С нового учебного 1937 года сестра Тереза покинула Лорето Энтелли и стала директором школы Святой Марии — платного учебного заведения при Лорето Хаус. Это было явное повышение, награда ее преподавательским и организаторским талантам. Кроме того, хотя Тереза никуда не переезжала, коренным образом изменилось ее окружение и образ жизни. Прежде она вела уроки у трехсот учеников, сидевших на земляном полу в двух больших помещениях. Теперь она преподавала в здании с просторными классами, с партами и скамейками. Ученицы набирались из привилегированных слоев общества, к каждой был индивидуальный подход. Сестра Тереза отдавала директорским обязанностям много времени, постоянно общалась и с ученицами, и с учительницами. Кроме того, она занималась обществом Детей Марии, отделение которого, по примеру отца Франьо Ярмбековича, создала в Калькутте.
Благодаря этой внешкольной деятельности она сохраняла контакт с трущобными кварталами вокруг Лорето Хаус. Она ходила туда вместе с Детьми Марии, утешала немощных и обездоленных, посещала больных в больнице Нирмал Саркал. И все-таки она пользовалась привилегированным положением, а ее директорский пост не имел ничего общего с тем, что она представляла себе, отправляясь в миссию. Кажется, это не слишком смущало Терезу, судя по тому, что матери она писала так: «Мамочка, мне очень жаль, что я не с вами, но ты не огорчайся, потому что твоей маленькой Гондже очень хорошо. У нашей миссии очень красивое здание. Я учительница, мне нравится эта работа. Кроме того, я заведую всей школой, и меня здесь любят». Мать, для которой отъезд дочери на чужбину был большой жертвой, смотрела на вещи иначе. Она не рассердилась, но ласково «продраила» молодую монахиню в ответном письме, где рассказала, между прочим, о судьбе одной их родственницы: «Не забывай, дочка, что в дальние страны ты поехала ради бедных. Помнишь Филью? Она лежит вся в язвах, но горше всего ей оттого, что она одна в целом свете. Мы ей помогаем чем только можно, а все-таки правда есть правда: хуже всего не язвы, хуже, когда тебя забывают близкие».
Выговор получился серьезный. Но только через восемь лет (пока что на дворе был 1938 год) Гонджа по-настоящему поняла его глубокий смысл. Пока что она оставалась в Индии за прежними делами. Вскоре туда дошли отзвуки катастрофы, разразившейся в Европе. Летом 1939 года началась Вторая мировая война. Индийская колония вместе со всем Британским содружеством вступила в нее на стороне союзных держав. Уже с апреля 1939 года Тереза перестала получать вести о своем брате Лазаре и сестре Аге. Они жили в Тиране, но 7 апреля 1939 года Албания, страна предков Терезы, была захвачена войсками Муссолини. Монарх Ахмед Зог I, адъютантом которого служил Лазарь, бежал в Великобританию, а оттуда в Египет. В 1941 году оборвался контакт Терезы и с матерью, жившей в Скопье. Югославии не удалось сохранить нейтралитет. Народ, возмущенный договором, который регент князь Павел подписал с Германией, сверг его и посадил на трон наследного князя Петра II. Гитлер разбомбил Белград, а несколько недель спустя, весной 1941 года, захватил почти всю Югославию, разделив ее между Италией, Венгрией, Болгарией и Хорватским государством. Македония была оккупирована и аннексирована Болгарией. Настал час тех, кто был замешан в загадочной смерти отца Гонджи Для албанского меньшинства в Македонии наступили страшные времена.
Сестра Тереза тревожилась за своих, терпевших такие испытания, но и сама она столкнулась с суровой военной реальностью. После нападения японцев на Пёрл-Харбор 7 сентября 1941 года вся Индия бурлила. Англичане, голландцы и американцы были изгнаны почти из всех своих азиатских владений; остатки армии Его королевского величества отступали на Индостан. Часть Лорето Хаус использовалась как госпиталь для солдат, перевезенных с бирманского фронта. В самой Индии англичане держали под строгим контролем деятельность Индийского национального конгресса — националистической партии, которую возглавлял Мохандас Карамчан Ганди по прозвищу Махатма («великая душа»), сторонник ненасильственной борьбы за независимость. Будучи упорным противником британских колонизаторов, Ганди не поддерживал войну союзников, за что в 1942 году был арестован. Сестра Тереза как гражданка Югославии — страны, которую нацисты стерли с карты, — без труда получила разрешение на дальнейшее проживание. Совсем иное дело — сестры Лоретского ордена итальянского и германского происхождения: некоторые из них были временно интернированы как выходцы из неприятельских государств. Сестра Тереза продолжала исполнять свои директорские обязанности, сражалась с военной администрацией, которая реквизировала часть здания, но была бы не против и все его забрать под госпиталь. Наверное, она сама еще не в полной мере это понимала, но во многом именно из-за потрясений Второй мировой войны ее жизнь вскоре в корне переменилась.
