жизни в своем нелегком одиночестве с налетом грусти и мечтами о новом муже для дачки и одинокого сердца.
«Что же у меня могли украсть? Кроме садового инструмента и мультиварки и брать-то нечего, – рассуждала Белла сама с собой, идя на работу. – Хорошо, что сообразила осенью бутылку водки на столе оставить: вовремя подсказку услышала в телепередаче „Криминальная хроника“, может, они ею и ограничились, не испортили ничего».
В выходные Беллочка на дачу не просто ехала – летела, причем своим ходом. Путь не близкий. Автобус, электричка и еще чуть от электрички. Сердце ухало и пыталось выпрыгнуть из груди от тревоги за маленький домик. Так нервничала, что всю красоту пробуждающейся природы по пути от станции пропустила, хотя обычно любила пройтись, не торопясь. Особенно в первый приезд после долгой зимы. Так приятно было неспешно прогуляться, разглядывать уже знакомые деревья и кустарники, идти по подсохшей тропинке, любоваться первыми лесными цветочками.
Калитку открывала трясущимися от волнения руками. «Вот ведь замотала замок пакетом на зиму, никак не снимается!» – думала Беллочка, пока торопливо пыталась победить замок, попутно заглядывая поверх забора с желанием увидеть, что же там не так на ее участке.
Влетела на крыльцо. Дверь в домик притворена и не заперта. Внутри вроде все в том порядке, что оставила. Посреди небольшой и единственной комнаты стол, на котором она водку и оставила. Ее нет. Белла рассеяно оглядывалась вокруг, пытаясь уцепить взглядом, что не так.
Кровать в порядке. Видно, что натянутое осенью покрывало в сине-белую полосочку, почти матроску, никто не тревожил, а значит, и спрятанные под матрасом новые садовые инструменты, купленные с оказией на одном из модных сайтов по садоводству, лежат на месте. «Ну не могли же они так аккуратно потом все застелить», – подумала она.
Беллочка отличалась врожденной аккуратностью. Очень любила, чтобы все на своих местах и нигде ни соринки. Поэтому оценить ущерб от посещения ее малюсенького жилища было делом простым. Если все на своих местах – значит, ничего не тронули.
Обведя глазами еще раз хозяйство, она вздохнула, усталым движением руки медленно стянула с головы платок – холодно еще было на улице – и опустилась на стул. В этот момент она и заметила записку, лежащую на столе рядом с вазой, у которой осенью и осталась бутылка водки.
На листке бумаги – «Откуда его взяли, этот листок?» – пронеслось в голове. – «У меня такого с роду не было» – размашистым почерком было написано несколько предложений:
«Спасибо, хозяйка, за своевременную помощь и гостинец. Простите за непрошеный визит, к которому вынудили обстоятельства непреодолимой силы – холод и голод. Будьте здоровы!»
Белла в изумлении несколько раз перечитала текст. Не похоже на обычных воришек. Так много написано, да еще и с извинениями. Записку сложила и машинально убрала в сумочку. Еще раз осмотрела дом, вышла, чуть прибралась в саду, – в апреле у приезжающих садоводов работы почти нет. Холодно. Сгребла листья, обрезала пару кустов смородины, попила чаю и засобиралась домой. Ночевать еще рано. Нужно сильно протапливать, воды нет, свет отключают частенько – в общем, не время еще. Пока чаевничала, заметила какое-то движение и услышала грохот на соседнем заброшенном участке. Стала посматривать в окно, что же там происходит. Может, тоже кто-то залез? Страшно.
Юрий Петрович дачу не так чтобы хотел. Денег не было, поэтому давнее желание иметь дачку недалеко от города он уже давно в себе погасил. Мечтами не жил и был реалистом. В шестьдесят с небольшим пора было перестать быть романтиком. Его покойная супруга, а овдовел он пять лет назад, именно за романтизм души его и полюбила. Жили вдвоем, детей Бог не дал. Всю жизнь Юрий Петрович проработал водителем. Пришел в молодости на хлебозавод. Вначале хлеб развозил, потом доверили быть личным водителем директора, а тот его со временем, как особую ценность, передал главе управления. За рулем он действительно ощущал себя органично, единым целым с автомобилем, даже в отпуске с машиной не расставался. За годы семейной жизни они с супругой объездили полстраны. С палаткой, удочками, котелками. У жены была особенная способность создавать уют из ничего. Она даже в палатке на утесе цветочки в стаканчик поставит и салфеточку, из дома прихваченную, постелит.
Поначалу оба не хотели дачу, думали, в путешествиях интереснее. Отпуск небольшой, когда уж тут еще и на даче успевать. Ближе к пенсии стали мечтать о своем кусочке земли с садом, но понимали: позволить себе не могут, да и тяжеловато с возрастом будет. Жена выращивала дома на балконе цветы, он рукодельничал по дому, помогал всем соседям в подъезде, кому мебель соберет, кому электричество отремонтирует. Мастер на все руки. Вот жена и говорила, что на даче будет ему где развернуться, но, увы, не дожила до дачи. Погибла в автоаварии. Он выжил, а она скончалась на месте. С тех пор Юрий Петрович за руль больше не садится. Оставшись один, он о даче уже и не мечтал. Жил по привычке. Скучал без жены очень.
