– Все будет в ажуре. По крайней мере, я постараюсь, чтобы так было, – сказал он, приникнув губами к ее лбу.
На следующее утро, выбравшись из машины, которую оставил у ворот, Грэм услышал звук вертолета. И разглядел его высоко в потемневшем небе, предвещавшем грозу.
Он надел куртку и двинулся по дорожке к дому. Справа от него бездомная кошка играла с полиэтиленовым пакетом. Проследив за ней взглядом, он вдруг заметил здоровенный, наполовину расплавленный осколок стекла, валявшийся на краю гравийной дорожки.
Грэм подошел ближе и поднял его. Потом он увидел другие точно такие же осколки, сверкавшие на солнце, и маленькие обуглившиеся обломки железа.
Прямо перед ним в траве были следы, довольно глубокие, они тянулись к старому амбару. Как будто туда тащили сломанную машину. В последний свой приезд он не заметил эту двойную колею.
Грэм двинулся по ней. И, когда вошел в амбар, остолбенел, увидев похожий на грязный голый труп остов принадлежавшего Хейли «Шевроле», наполовину прикрытый огромным куском брезента.
Войдя в дом, Грэм сразу устремился на кухню. Мать сидела за столом, глядя в окно. По радио передавали классическую музыку. Фортепиано и струнные. В кухне пахло свежесваренным кофе.
Грэм поставил рюкзак на пол. Норма, вздрогнув, повернулась к нему:
– Грэм? Ты напугал меня! Что так рано?
У нее были красные глаза. Она плакала.
– Я не вовремя?
– Нет, вовсе нет, что за вопрос! – воскликнула она, протирая глаза. – Хочешь кофе?
– Нет, обойдусь, мама, спасибо.
– Как знаешь, только не шуми, твоя сестренка еще спит. Завтра у нее важный день, ей надо набраться сил.
Грэм взял стул и сел рядом с матерью.
Он должен, должен все узнать прямо сейчас.
– Да, забыл спросить: Хейли благополучно добралась до дома?
– Думаю, да. Она уехала сразу после ужина.
– Значит, с ее машиной все было в порядке.
– Кажется, да.
Неужели у нее не сжалось сердце, когда она произнесла эти простые слова?
– А как Томми – есть новости?
– Он еще у приятеля. Но почему ты у меня все это выспрашиваешь?
Грэм взял мать за руку и попытался заглянуть ей в глаза.
– Где Хейли, мама? – спросил он уже более твердо.
– Я же сказала!
– Хватит врать, я видел, что осталось от ее машины, там, в амбаре!
Норма посмотрела на него так, будто не поняла, о чем он говорил.
И Грэм почувствовал, как дрожит ее рука, которую он сжимал в своих ладонях.
– Это Томми, так? Он что-то натворил? Вчера, когда я заезжал домой, у тебя был озабоченный вид, ты не стала бы посылать мне сообщение без всякой причины. Мама, ты должна мне все рассказать!
– О чем ты говоришь? Действительно, у Хейли сломалась машина, но Томми здесь совершенно ни при чем! Если хочешь знать, мы как раз доедали десерт в саду, как вдруг почувствовали запах, словно что-то горит. А когда обошли вокруг дома, было уже поздно – машину охватил огонь, и она готова была взлететь на воздух. Томми побежал искать виновников, вот я и отправила тебе сообщение. Потом он куда-то запропастился, и я испугалась за него, только и всего.
– Кто же мог сотворить такое?
– Говорю же, не знаю! Мы не успели разглядеть! Я разговаривала с Гербертом, и он сказал, подобное случается иногда. Такая красивая машина, не мудрено, что нашлись завистники. Хулиганы часто уничтожают то, что им не по карману.
– А Хейли – на чем же она в таком случае уехала?
– Она спала в комнате для гостей. Утром я отвезла ее в Эмпорию, и она села на автобус до Канзас-Сити.
– Вы подали жалобу?
– Да, только, думаю, дело ничем не закончится.
– Ладно, сожалею, я малость погорячился.
– Пустяки. Надо было мне позвонить, и я бы все тебе объяснила по телефону. Эмбер-то скоро уезжает? Тебе лучше поехать к ней и напоследок побыть вместе.
– У нее куча дел сегодня, я заеду к ней позже. А пока, раз уж я здесь, пойду к себе и немного отдохну.
– Как знаешь, родной. Оставаться здесь тебе вовсе не обязательно, у нас все в порядке.
– Верю, – сказал Грэм, вставая.
Поднявшись в свою комнату, он лег на кровать и закурил сигарету с травкой, чтобы расслабиться. Вся эта история казалась ему совершенно невероятной. Если хорошенько подумать, в рассказе матери многое не сходилось. Во-первых, она говорила каким-то странным, почти механическим голосом и ни разу не посмотрела ему в глаза. Обычно Норма Хьюитт, когда с кем-то разговаривала, не отводила взгляд в сторону.
И потом, если машину действительно подожгли чужаки, почему мать стала уверять его, что Хейли преспокойно уехала в Сент-Джозеф?
Но зачем она ему соврала? Что скрыла? Хотелось ли ему это знать на самом деле?
Нет, это все его мнительность, не иначе. Томми, если с ним ничего не случилось, вернется днем и подтвердит слова матери. И Грэм будет чувствовать себя круглым дураком, потому что не поверил ей.
Он положил окурок в пепельницу в ту самую минуту, когда в его комнату влетела Синди и бросилась к нему на кровать. Он обнял ее и поцеловал в щеку.
