– Чтобы жить и любить, знать и терять.
– Чем ты заплатишь за это?
– Смертью.
– Зачем ты живешь?
– Чтобы умереть.
– Зачем ты умираешь?
– Низачем.
– У жизни твоей есть цель, а у смерти нет – зачем ты здесь?
Электра со вздохом закатила глаза:
– Сдаюсь.
– Это не ответ, – сурово заметила фата Нарцисса.
– Ну и что?
– Ты должна ответить на вопрос.
– Твои вопросы глупые. Я от них устала. И от тебя тоже.
Огненный дух поднялся и стряхнул с юбки травинки. А потом девица легонько взмахнула рукой, слегка мазнув кончиками пальцев по Нарциссе, и та отлетела футов на десять. Ее тело с неприятным звуком ударилось о землю.
Электра сняла шляпу и отшвырнула ее подальше. Волосы у нее вспыхнули. Под языками пламени чернел глубокой тьмой единственный глаз.
– Ты стоишь у меня на пути, – сказала она Кошке. – Отойди.
Кошка не двинулась с места, хоть кожа у нее сделалась липкой от страха. Фата Нарцисса сказала: «Ты не знаешь, что нужно говорить», и так оно и было. Но можно же хотя бы попытаться.
– Послушай меня, Великая! Твоя мать Олимпия, дочь Гефесты из рода Гекаты, отправила нас сюда ради твоей же безопасности. Внемли же предупреждению, которое она посылает: тело твое еще не готово. Без брони, которая сдержит твой огонь, ты уничтожишь себя самое, свою мать и изрядную часть мира, который я лично очень люблю. Мы просим тебя всего-навсего полчасика потерпеть. Это немного. Малейшая малость. Ты же сама понимаешь, что это разумно.
Электра топнула ножкой и скорчила недовольную гримасу. Волосы ее шипели и трещали.
– Чушь какая. Кому есть дело до вашей логики. С дороги.
– Нет.
Лицо под пылающими волосами побледнело и сделалось чуть прозрачным; сквозь кожу стало видно кость. Во рту прорезались зубы, острые и кривые.
– Нет? Что это значит – «нет»?
– Подойди ближе, и получишь отпор. Приблизься к вратам, и я отгоню тебя от них. Вот это и значит «нет».
– Думаешь, волшебница, сумеешь меня остановить?
– Да.
Девушка хихикнула:
– Смешная ты.
И легким шагом направилась к Кошке.
Кошка развернула стоявшую на траве ногу, чтобы принять более устойчивое положение, и почувствовала под подошвой скользкий металл. Это чудеснейшим образом прояснило ее мысли. Фата Нарцисса говорила, что все вокруг – иллюзия. Значит, именно иллюзия швырнула ее саму оземь и, судя по звуку, нанесла серьезное увечье. Значит, вера фаты в то, что вокруг все иллюзорно, оказалась слабее воли огненного духа. Итак. Во что Кошка верит достаточно сильно? Что может превзойти эту волю?
Кошка верила в свою подготовку.
Электра небрежно взмахнула рукой – точно так же, как с фатой Нарциссой. И Кошка со всей силы ударила по ней бакаутовым посохом.
– Ой! – Девица в недоумении уставилась на свою руку. –Больно.
Уверенно и без лишней спешки Кошка отступила на два шага и встала в проходе. Повернула посох и заняла оборонительную позицию.
– Поздравляю, о благороднонерожденная. Ты только что впервые узнала кое-что о жизни. Обычно нам всем приходится для этого ждать рождения.
Склонив голову, девушка бросилась на Кошку.
Та шагнула вперед и вбок и ткнула Электре концом посоха в икру. Электра оступилась, и Кошка всем своим весом толкнула ее в грудь, так что противница отлетела к железной стене сбоку от врат чрева. Потом Кошка вернулась во врата, снова загородив их собой.
Одно долгое мгновение обе, и Кошка, и Электра, сопели, пытаясь восстановить дыхание. А потом огненный дух засмеялся, хлопнул в ладоши и…
Бам! Бам! Бам!
Застучала по стенке локомотива лопата. Откуда-то издалека донесся Грималкин голос:
– Пора – не пора, выходи со двора! Новое тело доставили! Можете выпускать исчадие.
Кошка отступила в сторону, прислонила посох к стене и сказала с поклоном:
– Проходи, о благороднопочтирожденная.
Через врата чрева пронесся горячий порыв ветра, и девица пропала.
– Пора – не пора, выходи со двора! Можно выходить.
Бам! Бам! Бам! Бам! Бам!
Фата Нарцисса лежала на земле без движения. Кошка склонилась над ней и провела беглый осмотр. Кожа у эльфийки посерела от шока, но вроде обошлось без большой кровопотери. Когда Кошка ощупывала ребра, фата застонала: как минимум одно сломано. Но позвоночник и череп с виду не повреждены.
– Не вздумай мне тут откинуться, сестричка, – пробормотала Кошка. – Я собираюсь одолжить ту твою любимую блузку, персиковую, из шелка, и заляпать ее шоколадным дайкири.
Она перекатила Нарциссу на бок и поднялась, кобольдским захватом перекидывая эльфийку через плечо.
Когда они проходили через врата рождения, Хелен сказала:
– Вот и побегали впереди паровоза.
– Мы живы, – отозвалась Кошка. – Хотелось бы думать, что это чего-то да стоит.
