Было сложно запомнить имена сменяющихся людей, душевной атмосферы на посиделках не сложилось. Было ощущение, что все чего-то ждут, а оно не происходит.
В третий раз Надежда на встречу не пошла, и постепенно ее общение с Марией Антоновной сошлось на нет. Женщины изредка пересекались на аллеях парка, мило улыбались друг другу, справлялись о здоровье и расходились каждая по своему маршруту. А еще тот случай, когда она с Марией Антоновной шла к трамваю, планируя ехать в кино, и заметила того самого мужчину, заставил ее задуматься о целесообразности общения с новыми людьми, теми, которых ранее не было в ее жизни.
Возможно ли в ее возрасте, а Надежда Семеновна тяжело переживала свое шестидесятилетие: «Старая совсем стала!» – думала она все чаще, обрести новых друзей? Нельзя сказать, что она необщительный человек. Так вышло, что практически всю жизнь она проработала на одном предприятии, распределившись туда еще после института. Времена менялись, статус предприятия претерпевал изменения, а костяк коллектива инженеров оставался на местах. Все пережили и неплатежи, и времена, когда зарплату продукцией выдавали, и смены владельцев компании, а коллектив чудом сохранили. Значит, умеет с людьми ладить и дружить? С Костей тоже душа в душу почти сорок лет прожили. Душа в душу? Не лукавит ли она тут сама себе? Муж был старше почти на десять лет. Властный и себялюбивый – так она всегда думала. Поначалу не замечала особенностей – в молодости все быстро происходит. Гормоны, пример друзей, уже создавших свои семьи. «Все замужем, а я нет». – Романтика, желание быть не хуже других… Все это лишает нас разума и приводит к скоропалительным бракам. Может, с одной стороны, это и не плохо, а то вообще новые семьи не складывались бы, а с другой – пожив вместе, столкнувшись с первыми же трудностями, многие разбегаются, оставляя детей расти в неполных семьях. Ей было трудно. Флер первой влюбленности прошел быстро. Через год после свадьбы родился сынишка, а еще через два – дочка. В декрете долго сидеть не могла, дети в яслях, сама на работе. Их постоянные болезни, муж из одной командировки в другую, а Надя все время одна. Все можно было бы переносить с радостью, однако муж, приезжая, был вечно ей недоволен, детьми не занимался, как в гости приходил. Уж она и плакала, и уйти хотела от него. Невыносимо было.
Как-то летом она поехала с детьми в деревню к родителям мужа, опять же одна, но ради детей. В свой отпуск решила пожить в деревне – на воздухе малышня будет, и разговор у нее со свекровью состоялся. Пожаловалась матери Кости, что тяжело они живут, как чужие, нет между ними тепла и любви. На всю жизнь запомнила Надя тот разговор у завалинки дома с простой деревенской женщиной, на склоне дня, с кружкой теплого молока в руках, под радостный гогот ее двух разыгравшихся с котятами малышей.
– Ты, милая, все о себе говоришь. «Мне трудно, я не могу, меня не любят». А ты? Что ты сама делаешь для мужа? – свекровь говорила, медленно подбирая слова, с улыбкой глядя на расшалившихся внуков. – Ну что ты, не бойся, подойди ближе, он же ласковый. Ты ему молока принеси из дома, вон на столе бидончик стоит, пойди и сама налей и угости, он обрадуется, – повысив голос, наставляла она внука, который побаивался забежавшего во двор соседского щенка.
– Я? Да я же все для него делаю! Детей ращу одна практически, нет его никогда дома, продукты покупаю, дом убираю, на работу хожу в конце концов. – Надя обиделась на непонимание свекрови и высказалась резко, в конце фразы вскочила с лавочки, пытаясь уйти в дом от обиды.
– Сядь. Не горячись. – Свекровь успела поймать ее за руку и потянуть, усаживая обратно рядом с собой. – Смотри, ты вскочила, и дети сразу забеспокоились. Я же не укоряю тебя, а спрашиваю.
– Знаете, мы с ним не можем жить вместе, его не интересую я, а меня – он, я не знаю, что делать, живем как соседи. Я не могу так. – Надя поняла, что погорячилась: не нужно было вообще разговор начинать, нашла с кем советоваться. Внутри нее все клокотало, она с трудом справлялась с эмоциями и, чтобы как-то успокоиться, сидела и теребила в руках подол платья.
– А ты подумай о нем, о Косте, и о детях, посмотри вокруг, какие мужья у подруг. Попробуй найти в нем хорошее, увидеть человека, хвали больше, радуйся, и он изменится, я точно тебе говорю, дочка. – Свекровь положила Наде на плечо свою натруженную руку в морщинах, приобняла и прижала к себе. – Ну, полно, платье-то оставь, красивое, пригодится еще. Малышня, пойдем в дом, там пироги поспели уж! – Она легко для своего возраста встала и потянула Надю за руку в дом.
