Епископ Жан-Мишель ди ФалькоМАТЬ ТЕРЕЗАВера творит чудеса
Monseigneur
Jean-Michel di Falco
Mère Teresa
Les miracles de la foi
ÉDITIO№ 1
Книга издана при поддержке Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) — Россия в рамках программы «Толерантность» Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М. И. Рудомино
«Я со всей силой ощутила волю Господа Иисуса, чтобы я служила Ему среди бедных, сирых, живущих в трущобах и вовсе бездомных. Господь звал меня служить Ему и идти за Ним к Тем. кто вправду беден, жить так, как живут обездоленные, в которых Он есть, в которых Он страдает и живет», — так мать Тереза описывала откровение, снизошедшее на нее 10 сентября 1946 года. В тот день она дала обет следовать призыву Господа всю оставшуюся жизнь. Верная данному слову, она основала в Индии орден Миссии Милосердия, который помогал людям, оказавшимся на дне жизни Посвятив себя помощи самым униженным из униженных, самым отверженным из отверженных, мать Тереза стала символом борьбы за жизнь — даже тогда, когда жизнь кажется предельно невыносимой. Семьдесят с лишним лет творила эта хрупкая женщина свой ежедневный подвиг. Для миллионов людей, христиан и не христиан, верующих и неверующих, она сделалась примером истинного благородства и служения людям.
~
После Всемирных дней молодежи, полных удивительных событий, время приходилось считать по минутам. Я решил отложить поездку в Калькутту, намеченную на 3–11 сентября. Там я должен был вновь увидеться с матерью Терезой, находящейся, как всегда, в трудах, посреди своих бедняков, которым она, невзирая на годы, усталость и многочисленные обязанности основательницы и бывшей настоятельницы ордена Миссии Милосердия, все так же упорно служила.
В последние дни, после трагической гибели в Париже принцессы Уэльской леди Дианы, журналисты не оставляли мать Терезу в покое. Несколько телевизионных групп явилось расспросить ее о встрече в Нью-Йорке в июне 1996 года с этой молодой женщиной, которая вследствие огорчений своей бурной личной жизни узнала, что такое страдание и какое блаженство может дать преданное служение ближнему.
Стоя перед телекамерами, мать Тереза нашла нужные слова о «народной принцессе», как уже тогда называли Диану: слова любви, сострадания, нежности и — для нее это было главное — уверения, что она молится за нее. По редакциям мировых СМИ прошел даже слух, что монахиня в бело-голубом сари должна получить одно из 1900 приглашений в Вестминстерское аббатство на траурную церемонию в честь принцессы. Мать Тереза немедленно опровергла этот слух, заявив, что врачи не разрешили ей отправляться в такое путешествие, но сердцем и душой она будет там, во имя миллионов раненных жизнью, которые тяжелее переживают смерть любого человека: богатого и бедного, безвестного и знаменитого.
И вот в пятницу 5 сентября, под конец дня, обрушилась новость, которой давно с тревогой ожидали: мать Тереза скончалась в Калькутте от сердечной недостаточности. Вслед за народной принцессой пришел черед прийти к своему Творцу и для «гражданки мира». Она как будто нарочно выбрала момент, когда все средства информации обратились к Диане, чтобы уйти без шума, словно на цыпочках. И опять на наших глазах, покрасневших от слез, совершалась история, и в этой истории была весьма поучительная символика. Мать Тереза ушла от нас тогда, когда Индия праздновала пятидесятилетие независимости. И не без глубокого смысла индийская газета «Пионер», вспоминая отца нации Махатму Ганди и хрупкую монахиню с железной волей, писала: «Он принадлежал Индии и сотворил ее по своему образу и подобию. Благодаря ей Индия стала принадлежать миру». С этих же пор мать Тереза принадлежала всему человечеству, оставив ему в наследство весть, выходящую за узкие рамки вероисповедания: весть о чистой и абсолютной любви.
Ее смерть сорвала мои планы поездки в Калькутту. Я не праздновал там, как собирался, вместе с начальствующими лицами Нирмал Хридая пятьдесят первую годовщину «призыва в призыве», после которого она, отрекшись от всего, посвятила себя исключительно бедным. Но несколько месяцев, что я писал рассказ о ее жизни, научили меня главному: чтобы встретиться с человеком нужно только, чтобы он был в нас — в той лучшей нашей части, которую мы нередко так упорно прячем.
«Чудо наших пустых ладоней». Эта фраза Жоржа Бернаноса из «Дневника сельского священника» — не описание ли жизни матери Терезы, у которой были только пустые руки и сердце, преисполненное любви?
