еще.
Возможно, если бы боль позволила думать, я обратила бы больше внимания на то, что стражник слегка съежился, прежде чем повиноваться, словно собирался нанести удар разъяренному животному и готовился к неизбежному возмездию.
Он схватил два сломанных пальца и вывернул.
Я даже не осознавала, что кричу.
Оковы врезались в кожу, пока я билась в конвульсиях. Шли века. Поднимались и угасали цивилизации. Ничто в истории не было таким постоянным, как эта мука.
Леди Зорокова сказала что-то, чего я не услышала из-за собственных криков. Стражник отпустил мое запястье. Меня трясло, кожу покрывал пот.
Отсрочки хватило, лишь чтобы перевести дух. Затем стражник зашел сзади и толкнул меня на пол; боль пронзила безвольные пальцы, когда пришлось выставить руки, чтобы не упасть лицом.
Треск материала – моя рубашка порвалась.
Оголилась спина в холодном поту, рубашка клочьями висела на талии. Охранник грубо толкнул меня вниз, так что я чуть не ударилась подбородком о мрамор.
Глаза леди Зороковой скользнули по мне. С ее места открывался хороший вид на мою голую спину.
– Посмотрите-ка на эти шрамы, – пробормотала она. – Какая жалость. Без них у тебя было бы прекрасное тело.
Позади я услышала звук, который не смогла опознать. Сердце колотилось, меня охватил страх. Я уже забыла, каково это – находиться во власти другого человека.
– Остановись, – простонала я.
– Посмотрим, сможешь ли ты заставить меня остановиться. – Она улыбнулась. – Точно так же, как ты заставила остановиться Эсмариса Микова. Знаешь, что его подвело? Он слишком сильно любил тебя. Другие лорды много шептались об этом, когда приходили на его вечеринки. Он в тебе души не чаял. – Она поцокала языком и кивнула на мои шрамы. – Это? Это страсть. Но я обещаю тебе, дорогая, с моей стороны страсти нет. Я не получаю от происходящего никакого удовольствия.
Нож медленно двинулся по моей спине, оставляя на коже тонкую прямую линию.
О боги. О боги. Я не могла вздохнуть. Не могла думать.
Нож вонзился глубже. Я чувствовала, как сопротивляется кожа, как разрываются под ней сухожилия. Нож двинулся вниз. И снова.
Взрыв боли. Сопротивление. С меня сдирали кожу.
Я потеряла самообладание. Закричала.
– Хватит, хватит, хватит… – Слово слетало с губ само собой.
Мышцы содрогались; желудок свело, и меня бы вырвало, если бы внутри хоть что-то осталось. Я ощутила, как охранник срезал еще один кусок кожи. Тот упал прямо передо мной, едва не повиснув на носу. Окровавленный кусок бело-золотистой плоти на мраморе.
О боги. Я умру. Они убьют меня. Я не выживу.
– Ты можешь заставить меня остановиться, Тисаана? – спокойно спросила леди Зорокова.
Я взвилась в оковах. Телохранитель отступил ближе к хозяйке, словно готовясь защитить ее. Но я тщетно билась на цепи, а нож продолжал резать.
Век спустя леди Зорокова произнесла:
– Думаю, мы видели достаточно. Она безопасна.
На плитке передо мной теперь лежали шесть аккуратных квадратов кожи.
Стражник отпустил меня, и я, полуобнаженная, рухнула на пол; по щекам текли слезы.
– Бедняжка, – проворковала леди Зорокова. – Только гляньте на эту сломленную птичку.
Я заставила себя посмотреть на свою мучительницу. Боль и наркотики туманили зрение, но она наклонилась достаточно близко, чтобы оказаться единственным четким образом в размытом мире.
– У твоего бунта нет зубов, Тисаана, – произнесла она, и только сейчас на ее лице отразились эмоции – на губах появилась легкая ухмылка. – Посмотри на всех вас: вы слепо тычетесь по углам, пытаетесь казаться свирепыми, как котята, которые учатся охотиться. – Она усмехнулась. – Но нет. Лев всегда знает, что перед ним ягненок. Жаль, что я не могу повесить твою кожу, чтобы остальные понимали, что их ждет только бойня.
Когда она ушла, я заставила себя встать на четвереньки. Стоило пошевелиться, из горла вырвался стон – все тело болело так сильно, что хотелось свернуться калачиком и умереть.
Но я знала, что не умру. Я для чего-то нужна Зороковым. Пытка была болезненной, но не смертельной. Меня лишили милосердия смерти.