– Ну как ты? Хорошо спала?
– Ты колючий!
Грэм рассмеялся и поставил сестренку на пол.
– Мама сказала, у тебя завтра конкурс, так?
Синди кивнула.
– И тебе не терпится туда поехать?
– Хочешь посмотреть на мою новую подружку? – спросила она, протягивая ему фарфоровую куклу в шелковом розовом платьице. – Это была мамина кукла, а теперь она моя.
– Очень красивая, – сказал Грэм, всматриваясь в неподвижные зеленые глаза. – Кстати, ты не очень испугалась, когда тут недавно вечером загорелась машина Хейли? Наверно, было страшно!
Девочка, казалось, не поняла, о чем он говорит.
– Хотя ты, может, уже спала. Мама сказала, Хейли у нас ночевала. А ты видела ее на следующее утро?
– Нет, – сказала Синди, дергая куклу за платьице.
– Ладно, это не страшно. Она, должно быть, рано уехала.
Тут в коридоре послышались шаги.
К ним вошла немного запыхавшаяся Норма.
– А, ты уже проснулась, родная, – сказала она, погладив дочь по головке. – Кушать хочешь? Сейчас приготовлю завтрак. Ты поешь с нами, Грэм?
– Нет, спасибо, я уже перекусил у Эмбер.
– Отлично! Я тут подумала: а что, если нам втроем съездить в город? Сходим в ресторан, в кино, прошвырнемся по магазинам… А потом я доставлю тебя прямо к Эмбер.
– Даже не знаю, честно говоря, ехать мне пока никуда не хочется, лень что-то.
– Тогда поговорим позже. Синди, приходи ко мне в сад минут через пять! И береги куклу, она запросто может разбиться.
– Хорошо, мама, – проговорила Синди, бережно укладывая куклу на ковер.
Норма спустилась на первый этаж. Грэм повернулся к окну и увидел, как по раскинувшемуся над полями небу пронеслась стайка козодоев.
– Как думаешь, он все еще здесь – подвальный призрак? – спросила Синди, выведя его из состояния задумчивости.
– Кто-кто?
– Мама сказала, там никого нет, а я знаю, он там, потому что слышала его прошлым вечером, когда проходила мимо двери в подвал. Ты спасешь меня, если он вдруг выйдет оттуда?
Грэм сначала удивился: в детстве он очень долго боялся этого подвала и непроглядной тьмы за его дверью. Потом он вспомнил, что тоже слышал шум, когда приезжал накануне домой, как будто кто-то стучал по канализационной трубе.
Правда, он тогда не обратил на это внимания.
– Мама права, призраков не существует, и уж тем более у нас в подвале. Пойдем вниз, я тебя провожу, хорошо? Тебе пора завтракать.
Они вдвоем спустились в кухню, и Синди вприпрыжку побежала к матери, которая развешивала белье в глубине сада. Понаблюдав за ними какое-то время, Грэм направился к двери в подвал, ощущая тот самый животный страх, который одолевал его в детстве.
Ему в голову пришла ужасная мысль, и он хотел все проверить.
Грэм надавил на ручку, но дверь была заперта на ключ. Это было необычно. Впрочем, у него в связке имелся второй ключ, и он отправился за курткой, в кармане которой она лежала.
Он шел очень осторожно, будто боясь оступиться на скользком откосе.
Открыв дверь, Грэм проник в подвал и тихо закрыл за собой дверь. Даже не подумав включить свет, он стал спускаться по лестнице, затаив дыхание, и тут увидел неподвижно лежавшую на спине Хейли. Девушка была очень бледна – казалось, она уже лежит в морге. Потрясенный до глубины души, Грэм приблизился к ней, не смея проронить ни слова. Слава богу, она оказалась жива и просто спала. Но выглядела невероятно изможденной, как будто голодала несколько дней.
Неужели мать держала ее в заключении? И почему?
Томми. Что же ты натворил?
Хейли застонала и пошевелила рукой. Грэм опрометью кинулся на кухню – к холодильнику за жидким йогуртом и бутылкой с минеральной водой.
Потом, убедившись, что мать ни о чем не догадывается, он вернулся в подвал, еще не сознавая, какой бедой все это скоро обернется.
Спустя четыре часа
Она шла по дороге, вымощенной желтым кирпичом, в сопровождении Железного Дровосека, Страшилы и Трусливого Льва. Вдалеке возвышался Изумрудный город – там она наконец попросит волшебника Оз, чтобы он вернул ее в Канзас.
Она очнулась в больничной палате. Лицо у нее так опухло, что она едва могла открыть правый глаз и разглядеть смутные очертания качавшегося вдалеке дерева.
У окна сидела ее мать. Неужели ей все снится? Она не верила, что мать оказалась здесь, и попробовала ее окликнуть, но голос ей изменил, и у нее вырвался лишь хрип, пронзивший горло нестерпимой болью.
Наконец мать посмотрела на нее и взяла за руку. Ладонь у матери была теплая, как будто она согрела ее в горячем песке.
Но почему она так старается не смотреть ей в лицо?
Она закрыла глаз. А когда снова открыла, то оказалась в палате совсем одна. Опять ее бросили.
И тут она услышала, как сзади заскрипел пол, и с ужасом увидела темную фигуру со сверкающим оружием в руке. Не успев вскрикнуть, она почувствовала, как ей на голову обрушился удар, лицо разлетелось на куски, и мир вокруг на мгновение снова стал совершенно красным.