Так вот, иногда записочку ту достанет и сидит, фантазирует, кто же ее написал. Что за человек такой? Наверное, очень несчастный. Холодно ему и голодно, вот от неприкаянности и безысходности по чужим дачам и шарит. А у нее и не взял ничего. Может, потому, что она, не зная его, к нему с душой отнеслась? Все бы хорошо, но сосед со своей бурной деятельностью мешал тихому созерцанию и фантазиям. «Противный он все-таки», – решила для себя Белла.
Юрию Петровичу понравилось на даче. С работы он уволился сразу после аварии и похорон жены. Не мог больше водителем быть. Простить себя не мог. Хоть в аварии и не был виноват, за рулем был он. Не смог уберечь. Были кое-какие накопления, пенсия, иногда выходил на подработку. Где-то что-то починит, кому-то электричество проведет, мелкий ремонт техники сделает, что-то еще. На жизнь хватало. Поэтому на даче на все лето остался свободно. Ему нравилось что-то переделывать, восстанавливать и тем самым отвлекаться от мыслей о жене. Хоть и прошло уже пять лет, а все никак не мог отойти. Участок маленький, заросший, требовал внимания. Он мало разбирался в садоводстве, зато любил порядок, поэтому просто косил траву.
С двух сторон соседи совсем не приезжали, а слева была женщина, помоложе и полная противоположность по внешности его жене. Крупная, темноволосая, с интересными раскосыми глазами, судя по всему, шустрая и быстрая на руку. С раннего утра уже что-то делала на своем участке, продолжая работу до позднего вечера. Пару раз пыталась с ним заговорить, но он решил сразу, что никаких соседей вовлекать в свою жизнь не хочет. Здоровался ради приличия, и все. Хотя несколько раз, замечая, как ей трудно даются некоторые дела по хозяйству, порывался предложить помощь, но потом решил, что ни к чему это.
Осень наступила стремительно. Белла и не заметила, как пролетело лето. Пора было закрывать дачный сезон. Она убралась в саду, в домике, припрятала, как обычно, ценности – инструменты, микроволновку, кофейник и заварочный чайник – то, что было дорого. Уже перед отъездом, постояв на пороге и оглянувшись в последний раз до весны на комнатку, задумалась, вытащила из-под кровати коробку, достала бутылку водки, банку тушенки и банку с растворимым кофе. «Хотя нет, не так», – подумала Белла и заменила растворимый кофе на молотый, который ей подарила на работе приятельница и который она берегла на праздничный день. Выставила все на столе, накрытом новой белой скатертью в мелкий полевой цветочек, достала листок бумаги и ручку.
«Здравствуйте! Не знаю, как вас зовут, но переживаю за вашу жизнь. Вот то немногое, что могу вам оставить. Угощайтесь на здоровье!»
Белла оставила записку рядом с дарами для незнакомца, обернулась, перекрестила свой дом и уехала до весны, не став запирать дверь. Просто прикрыла.
Всю зиму она думала о даче, о незнакомце, о судьбах людей. Почему так складывается, что у одних – все, а у других – ничего? Почему не задалось у нее с обоими мужьями? С ними что-то не так или с ней? А может, это Господь ей что-то говорил через них и их отношения, а она, глупая, не поняла? Рассуждала, нужен ли кто-то рядом или нет. А может, и одной суждено век доживать, хотя еще молодая женщина. Пятьдесят – это же не семьдесят. Периодически перечитывала записку. О своих мыслях и рассуждениях никому не говорила. Подумают еще, что ненормальная какая-то – вору еду и записки оставлять.
На зиму Юрий Петрович закрыл дом и вместе с большинством дачников в их товариществе съехал в город. Скважины у него нет, дом не шибко-то утеплен, да и скучно зимой одному.
«Нужно собаку, что ли, завести. Лайку или овчарку. Все веселее будет. Тогда и зимовать можно», – рассуждал он сам с собой. Однако зимой все-таки несколько раз приехал. Даже переночевал. Снега в тот год было в прямом смысле слова «выше крыши». В один из визитов заметил, что у соседки крыльцо ее любимое, на котором она вечерами какой-то волшебный чай пила – аромат до Юрия Петровича доносился, от снега просело, и стойка одна покосилась. Глядишь, вот-вот рухнет. Он попытался пробраться на участок, чтобы счистить снег с козырька крыльца, и не смог. Калитка была заперта, а перебираться через забор постеснялся. «Решу весной», – подумал он и уехал в город.
Благодаря Зиночке Петровне Белла всегда была в курсе новостей их дачного поселка, только новости были какие-то все больше неутешительные.
– Нет, ну ты представляешь?! Опять кто-то по домам у нас шарится! Может, сами цыгане? Хотя и у них дома обворовывают. Что же это такое у нас творится который год?! – возмущалась Зинаида Петровна, остановив Беллу на проходной.
– Что? Опять? Вот безобразие! А на какой улице?
– На соседней с тобой, и говорят, что вроде, по следам на снегу, твой дом обнесли тоже. Да, чуть не забыла тебе сказать, у тебя от снега, а снега в этом году невиданное количество, крыльцо покосилось и почти рухнуло. Вот беда-то! Может, соседа нового попросить отремонтировать?