Снаружи воняло обгорелым металлом, жженым пластиком и смазкой, вытекшей из покореженных подшипников. А еще пахло необозримыми ржаными полями и чуть тоньше, соблазнительней – ночецветными плотоядными. Кошка инстинктивно задрала голову и увидела пятерых наездников, которые летели на своих нетопырях в боевом порядке, высоко подняв копья, в поисках добычи. Луна пять раз мигнула, и наездники скрылись в ночи.
Вокруг Олимпии копошились рабочие. Наконец-то прибыли ремонтные поезда. Они доставили не только новый локомотив, но и краны, бульдозеры и другие приспособления, с помощью которых можно было поправить Олимпию. Без особой спешки, матерясь почем зря, кобольды, хайнты и гномы начали поднимать поверженный локомотив.
Двое хайнтов опустили перед Кошкой носилки и помогли ей уложить туда Нарциссу.
– Отойди-ка и дай мне заняться делом. – Грималка отодвинула Кошку в сторону и встала на колени рядом с лежащим без сознания врачом-архимагом. Провела над телом руками, выделывая сложные пассы и шепотом бормоча заклинания. А потом велела одному из хайнтов: – Поставьте ей капельницу и дайте обезболивающего. Немедленно.
– С ней все будет в порядке? – спросила Кошка.
– Это не по моей части, – отозвалась карга и приказала второму хайнту: – Отнесите ее в вагон-лазарет. Там знают, что делать. – И снова повернулась к Кошке. – Хорошо потрудилась, мала́я. Благодарность тебе от железной дороги и прочее, и прочее, бла-бла-бла.
Кошка взяла за руку Эсме:
– Думаю, самое время нам двоим исчезнуть.
– Спятила, что ли? Готова поспорить, фата Нарцисса кое-что тебе пообещала. В том числе деньги, я права?
– Насколько я помню, обещания ее были туманны и сумасбродны.
– Ну да, для начала можешь потребовать у благодарного огненного духа пророчество. Насколько понимаю, еёшество у тебя в долгу.
Они дождались, когда локомотив поднимут и установят на рельсы. А потом, быстро посовещавшись с Грималкой, Олимпия приказала рабочим отойти подальше, чтобы они ничего не услышали. Рядом с ней остались только Кошка, Эсме и карга.
– Моя дочь пыталась тебя убить, прошу за это прощения, – сказала Олимпия. – Она юна и еще ничего не понимает. С возрастом приходит мудрость. С мудростью приходит понимание: как бы низок ни был прислужник, за службу нужно отплатить. Можешь задать три любых вопроса, и я опущусь до ответа на них.
Карга прошептала на ухо Кошке:
– Спрашивай с умом. В жизни редко кому выпадает такой шанс.
– Спроси ее, куда я задевала свою куклю, – встряла Эсме. – Нет, погоди. Вот она. А флейты нет.
– Она права. У тебя осталось два вопроса.
Быстро, чтобы Эсме не успела спросить про флейту, Кошка сказала:
– Где сейчас находится мой брат Финголфинрод, лорд Сан-Мерси из Дома Сан-Мерси.
Олимпия долго молчала. Тело локомотива высокой стеной чернело на фоне звездного неба. Потом она сказала:
Глубоко братец твой сейчас,
Утехой плотскою пленен,
Распутницы ласкают глаз:
Вины ни капли нету в нем,
Но пышно, чудно превращен
В сокровища морские он,
Наядой дивной услащен.[51]
– Да, очень похоже на Родди. Но это не ответ на мой вопрос. Полагаю, более точного адреса ты мне не дашь?
– Увы, – ответила Олимпия, – ваш род для меня что рой светлячков. Не могу различить в этом мерзком копошении отдельных букашек. Задавай свой последний вопрос.
Кошка задумалась. А потом сказала:
– Скажи то, что мне больше всего нужно знать.
– А-а-а, вот вопрос, который стоило задавать. – И Олимпия снова замолкла.
И снова они ждали. Наконец она второй раз пророческим голосом произнесла:
В хрустальном гробу
Твоя мать лежит – ее
Целуй и буди.
Повисло долгое молчание.
– И все? – выпалила наконец Кошка, не веря своим ушам. – Будь ты неладна со своим фальшивым пророчеством! Это совсем не то, что я хотела бы узнать.
– Я сказала то, что должна была, и оплатила свой долг, – отозвалась Олимпия. – Пусть вернутся мои прислужники. Мной уже овладела жажда странствий.
Словно по сигналу, рабочие начали потихоньку возвращаться к локомотиву.
На рельсах позади поездов, присланных помогать с расчисткой, ждал роскошный состав с вагоном-рестораном, спальным вагоном, клубным вагоном и вагоном-борделем.
– Все для тебя и соплячки, – пояснила Грималка. – Рожу-то не криви! Фата Нарцисса сказала, что будет тебе содействовать, так? Это все прекрасно, но только если она не помрет. А помрет, так на бумаге ничего не зафиксировано и тебя официально и не было никогда. Слышишь, что говорю?
– Отлично слышу.
– Чем бы ни кончилось, я бы на твоем месте прокатилась. Поверь мне, раз прокатишься как Владычица Железнодорожная, и потом уже первый класс будет тебе не мил.
И вот спустя несколько минут Кошка уже сидела в кожаном кресле в поезде, который уезжал все дальше от места аварии. В клубный вагон вплыла гвисина[52]