Глава 3. Призыв в призыве
Летом 1945 года начал строиться новый мир. Решения, принятые на конференциях в Ялте и Потсдаме, повлияли и на личную судьбу сестры Терезы. Если даже предположить, что когда-то она хотела вернуться из Индии в родную Югославию, то теперь, после прихода к власти Тито, это стало очень трудно, а то и невозможно. В тяжелой обстановке послевоенной Европы больше не было места для сестры Терезы. В Югославии она была нежелательным лицом, как албанка буржуазного происхождения. В «Стране орлов» — как католическая монахиня, принадлежащая к англоязычному ордену. Ретивые служащие тайной полиции сразу углядели бы здесь происки Интеллидженс Сервис и Ватикана — прямой пропуск в албанский гулаг…
Сестра Тереза оказалась отрезана от родных и больше их не видела. Пришлось ей присутствовать и при грандиозных потрясениях, именно в это время перевернувших полуостров Индостан. Вторая мировая война дорого обошлась Индии. В 1943 году в Бенгалии и ее столице Калькутте разразился голод. Он унес два-три миллиона жертв и вызвал большой приток крестьян в крупные города, где бурление политики достигло точки кипения. 16 августа 1946 года стало днем «прямого действия» — кровавых столкновений между мусульманами и индусами в Калькутте. Начавшись с демонстрации протеста, организованного Мусульманской лигой, день этот по официальным данным закончился 5 тысячами убитых и 15 тысячами раненых, но другие источники называют цифру 16 тысяч убитых. Сестра Тереза из окна могла видеть, как пылают нищие хижины: ведь колледж Святой Марии находился между двумя враждующими кварталами — Моти-Джил с преобладанием мусульманского населения и Тенгра, где жили индусы. Ей пришлось приложить большие дипломатические усилия, чтобы ее школа могла нормально работать и ученики, принадлежавшие и к той, и к другой религии, не следовали на переменах примеру старших с их смертоносными страстями.
Страсти развязались в 1947 году, после раздела британских владений и объявления независимости Индии и Пакистана в полночь на 14 августа. Индусские и мусульманские националисты под надзором последнего вице-короля лорда Маунтбэттена разделили бывшую колонию со всем ее движимым и недвижимым имуществом. Несколько слов, нацарапанных на клочке бумаги, в корне меняли судьбу десятков миллионов людей. Мусульмане десятками миллионов бежали из Индии, где боялись стать жертвами кровавых репрессий. Индусы, жившие в районах с преобладанием мусульманского населения, хлынули в центр страны, бросая свои дома, поля и храмы. Когда колонны мусульманских и индусских беженцев, устремлявшихся на чужбину, встречались, нередко происходили ожесточенные схватки со смертельным исходом. В больших городах погромы проходили средь бела дня, прямо на глазах у бессильной полиции. В Калькутте индусы и мусульмане истребляли друг друга именем Кали и Аллаха. Индусы были в бешенстве, что хинтерланд города, Восточная Бенгалия, ушла от них, став Восточным Пакистаном (впоследствии Бангладеш). Десятки тысяч индусских беженцев, скопившихся в и без того перенаселенных трущобах, первыми стали преследовать мусульман, безжалостно убивая их и захватывая их имущество. Последователи Пророка спешно покидали Калькутту или бариккадировались в своих кварталах, организовывали отряды самообороны, с оружием в руках отражавшие набеги обезумевших толп. С 1947 по 1949 год Индия была погружена в хаос и в гражданскую, а потом и внешнюю войну. Тем временем 30 января 1948 года Махатма Ганди был убит фанатиками-индусами, обвинившими его в промусульманской позиции.
Все это время сестра Тереза переживала духовный кризис, а кроме того, серьезно занемогла. В сентябре 1946 года она, как обычно, поехала отдохнуть неделю в Дарджилинге, где жизнь продолжалась так, словно ничего не происходит. Британцы и богатые индийцы в этом дачном поселке наслаждались краткой передышкой от смут; сезон был блестящим: балы, приемы, чаепития с танцовщицами и прочее. Мать Тереза за стенами своего монастыря подводила краткий итог пятнадцати лет своей миссионерской деятельности. Она живо вспомнила строки, которые восемь лет назад писала ей мать: «Не забывай, что в дальние страны ты поехала ради бедных».
Директриса колледжа Святой Марии не забывала о бедных. Вместе с Детьми Марии она время от времени приходила в трущобы и больницы поддержать и утешить их. Это был один из многих видов ее деятельности, и она уделяла ему меньше времени, чем проверке ученических тетрадей и составлению школьного расписания. Голод 1943 года, межнациональные столкновения 1946-го и стечение сотен тысяч беженцев в Калькутту оставили в душе монахини-албанки глубокий след. Дело не дошло до того, чтобы она усомнилась в свой вере и своем призвании. Ее сомнение не касалось Его: «Если уж Господь поселился в вас, то это навсегда. Сомнение исчезает. Я никогда не сомневалась. Но я точно знаю: тверд был Он, а не я, и дело это Его, а не мое». Сомнение — роскошь, которую мог себе позволить только Тот, Кто поистине заслужил ее: Христос. Мать Тереза как раз и вспоминает последнюю ночь Его мучительных раздумий в Гефсиманском саду: «Христос в Гефсимании сомневался, но Его колебание длилось только миг. Тогда в Нем говорила человеческая природа. Когда же вы принимаете призыв и оставляете себя, приходит уверенность, сомнению не остается места. Когда Господь сказал: „Отче, в руки Твои предаю дух Мой, да будет воля Твоя“, Он принял призыв. А речь шла о Его смерти… Всякую вещь Он чувствовал точно так же, как мы с вами. Он был во всем нам по