– В моей жизни не было места для другой любви, кроме как к своей стране. И только посмотри, как далеко это нас завело.
– Наш народ тоже любит тебя, но он любит тебя как символ. Быть любимым как личность – совсем другое дело. Это самое ценное, что есть на свете. Я люблю тебя такой, какая ты есть, Тисаана. Не как предводителя или спасителя, а как человека. Как подругу, которая глубокой ночью смеялась вместе со мной над глупыми шутками и поддерживала в тяжелые дни… – Серел запнулся и сморщился. – Даже настолько тяжелые, как сейчас. Я хорошо тебя изучил и знаю, что больше всего на свете ты боишься, что из-за своего эгоизма можешь подвести людей, которые на тебя полагаются. – Он слабо улыбнулся. – Как друг, я хочу, чтобы ты обрела будущее с тем, кто тебя любит. А как член Союза, я знаю: ты не подведешь нас, уж точно не потому, что стала слишком счастливой.
В груди у меня так защемило, что я едва решилась открыть рот.
– Иногда любовь выглядит… ненасытной, – выдавила я. – Когда любишь кого-то так сильно.
– Да. – Серел рассмеялся. – Так и есть. Но это не слабость, а наоборот.
Я посмотрела на друга, на луч надежды в его глазах и печаль на лице, и почувствовала, что прямо сейчас испытываю к нему такую же ненасытную любовь.
– Справишься без меня? – тихо спросила я.
Серел поцеловал меня в щеку:
– Со мной все будет в порядке.
Остаток вечера я провела, обсуждая с Серелом планы, а затем я наконец оставила его в покое, пошла к Риаше и все пересказала ей. Я передала все необходимые документы и заверила, что она может писать мне в любое время, по любому поводу и я обязательно вернусь, как только смогу. Риаша только кивала во время моих излияний.
А потом я заколебалась, потому что добралась до последнего пункта в своем списке.
– Есть еще кое-что, – наконец сказала я. – Мы надеемся занять аранский трон без кровопролития, особенно с учетом поддержки «Розового зуба».
Лицо Риаши помрачнело при упоминании этого названия, в чем я была с ней полностью солидарна.
– Но возможно, мне понадобятся солдаты, – продолжала я. – Вы придете сражаться на нашей стороне, если потребуется помощь?
Риаша глубоко вздохнула:
– Надо поговорить с остальными.
– Конечно. Но как ты думаешь сама, неофициально?
Она иронично улыбнулась:
– Дитя мое, думаю, наши люди последуют за тобой куда угодно. Я – точно.
Я судорожно сглотнула. Я понимала, что чувствует Макс, – тяжесть такого доверия душила, и все же я дорожила им так, что не передать словами.
– И еще Серел, – добавила я. – Присмотришь за ним, пока меня не будет?
Лицо Риаши стало ласковым.
– Я люблю этого мальчика так же сильно, как любила Филиаса. Конечно, я за ним присмотрю.
Тяжесть на моих плечах немного уменьшилась.
– Спасибо.
– Не за что.
Затем она похлопала меня по руке, взяла бумаги, которые я принесла, и встала:
– Удачи, Тисаана. Иди и постарайся хоть немного исправить этот мир.
Я не ожидала, что расставание окажется таким болезненным. Но когда я стояла у лееров, глядя на раскинувшиеся вдали золотые поля, у меня перехватило горло.
Уже в третий раз я совершала это путешествие.
Первый – как беженка, полумертвая рабыня, ищущая спасения.
Второй – как оружие, рабыня нового хозяина, готовящаяся к сражению в чужой войне.
И наконец, сейчас – как освободительница.
Макс стоял рядом со мной, его рука лежала на моей, наши пальцы привычно переплетались. Мы смотрели, как отдаляется береговая линия Трелла, и по мере того, как далекие очертания Орасьева уменьшались, мне все труднее становилось сдерживать подступающие слезы.
Макс поцеловал меня в висок.
– Спасибо, – прошептал он на теренском. – Для меня много значит, что ты со мной.
Я закрыла глаза, погружаясь в его голос, говорящий на моем родном языке. Почему-то это всегда очень успокаивало.
– Мы вернемся, – пообещал он.
– Я знаю.
Глава 87
Все повелители магии, включая Тисаану, приложили руку к управлению кораблем, что позволило нам очень быстро пересечь водную гладь – за несколько дней, а не недель. Большую часть этого времени я провел, свесившись через леера: меня неудержимо рвало. Я проделывал уже третий рейс через океан, и можно было бы надеяться, что на сей раз морская болезнь обойдет меня стороной, но увы.
Саммерин явно радовался возвращению на Ару – он давно скучал по дому. Даже Брайан отличался нехарактерной для него бодростью, хотя, вполне возможно, он просто увлекся идеей государственного переворота. Я все еще терзался сомнениями по поводу этой идеи. Ишка остался еще на несколько дней в Трелле, но обещал присоединиться к нам уже на Аре, когда придет время действовать.
День прибытия на Ару выдался туманный; серое, мутноватое небо нависало низко. Первыми в поле зрения появились Башни. Когда Тисаана позвала нас с Саммерином, крича, что показались Башни, я ожидал увидеть два привычных столба из серебра и золота, затмевающие все вокруг.