Тогда Надя пожалела, что заговорила на эту тему, но слова свекрови запомнила и действительно присмотрелась к подругам и их семьям. У одной муж пил, у другой постоянно в гараже пропадал, потом пьяный приходил и такое устраивал, что лучше бы переехал в тот самый гараж. В общем, примеров семей, как она видела в кино, в реальной жизни не было. Хотя что в кино? Там все заканчивалось свадьбой, а у нее семейная жизнь, о которой никто не рассказывает. Так и прожили сорок два года, детей подняли, выучили, внуков дождались. Костя умер от инфаркта. Его нашли на автобусной остановке. Домой возвращался, работал до последнего, все говорил, что без него не справится проектный институт, ему даже должность специальную придумали, лишь бы он мог консультировать молодое начальство. А Надя осталась. Теперь ходит по пустой квартире и не понимает, зачем ей это все. Вроде и не любила мужа, а одна жить, оказывается, не умеет. Ей нужен кто-то рядом, заботиться о ком-то, просыпаться ради кого-то. Дети? Да, но они далеко, у них своя жизнь – так и должно быть. Новые подруги не заполняли ту пустоту, которой оказалось ужасающе много вокруг нее.
Надежда Семеновна устроилась в комфортном номере на втором этаже с видом на горы, которые манили своими вершинами сквозь кружева разноцветных листьев окружающего пансионат леса.
– А, воздух! Воздух-то какой! – прошептала она восторженно, стоя на маленьком балкончике. Соседки пока не было и, быть может, не будет, как пообещала любезная девушка-администратор в ответ на просьбу заселить к ней какую-нибудь малоразговорчивую даму.
С балкона было хорошо видно территорию санатория, живописные ухоженные цветники, симпатичные шары туй и чудом цветущие в конце октября розы – казалось, их запах пропитал воздух, соединившись с ароматом хвойных деревьев, в изобилии растущих повсюду. По дорожке прогуливались редкие отдыхающие, в основном парами. Вот две женщины примерно ее возраста вышли из дверей соседнего корпуса и направились к выходу в поселок, мужчина с женщиной сидели на лавочке под огромным дубом, о чем-то беседуя. Надя посмотрела на небо, еще раз вдохнула ароматный лечебный воздух и опустила взгляд вниз. Рядом с ее корпусом стоял тот самый мужчина…
«Да, в общем-то, недурно», – Георгий Константинович делал второй круг по территории санатория, куда поехал по настоянию дочери. Та переживала за отца и его, как она считала, депрессивное состояние, которое случилось после смерти матери. Из всех предложенных собесом вариантов он выбрал именно Красную Поляну, сознательно не поехав на море. Решил, зачем море в октябре. Купаться все равно не будет, а смотреть на постоянные осенние штормы – еще больше грустить и вспоминать их с Лидочкой совместные отпуска на побережье. А горы? «Лучше гор могут быть только горы, где еще никогда не бывал», как пел созвучный ему Владимир Высоцкий.
Ну уж в горы он вряд ли пойдет, в его возрасте нужно по дорожкам гулять, а не по пересеченной местности лазить. Территория и правда очень живописная и, что для него немаловажно, отдыхающих мало, как и обещала женщина, оформлявшая путевку.
– Все на море стремятся, а там сейчас ветра и влажность бешеная, бархатный сезон-то закончился, зачем это межсезонье? Зато в горах самое то! Горнолыжники еще не начались, летние туристы закончились, а красота какая: все разноцветное, краски потрясающие! Спасибо скажете, буду ждать вас с благодарностями! – Она протянула ему красочный буклет и двусмысленно, или только показалось черту старому, посмотрела ему в глаза, хитро улыбаясь.
Над лесом мелькнула тень какой-то большой птицы, за которой послышался громкий всполох и крик, отразившийся эхом в горах. Георгий поднял взгляд к небу. Птицы уже не было, над ним высились причудливые сосны, ветер играл с их верхушками, и они склонялись друг к другу, сближаясь и отдаляясь в замысловатом танце. Опустив голову, он встретился взглядом с женщиной, стоявшей на балконе второго этажа над входом в корпус.
«Так не бывает!» – первое, о чем он подумал. В голове лихорадочно крутились мысли, и времени на реакцию не было, а нужно как-то ответить. Она смотрела на него теми самыми глазами Лидочки, которые он заметил еще в электричке. Химия взгляда. Как это работает? Не знает, наверное, никто из нас. Это свыше.
– Вы? – робко спросила Надежда Семеновна, не веря своим глазам. Время словно перешло в какое-то другое измерение: она забыла про свой возраст, куда-то делась стеснительность, мысли, что она не такая как раньше. Вообще все мысли исчезли. Был только его взгляд, словно оба ждали этой встречи и для этого сюда приехали. – Стойте, пожалуйста, там! Не исчезайте больше. Договорились? – Не дождавшись ответа, буквально утопая в этих до боли знакомых глазах, продолжила она более уверенным голосом.
Увидев, что он кивнул в ответ и что-то сказал – что именно, не расслышала, – она кинулась к выходу из номера, потом вернулась, еще раз убедилась, что он стоит на месте, показала рукой, что спустится, забежала в ванную комнату, быстро провела помадой по губам, подушила запястья рук любимыми «Хлое» и стремительно помчалась вниз.
– Да, да, конечно, – отвечал Георгий Константинович, сам до конца не веря в реальность происходящего. Сначала подумал, что женщина не слышит, слишком тихо говорил, однако она показала рукой, что сейчас спустится. Он хотел зайти в холл, чтобы встретить ее там, но решил, что внутри будут люди, а ему не хотелось свидетелей, которые могли бы испортить волшебство момента. Поэтому спустился со ступеней, сделал несколько шагов в сторону и остался ждать, находясь в счастливом замешательстве от происходящего.