– О господи! Спасибо, что сказали. Да, буду разбираться. Опять нанимать кого-то придется. Соседа не хочу. Какой-то не такой он. Не общается, весь день чем-то занят. Здоровается через раз. Пойду деньги зарабатывать. – Белла натянуто улыбнулась и пошла в офис.
«Надо же, залезли опять! А может, это он. Я записку оставила. Вот дура. Хотя, может, и хорошо, что оставила. Хоть какое-то доброе слово человеку».
Весной она снова понеслась на дачу, как только сошел снег и можно было пройти по участку. Еле отворила калитку, которая от времени и сырости совсем просела. Вошла в домик. Водки, консервов и кофе не было. Записка лежала, но не ее. Новая.
«Был приятно удивлен вашим гостеприимством. Спасибо, хозяйка!»
Кратко, но сколько тут всего! Белла ликовала внутри. Он с ней переписывается! Значит, и правда хороший человек, просто обстоятельства дурные. Хотя вот ведь она взрослая тетка, а нафантазировала бог весть чего! Нет, ну а вдруг он и правда хороший, а она о нем заботиться будет. Ведь это то, чего она когда-то хотела. Для этого и замуж два раза выходила – чтоб заботиться о ком-то. Стоп, а что там с крыльцом? Зиночка Петровна сказала, что покосилось и рухнуло почти крыльцо, а она так торопилась записочку найти, что и не заметила.
Белла вышла из домика. Осмотрела крыльцо. Все в порядке. Оба столбика, поддерживающие крышу, на месте, правда, видны следы ремонта. И шифер новенький на крыше лежит. Как так?
«И крыльцо мне отремонтировал! – осенило Беллу. – Какой хороший мужчина! Надо же, тоже решил помочь!» Она вернулась на станцию. От мечтаний и перевозбуждения ее лихорадило. Невозможность встретиться с незнакомцем еще больше усиливала фантазии. Хотела уже уезжать домой – ранняя весна, ночевать в домике еще рано, но потом развернулась, зашла магазин на станции, купила бутылку, буханку хлеба, тушенку, сгущенное молоко и сигареты. Вернулась на дачу, оставила все на столе. Написала новую записку.
«Добрый человек, как вас зовут? Я вам очень благодарна за помощь и ваши визиты. Спасибо! Угощайтесь!»
Приехав на участок ближе к весне, Юрий Петрович увидел, что у соседки совсем сломался козырек крыльца. Видимо, когда сходил снег, от веса подломилась стойка и крыша рухнула. Шифер на ней съехал и раскололся. Он постоял возле ее калитки, подумал, вздохнул и пошел к себе в сарай за инструментами. В этом году он планировал перекрывать крышу сарая, заранее закупил шифер. Взял один лист, нашел у себя брус, вернулся к соседке на участок. Прошел через завалившийся забор на границе их участков. За пару-тройку часов поправил крышу крыльца. Его удивило, что домик не заперт. Заметил случайно, от ветра «гуляла» дверь.
«Может, ее ограбили? А тут я еще лазаю… Нехорошо, нужно скорее заканчивать. Жалко ведь женщину. Ну, как она сама справится?»
Белла вернулась на дачу только через две недели. При входе на участок обнаружила отремонтированную калитку – на новеньком столбе висела новая калитка с проушинами для замка, бережно соединенными цепью. Покупай новый замок – и вуаля! «Вот это да!» – подумала Белла. Нужно заметить, что все эти две недели мозг старательно дорисовывал образ героя. В мечтах это уже был почти голливудский актер с сердцем настоящего трубадура, огромными добрыми глазами, бархатным голосом и непростой геройской судьбой.
Оставленных ею даров не было. Записки в этот раз тоже не было.
«Может, я его обидела чем-то? – заволновалась Белла. – Почему не написал? Опять помог с ремонтом – калитку сделал! Это же так ценно для меня. И ничего не написал. Да, наверное, я что-то не то сделала. Может, сигареты зря купила? Может, он не курит, а я о нем плохо подумала?» – Мысли роились в голове у Беллы, мешая сосредоточиться на уборке дома и подготовке к дачному сезону. Она чувствовала себя виноватой перед человеком, который вошел в ее жизнь ненароком, которого она не видела, но уже почти любила.
В этот раз сосед тоже был на месте и, по обыкновению, что-то делал на участке.
– Добрый вечер! Как перезимовали? – спросил Юрий Петрович, выведя Беллу из оцепенения от мыслей о чувстве вины.
– Здравствуйте! Спасибо. Все хорошо у меня. Не беспокойтесь.
– Между нашими участками забор сгнил. Может быть, я его заменю этим летом. Вы не будете возражать? – Удивительно, но Юрий Петрович тоже чувствовал себя виноватым – за то, что без спроса влез на территорию соседки и хозяйничал там. Разговором о заборе хотел как бы загладить свою вину.
– Спасибо. Мне это не нужно. Если хотите новый забор, можете делать, – без всякого энтузиазма от инициативы соседа ответила Белла, продолжая думать, отчего незнакомец не оставил записки.
Лето набирало обороты. Оно такое короткое в Подмосковье, что и не успеваешь заметить, как наступило, не успеваешь насладиться, вкусить, как оно уже и заканчивается.
– Беллочка, здравствуй, давно не виделись! – Зинаида Петровна остановилась у калитки.
– Добрый день! Проходите.