Но от того, что предстало перед моим взглядом, слова комом застряли в горле.
Башни были разрушены. Они все еще стояли и по-прежнему умудрялись выглядеть вызывающе величественно, словно врезаясь в небо. Но когда-то они возвышались нерушимыми колоннами, исчезающими в облаках, а теперь остались обрубки с иззубренными краями, истрепанными, точно рваная ткань.
Всех нас охватило уныние. Очевидное удовольствие Саммерина от мысли о возвращении на Ару сменилось молчаливой озабоченностью. Хвастливая уверенность Брайана превратилась в мрачную грусть. Все мы умом понимали, что направляемся на другой фронт войны, но, увидев разрушенные Башни, с неожиданной четкостью осознали: дела здесь обстоят намного хуже, чем мы представляли.
Когда мы причалили к берегу, нас уже ожидал Ия. В доках царила тишина; моряки на рыбацких лодках, торговых судах и военных кораблях занимались своими делами, но вели себя тихо и сосредоточенно. Никто не обращал внимания на Ию, стоявшего в тумане, как памятник, хотя его белые волосы, кожа и одежда буквально прорезали сумерки. Когда мы спустились на берег, он приветственно вскинул руку:
– Максантариус. Тисаана. Саммерин.
Из-за акцента казалось, что он перебирает наши имена как струны.
– И… боже мой, кого я вижу? Брайан Фарлион? Добро пожаловать домой. Я надеюсь, что ваше путешествие было блаженно безопасным и не богатым на происшествия.
Идея описать хоть что-то происходящее сейчас как «не богатое на события» не укладывалась в голове. Поэтому я просто пожал протянутую руку Ии, растянул губы, подозревая, что скалюсь как маньяк, но надеясь, что невозмутимо улыбаюсь, и ответил:
– Спасибо, советник. Итак, где тут у нас переворот?
– Где тут у нас переворот? – прошипела Тисаана мне на ухо, едва сдерживая смех.
В свое оправдание я только пожал плечами.
– Что еще я мог сказать? Не стоит отвечать, – поспешно добавил я, видя, как приоткрываются ее губы. – Нам всем известно, что мои манеры хромают. Если для вашей затеи это не подходит, то нас ожидают проблемы уже в самом начале.
Тисаана закатила глаза, а Саммерин издал смешок, который подозрительно сильно походил на согласие с ней.
И все же, пока Ия вел нас по улицам столицы, я цеплялся за этот тихий звук, от которого веяло весельем, потому что мы отчаянно в нем нуждались. Я никогда не считал себя ярым патриотом – слишком часто убеждался, чего стоит подобная любовь к родине, – но при виде Ары в таком состоянии к горлу снова подкатила тошнота. Я замечал разрушения, когда Нура вызывала меня из Илизата, но сейчас мелкие повреждения сменились настоящей разрухой. Целые районы тонули в темноте. Ия объяснил, что они сильно пострадали от нападений теневых слуг фейри и жители боялись туда возвращаться. Мы проходили мимо зданий с выбитыми окнами или осыпающимися стенами со следами когтей, как на занавесках, изодранных домашней кошкой. На большинстве дверей были приколоты траурные венки: жильцы потеряли родных. Красные – в память о муже или отце, белые – о друге и черные, слишком многочисленные, – о ребенке.
Мы шагали по улицам с мрачной серьезностью. Ия оглянулся. Наверное, выражение наших лиц рассказало то, чего не могло выразить молчание.
– Это были долгие месяцы, – развел он руками.
– Пусть кто-нибудь расскажет, что здесь происходило. – Я указал на… на все, что нас окружало. – Мне нужно понимать предысторию.
– Все уже организовано.
К моему удивлению, Ия привел нас к подножию Башен. При ближайшем рассмотрении их состояние оказалось не таким ужасным. Вход и примерно двадцать нижних этажей стояли совершенно нетронутыми, хотя я не наблюдал там привычного мне оживления. Как только мы вошли, несколько человек, находившихся внутри, застыв, обратили взгляды на меня, что инстинктивно заставило насторожиться.
– Что с тобой? – с удивлением спросил Ия. – Ожидаешь ареста?
Должен признать, в глубине души именно этого я и боялся.
– Это же Ордена, – тихо продолжал он. – Это твои люди.
Два года назад подобные слова заставили бы меня расхохотаться. Сама мысль о том, что члены Орденов снова станут моими людьми, тогда показалась бы абсурдной.
– Наверняка хотя бы некоторые из них – люди Нуры.
Лицо Ии посуровело.
– Уже нет. Если такие и остались, то их совсем немного.
Знакомыми коридорами Башни Полуночи он провел нас до платформы, которая понеслась вниз – в архивы и библиотеку под вестибюлем.
Пока платформа опускалась, я поневоле напрягся. В последний раз, когда я побывал здесь, меня ждало несколько часов пыток, в результате которых я едва не погиб.
Тело одеревенело. Сам не ожидал вспышки иррациональной паники, которая охватила меня, когда Ия потянул на себя дверь.
– Постой. – С излишней резкостью я схватил его за плечо. – Вардир еще здесь?