Вернее, думала, что кричу, потому что ничего не слышала.
С громким хлопком вернулся слух, и в ушах отчетливо зазвенел мой собственный крик. Заодно я услышала кое-что еще.
– ЭФ!
К нам подбежал Меджка, весь покрытый человеческой кровью, с мечом в руке. Одновременно с его зовом меня оглушили сотни – нет, тысячи – других звуков, далеких и близких. Вопли боли и возгласы солдат, разыскивающих товарищей. Потрясенные описания того, чему они только что стали свидетелями.
Наконец Кадуан открыл глаза.
Несколько часов назад я твердила себе, что ненавижу его, но сейчас не могла представить зрелища лучше, чем эти глаза, открытые, пронзающие меня насквозь.
Меджка помог нам подняться на ноги. Кадуан был настолько слаб, что едва мог стоять. Когда Меджка отпустил его руку, он чуть не упал.
– Ты не ранен? – нахмурился Меджка.
– Нет.
Это было очевидной ложью, но Меджка не стал спорить.
– А ты как?
– Выживу.
Кадуан повернулся и оглядел непоправимо изменившийся пейзаж. Путь к главному дому поместья Зороковых преграждал залитый кровью белый камень. Позади разворачивалась резня. Солдаты Эла-Дара хлынули в восточную часть города, и, хотя замешательство задержало их, становилось ясно, что они быстро расправились с треллианской верхушкой: улицы были усеяны телами в белых одеждах.
Меджка повернулся к странной стене из камня и испустил долгий прерывистый вздох:
– Что, во имя семи небес, здесь произошло? Меня едва не задело.
– Так действуют леяры, – ответил Кадуан.
Меджка выругался.
– Пойдем за ними, – выдавила я и сама удивилась своему хриплому голосу. – Прямо сейчас. Пойдем и заберем у них леяр.
Несмотря на все усилия, я не смогла удерживать равновесие и покачнулась. Одежду на животе пропитала кровь.
Кадуан ничего не ответил, хотя я видела, что он внимательно обдумывает мои слова.
– Мы не можем просто упустить леяр, когда он так близко! – воскликнула я.
Губы Кадуана сжались, а морщинка между бровями стала глубже. Он тяжело привалился к груде камней, явно пытаясь скрыть свою слабость. Пуговица на его рубашке расстегнулась, обнажив край странной формы лилового кровоподтека, но король тут же поправил одежду.
– Вообще, нельзя сказать, что мы в проигрыше, – заметил Меджка. – Мы одержали верх над людьми, ни одного из этих треллианских мерзавцев не осталось в живых.
Он бросил взгляд вниз, где у подножия холма фейри взрезали горло одному человеку за другим.
– Или скоро не останется. Пусть то, что выжило, достанется повстанцам. Луия и ее солдаты отрежут путь на север. Юг трогать не будем… пока.
Кадуан выглядел так, словно ему тоже не понравился этот план:
– И просто дадим Витежиц уйти?
– Временно. Кроме того… я уверен, мы нашли кое-что еще, что поднимет вам настроение.
Глаза Меджки заблестели голодным удовольствием. Он повел нас по тропинке и подал знак солдату.
– Смотрите, какой подарок, – протянул он.
Меджка указал на камни внизу – там без движения лежала королева Ары. Ее белый камзол полностью пропитался алой кровью, из живота торчал золотой стержень. Она была жива, но без сознания и едва дышала. Она стонала, а два солдата Луии, опустившись на колени, старательно связывали ей руки и лодыжки.
Меджка был прав. Один вид Нуры, полностью беспомощной, едва не заставил меня забыть, что Тисаана и Максантариус ускользнули.
Меджка опустился перед ней на колени.
– Подумать только, – промурлыкал он, – как нам повезло.
Он погладил ее по лицу, словно возлюбленную. Голова Нуры запрокинулась, и его рука задержалась на ее горле.
– Позволь мне убить ее. Разве я не заслуживаю чести покончить с ней?
Смерть опьяняла меня. Я хотела, чтобы Меджка разорвал Нуру на куски – поступил с ней так же, как она с ним. И я хотела помочь ему.
Но Кадуан сказал:
– Нет. Мы оставим ее в живых.
– Оставим в живых? – Меджка резко обернулся.
Даже я распознала боль в его голосе.
– Пока что, – пояснил Кадуан. – Она держит наших собратьев в плену. Нам нужно понять, где они находятся и как обратить вспять все, что она с ними сделала. Тогда мы сможем убить ее.
– Но…
– Ты хочешь сказать, что твоя месть важнее спасения наших сородичей?
Меджка яростно стиснул зубы, будто удерживал рвущуюся речь.
– Приношу свои извинения, – в конце концов сказал он. – Как прикажешь, мой король.
– Твое время еще придет. – Кадуан положил руку ему на плечо.
Меджка молча кивнул.
– Скажи Луие, чтобы она продолжала поход, – сказал Кадуан. – Пусть двигается на север и разрушает все треллианские города, которые встретит по пути. У нее не должно возникнуть сложностей, противник лишился руководства. – Он посмотрел на королеву. – Нас ждут более важные сражения.
Глава 79
Когда я пришла в себя, показалось, что зрение меня подводит. Но потом поняла, что это дом теперь так выглядит: стены сложены из грубо обтесанного камня, пол выщербленный и неровный.