В планы Зороковых не входило убивать меня. И даже наказывать. Нет, мне устроили испытание, до боли очевидное. Зороковы слышали о том, что произошло в имении Миковых, и хотели убедиться, что успешно подрезали мне крылья.
Потребовалось все самообладание, чтобы не сломаться и не выплеснуть остатки магии, которые все еще были в моем распоряжении. Но я скрыла, что все еще способна летать, и несколько кусков плоти – небольшая жертва ради этого.
Я ползла по полу, кружилась голова. Судя по всему, пока я была без сознания, меня снова накачали наркотиками. Возможно, они были подсыпаны в воду, которую я выпила раньше. Каждая клеточка тела требовала сна, но я заставила разум работать.
Из-за наркотиков я не могла точно определить, давно ли меня привезли сюда, но Макс наверняка уже знал, что произошло. И если он до сих пор не явился за мной, значит понял, чего я от него хочу, а следовательно, – я надеялась – направился в Орасьев.
Если хочу подготовиться к тому, что скоро последует, нужно еще поработать.
И работа меня ждет крайне неприятная.
Я подползла к стене и обмотала цепь вокруг здоровой руки. Другой, вернее, двумя уцелевшими пальцами я собрала обрывки своей рубашки и закусила ткань зубами. Я перекинула ржавую цепь через плечо. От одного лишь прикосновения холодного грубого металла к по-прежнему кровоточащей коже в глазах снова потемнело.
Боги, что я делаю.
Я крепко сжала ткань зубами.
А потом дернула цепь так сильно, как только смогла, распиливая ею израненную спину и чувствуя, как плоть рвется все глубже и глубже.
Первые несколько рывков я еще считала, но вскоре потеряла счет. Кровь залила колени, затем руки.
Я остановилась, только когда потеряла сознание.
Глава 68
Наконец меня пригласили ко двору. Меджка вызвал меня в библиотеку для встречи с остальными придворными. Он зашел за мной лично, что было весьма необычно.
– Я пришел сам, хочу убедиться, что ты не будешь нападать на короля, если отведу тебя к нему.
Он говорил совершенно серьезно.
Я не знала, хочу ли давать подобное обещание, поэтому ответила:
– Постараюсь.
– Не знаю, смогу ли я принять этот ответ, мой яростный, загадочный друг.
– У тебя нет выбора, – отрезала я.
Меджка поежился и неохотно пригласил меня следовать за ним. Пока мы шли по коридорам, я перебирала в уме все, что хочу выкрикнуть Кадуану в лицо. Я представляла, как уложу его на лопатки. В бытность Решайе я бы просто убила любого, кто заставил меня почувствовать такое бессилие.
Но когда я наконец увидела лицо Кадуана, желания убить его не возникло. Стоило мне войти в библиотеку, его глаза сразу же отыскали мои, как будто он меня ждал. Казалось, он… вздохнул с облегчением.
Словно был рад меня видеть. Словно скучал по мне.
Наши глаза встретились и долгое мгновение не отрывались друг от друга. Потом он откашлялся и повернулся к остальным – Луие и Вифиану. Показалось ли мне, что они наблюдают за нами с таким же, почти жалким любопытством, как и Меджка?
Но как только Кадуан заговорил, любопытные переглядывания прекратились.
– Шпионы Вифиана вернулись с важной информацией.
Все моментально настроились на деловой лад.
– Зороковы и другие уважаемые треллианские лорды обращались к людям с Ары, – серьезно кивнул Вифиан.
Лицо Меджки стало холодным и неподвижным, как камень. Он поставил на стол свой бокал с вином:
– Что?
– Треллианцы отправляли письма на Ару. – Вифиан пристально посмотрел на нас. – В аранский дворец.
Аранский дворец. Аранская королева. Нура.
– Ну зачем им идти на такую глупость? – сладко спросил Меджка.
– Вы хотите услышать то, что я знаю, или то, что я думаю?
– И то и другое, – ответил Кадуан.
– Я знаю только, что письма посылают из Трелла и что они доходят до Ары. Я знаю, что по крайней мере трое из лордов, а возможно, и больше, перешли на сторону аранской королевы. Я не знаю содержания этих писем. Не знаю точно, сколько их. Переписку тщательно скрывают: принимаются строгие меры, чтобы все оставалось в тайне.
– Обнадеживающее поведение со стороны союзников, – сказал Меджка.