Предисловие
В течение полувека внимание мировой прессы было приковано к Калькутте. Впрочем, газеты и их читателей занимала вовсе не индийская политика. Они так интересовались этим районом мира потому, что там, начиная с 1946 года, женщина в бело-голубом сари с неуемной энергией сражалась с нищетой и убожеством. В тот самый год, а именно 10 сентября, ей явилось откровение. Будучи уже монахиней, она почувствовала нечто, что называла «призыв в призыве»: «Я со всей силой ощутила волю Господа Иисуса, чтобы я служила Ему среди бедных, сирых, живущих в трущобах и вовсе бездомных. Господь звал меня служить Ему и идти за Ним к тем, кто вправду беден, жить так, как живут обездоленные, в которых и Он есть, в которых Он страдает и живет».
Верная своему обету, она посвятила большую часть жизни самым униженным из униженных, самым отверженным из отверженных. Для них она основала Нирмал Хридая — Дом Чистого сердца, — над которым поместила такой девиз: «Ноте for the dying destitutes» — «Дом для покинутых умирающих». Мать Тереза — мы говорим именно о ней — хотела помочь своим обездоленным братьям и сестрам почить с миром. В результате поразительного парадокса (слово, которое употребляют скептики, чтобы не говорить «чудо») она для миллионов людей стала символом борьбы за жизнь даже тогда, когда жизнь кажется предельно невыносимой, предельно нестерпимой.
В конце XX века, мать Тереза стала символом того великого огня, имя которому — надежда и вера, огня, который до нее явили Альберт Швейцер, Шарль де Фуко и святой Венсан де Поль.
Всех нас — христиан и нехристиан, верующих и не верующих в сверхъестественное, пример женщины, ставшей в 1979 году лауреатом Нобелевской премии мира, обязывает стать лучше; он призывает к действию наши самые благородные побуждения. В противоположность некоторым кумирам века сего, которых некогда идеализировали, наделяли всеми добродетелями и которые потом остались покрыты всеобщим позором (имя им легион во всех концах света), мать Тереза — живой образ жизни, которую по всей справедливости можно назвать образцовой в том смысле, что она указывает нам, по какой дороге идти и, по крайней мере, каких стезей избегать. Когда после моего отъезда из Парижа в Рим издатель предложил мне написать биографию матери Терезы, я вначале невольно ответил сомнением. Почему я? Я никогда не исполнял этого рода служения, а потому меньше других обладал опытом, чтобы описать жизнь монахини-миссионерки. Многих других я считал и считаю более компетентными для этого. И все же я не ответил на предложение решительным отказом. Сейчас я уже не припомню, по каким добрым или недобрым соображениям при помощи справочной службы моего издателя стал собирать документы (статьи, книги и прочее) о матери Терезе. Конечно, мной двигало любопытство, но кроме того — желание знать, способен ли я принять этот вызов. Чем больше я читал, тем яснее видел, как одно за другим отпадают мои сомнения. Мне пришлось смиренно согласиться с очевидным: никто не выйдет из столкновения с жизнью и деятельностью матери Терезы душевно нетронутым. Никто не останется к ним бесчувственным, не избегнет вопросов, которые вызывает встреча с исключительной личностью.
Признаюсь, на меня произвели сильное впечатление сложность личного пути матери Терезы, богатство ее духовной жизни. Когда-то мне посчастливилось встретить ее в Риме на чрезвычайном епископском синоде. Синод был посвящен итогам И Ватиканского собора, а я был его представителем перед французской прессой. Папа Иоанн Павел II пригласил туда и мать Терезу. С самого дня этой встречи я желал больше узнать о ней, увидеть за персонажем масс-медиа живого человека. Нас связывали симпатия и общность в самом первоначальном и сильном смысле этих слов. Никогда более мне бы не представилось лучшей возможности удовлетворить свой интерес.
Впрочем, написать биографию такой личности — задача деликатная. Для этого есть жанр агиографии, и многие произведения, посвященные матери Терезе, не избежали уклона в этот жанр, что вполне понятно. В хороших католических библиотеках есть множество житий и книг сочиненных благочестивыми людьми во славу великих подвижников и мучеников веры: катехизаторов, миссионеров и прочих. Для меня, как для всякого священнослужителя, такое чтение было частью воспитания, но я сохранил о житийном жанре скорее ностальгические воспоминания, чем настоящую любовь к нему.
В матери Терезе меня интересуют не только доказуемые и очевидные совершенство и святость. Она замечательна как сложный человек из плоти и крови, силой воли и молитвы сумевший отказаться от жизни, предписанной с рождения, и ценой долгой внутренней борьбы, сомнений, колебаний стать одной из тех немногих людей, лишь взгляда на которых достаточно, чтобы не отчаиваться в человечестве.
Моя биография матери Терезы обращена, конечно, и к католикам, но также и ко всем христианам, а особенно, как я желал бы, к нехристианам, в частности тем, для которых Бог не стал, по слову Монжа, «необходимой рабочей гипотезой».