Тут судьба решила стать к нему благосклонной – от дальнего родственника, про которого он уже и думать забыл, неожиданно ему досталась сильно заброшенная дача. Вот и решил весной, пораньше, не дожидаясь разгара сезона, съездить, освоиться на новой территории, оценить, так сказать, масштабы бедствия.
Дача оказалась в хорошем месте, недалеко от станции, дорога через симпатичный лесок. Машины у него не было, и такое расположение было весьма кстати. Долго не мог найти нужный номер дома. Бродил по улицам старого СНТ (садового товарищества). Людей почти не было, а те, что встречались на пути, походили на цыган. «Странное место», – определил для себя Юрий Петрович.
Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. «Будем радоваться тому, что есть», – решил он и, найдя свой участок, с трудом снял ржавый замок и пошел осматривать вновь обретенное хозяйство. Дом был вроде крепкий, в сарае даже имелся кое-какой инструмент. Времени свободного было полно. Поэтому решил остаться на несколько дней. Переоделся в старую одежду бывших жильцов – для хозяйственных работ сойдет. Отмыл чайник, нашел чашку, сходил на станцию и купил чуток продуктов. Жить можно. Начал разгребать дом.
Белла посматривала в окно на соседний участок. Там явно кто-то обосновался. Какой-то большой и лохматый мужик в старом поношенном пальто все время что-то выносил из дома. Аккуратно складывал вещи рядом с крыльцом, рассортировывая их по одному ему известному принципу. Из трубы шел дым – печь затопил.
На улице начинало темнеть, и пора было выдвигаться на станцию.
Белла достала телефон из сумочки и набрала знакомую вахтершу.
– Зинаида Петровна, здравствуйте! А я тут на дачу приехала.
– Ой, Беллочка, здравствуй! Как там у тебя в домике-то? Что пропало? Не сломали чего?
– Да нет. Все в порядке. Бутылку только забрали, что я с осени оставила, и входную дверь вскрыли.
– Ой, ну слава богу! Это тебе повезло. На соседней улице все дома вскрыли и бытовую технику вынесли. – Зинаида Петровна вздохнула.
– А вы не знаете случайно, что за мужик справа от меня поселился? Печь топит, вещи выносит. Я сижу у себя в домике и боюсь выйти – а вдруг это он всех ограбил?..
– Ой, кто ж там такой? Вспомнила! Мне председатель звонил и сказал, что у него документы на этот дом запрашивали. Может, продали кому.
– Понятно. Ладно, пойду рискну, а то темнеет уже, мне в город нужно ехать.
Беллочка попрощалась с Зинаидой Петровной, собрала вещи, вышла на крыльцо и закрыла свой домишко. В этот момент мужик на соседнем участке выкатил из своей калитки тачку, нагруженную старыми вещами, направляясь мимо Беллы к мусорке.
– Здравствуйте! – сказала она, стараясь казаться приветливой.
Мужик что-то буркнул в ответ, толкая тачку.
«Вот ведь!» – подумала Белла и заспешила к электричке, тотчас забыв о новом дачном соседе.
За весной настало лето. Белла умудрилась договориться с шефом об удаленной работе. Нужно было приезжать в офис раз в месяц. Это просто праздник какой-то! Все лето на даче! Сколько всего можно переделать!
Все три месяца лета Беллочка наводила уют на участке. Одно сажала, другое пересаживала, перекрасила домик, калитку старую подремонтировала как смогла: мужских рук, конечно, очень не хватало. Каждый раз, когда требовалось сделать что-то трудоемкое, она жалела, что не замужем, но потом, когда потребность отпадала, радовалась свободе от обязательств и одиночеству.
Сосед попался активный и нелюдимый. Весь день что-то стучал, таскал, пилил, строгал – короче, шумел. Беллу игнорировал. Как вначале сезона познакомились, так больше на контакт не шел. Она ему: «Здравствуйте!», – он кивнет, и все.
– Угрюмый какой-то. Весь день что-то делает без остановки. Пару раз пыталась с ним пообщаться, говорит, некогда ему, и отделывается дежурными фразами. Одним словом, нелюдимый, – делилась летними вечерами Беллочка с Зинаидой Петровной, которая частенько к ней захаживала обсудить свежие новости их маленького СНТ.
– На сто втором участке двойня родилась, теперь соседям покоя нет: орут дети все время. У цыган опять свадьба, не жди покоя дня три. Воду в этом году будут регулярно отключать. Опять все деньги председатель украл, вот и не на что ремонтироваться, – вещала Зинаида с видом знатока всех и вся.
За садовыми и огородными работами Белла то и дело вспоминала ту записку. Почему-то тогда она не выбросила, хранила в сумочке. Нет-нет да и достанет вечерком за чашечкой своего ароматного фирменного чая. Любила она вечерами сесть на крылечке, для этого и крылечко попросила строителей пристроить к своему домику-бытовке. Пройдет по саду – громкое название для четырех соток, но приятное слуху обладающего – соберет листочки черной смородины, мелиссы, тоненькие веточки тимьяна, пушистые листья ароматной мяты, в июле и малину можно добавить. Сложит все в заранее разогретый чайник, заварит горячей водой – кипятком нельзя, он весь аромат убьет. Поставит настаиваться. Минут семь – и чай готов. Сидит себе Беллочка на крылечке, попивает из красивой чашки и растениями любуется.