Я поднялась. Жилище Зороковых теперь напоминало неправильно собранный кукольный домик. Тела, которые остались здесь, оказались настолько изуродованы, что я даже не могла определить, как они когда-то выглядели, – зажатые между стенами, прилипшие к полу, без рук, ног, головы. На некоторых не было крови, словно кто-то просто соединил части тела в случайном порядке.
Я отметила, что на всех трупах остатки белых нарядов – треллианцы. Эта мысль едва пробилась через оцепенение: я словно наблюдала за собой и всем вокруг со стороны. В ушах стучала кровь, притупляя чувства. Странная сила еще пульсировала внутри, а в руке я по-прежнему сжимала мраморное сердце.
Макс, пошатываясь, поднялся рядом со мной на ноги, отобрал у меня сердце и спрятал в мешочек. Но даже когда артефакт покинул мои руки, я все равно ощущала его силу.
Мы посмотрели на восток. Внизу, за балконом, фейри аккуратными зелеными рядами двигались прочь от города. Отступали.
Мы медленно поднялись по остаткам лестницы. Наверху здания когда-то располагалась столовая, откуда открывался вид на город. Теперь там лежала каменная плита, открытая стихиям и окруженная руинами поместья.
В картине кровавой бойни мой взгляд поймал светлые волосы. Леди Зорокова съежилась под грудой обломков, свернувшись калачиком, как испуганный ребенок. Когда я подошла к ней, она всхлипнула и вскинула руки, настолько изуродованные, что напоминали месиво из окровавленных пальцев, торчащих во все стороны.
– Пожалуйста, нет! Пожалуйста, не надо.
Я смотрела на эту растерянную, жалкую, израненную женщину и не чувствовала ничего, кроме ненависти.
Я схватила ее и потащила наружу, на свет заходящего солнца.
– Пожалуйста… – рыдала она снова и снова.
– Они тоже так просили?
Я едва слышала себя – все заглушал рев моей силы. Болезненная, пьянящая, она ощущалась даже ярче, чем ярость Решайе.
– Они молили о пощаде, когда ты отрубала им руки? Все эти невинные люди? Все эти младенцы?
По щекам леди Зороковой градом катились слезы.
– Я дам тебе все, что только пожелаешь. Деньги, влияние. Хочешь мой титул? Считай, что он твой.
– Мне не нужен твой титул.
Моя рука легла на ее шею. Такую хрупкую в моей хватке, особенно сейчас, когда остатки магии придавали мне сил.
– Я могла бы сказать, что это за них. За каждого человека, которого ты убила. Но дело в том, что такая сделка несправедлива. Что толку от твоей жизни в сравнении с их жизнями? Твоя стоит намного меньше.
Ее лицо исказилось. Я заставила ее опуститься на колени спиной ко мне, крепко обхватив поперек груди. Макс молча стоял рядом, его ладонь скользнула в мою свободную руку.
– Смотри, – прорычала я ей на ухо. – Смотри на эту страну – ты так трудилась, чтобы ее украсть. Когда я убью тебя, страна падет. И я хочу, чтобы это было последнее, что ты увидишь, леди Зорокова. Я хочу, чтобы ты увидела, как гибнет твоя империя.
– Пожалуйста… – взмолилась она.
Все оказалось очень просто. Я была так крепко связана с той силой, которую делили мы с Максом, что граница между нашей магией стерлась. Вызвать пламя было так же естественно, как вдохнуть, – леди Зорокова вспыхнула. Я прижала ее к полу. Она кричала. Мне хотелось оставить ее гореть, наблюдать, как тело медленно поглощает жар.
– Тисаана…
Рука Макса сжалась. Я знала, о чем он просит, хотя и не желала этого слышать.
Я зажмурилась, сопротивляясь соблазнительному притяжению собственного гнева.
– Ты не такая, – прошептал он.
Сгореть заживо – какой медленный и ужасный способ умереть. Леди Зорокова подвергла стольких невинных людей мучительной смерти. Я хотела, чтобы она страдала. И ненавидела себя за то, как сильно этого хочу.
Но Макс прав. Я не такая.
Я сунула руку в огонь, схватила Зорокову за голову и одним сильным движением свернула ей шею. Но тело я оставила гореть там, на вершине ее павшей империи.
Как маяк над Треллом, возвещающий о конце эпохи.
К ночи повсюду воцарилась тишина. Врагов не осталось, убивать больше было некого. Трелл пал. Фейри пока отступили. Они вернутся, но мысли о них можно отложить до завтра.
Сегодня же повстанцы праздновали победу. Место, где днем происходила резня, к полуночи захватил праздник опьяневших от крови людей. Возможно, со стороны казалось, что люди сошли с ума: смеются до упаду, даже не сменив одежду, хранящую следы недавней битвы. Но свобода была наркотиком, в доступе к которому повстанцам отказывали всю жизнь. От таких мыслей у меня сжималось сердце.
Я чувствовала себя странно, будто забрела в сон. Меня покрывали раны, но ничего не болело. Я улыбалась соотечественникам, но улыбка не касалась глаз.
Серел.
Пошатываясь, я пробиралась сквозь хаос и обломки в поисках друга. Несколько часов спустя нашла его возле уцелевшего дома: он сидел на земле, скорчившись и опустив окровавленную голову.