– Ты же хозяйка, – ответила Хейли, плеснув себе водки.
В конце концов, она пришла сюда, чтобы отвлечься.
Линдси подключила ноутбук к музыкальному центру и поставила последний альбом Рианны.
Затем взяла серебристую коробочку и достала оттуда двухграммовый пакетик кокаина. Высыпала немного порошка на журнальный столик, с помощью кредитной карточки сделала четыре дорожки и протянула Хейли половину соломинки.
– Вот так, давай, сейчас оклемаешься, – сказала Линдси, пока Хейли втягивала в себя дозу. – Пойду переоденусь, пока они не нагрянули, а ты идешь?
– Иду, – ответила Хейли, мгновенно почувствовав действие кокаина, наложившегося на выпивку.
Комната Линдси располагалась на втором этаже, окна ее выходили в сад. Хейли присела на кровать, а Линдси достала из гардероба джинсы с черным топом и отправилась в ванную.
Глядя, как подруга наводит красоту, Хейли представила, какова была бы ее реакция, если бы она ей все рассказала как на духу, благо она интуитивно чувствовала: Линдси – единственный человек, который смог бы ее понять, и, случись с ней такое, она наверняка поступила бы точно так же.
– Ну что, поклевываешь носом? – спросила Линдси, повернувшись к ней. – Вид у тебя и впрямь неважнецкий, прими-ка еще «кокса» – взбодришься.
Нанюхаться «кокса», напиться вдрызг, чтобы забыться на целый вечер.
– Ты все еще встречаешься с тем парнем? – полюбопытствовала Хейли, разглядывая пушистый ковер под своими босыми ногами.
– С Хавьером? В общем, нет, я ему пока еще не перезванивала.
Хейли кое-как встала и, подсев к Линдси, взглянула на их отражение в зеркале. Две подружки, озаренные желтоватым светом лампы, – и одна из них уже никогда не будет прежней.
– Погоди-ка, сейчас мы тебе кое-что поправим, – сказала Линдси и принялась подводить карандашом глаза Хейли. – А то можно подумать, ты переколотила все зеркала у себя дома.
Хейли не противилась, стараясь держать себя в руках, чтобы не удариться в слезы.
– Ну вот, что ни говори, теперь ты у нас просто красавица, так ведь?
Хейли невольно улыбнулась.
Красавица.
Не будь она красавицей, Томми ни за что бы на нее не позарился.
Вернувшись в гостиную, они разделили еще пару дорожек кокаина – и тут послышался звонок в дверь.
Эмили Рэмпайк была старше их обеих и тоже жила в Форест-Хиллз. Она недавно начала преподавать в частной школе в центре Уичито. Хейли встала и расцеловала ее в обе щеки. Эмили постригла свои темные волосы и стала похожа на мальчишку. Следом за ней в гостиную прошли ее дружок Брайан со своим приятелем. Хейли знала Брайана в лицо, а второй парень был ей совсем незнаком. У него было квадратное лицо и мощное телосложение – нетрудно было догадаться, что большую часть свободного времени он проводил в тренажерном зале. Звали его Майкл, он учился в университете в Сент-Луисе. Линдси, понятное дело, пригласила его сесть рядом.
Эмили, уже будучи слегка под градусом, принялась расписывать, как провела день, который, на ее взгляд, выдался хоть и бурным, но совершенно бестолковым. Хейли слушала рассеянно – ее так и подмывало рассказать, как сегодняшний день сложился у нее, чтобы просто заткнуть ей рот.
То, что она вдруг оказалась в этой компании, казалось ей чем-то нереальным. Она с трудом пыталась уловить смысл их слов, ловя себя на мысли, что мечтает поскорее распрощаться с ними.
Налив себе еще один стаканчик, она заметила, что Майкл все время пялится на нее, и, смутившись, отвела глаза в сторону.
В этот раз, только в этот раз.
Когда ей стало совсем скучно, она вспомнила про отца, который остался дома совсем один и, должно быть, сейчас только о ней и думал.
А вдруг Томми набросится на него, пока она сидит здесь? Вдали от дома ей ничего не угрожало, а вот отец по ее вине мог оказаться в опасности…
Неужто ты и в самом деле поверила, что все закончится так просто?
Хейли поставила стакан на стол и отправилась в ванную на второй этаж. Закрыв за собой дверь, она присела на край ванны и разрыдалась.
Через какое-то время ей удалось успокоиться, и она смахнула слезы кончиками пальцев, чтобы не размазать макияж.
Она постоянно чувствовала его внутри себя – казалось, часть его существа укоренилось в ней подобно древку боевого знамени на завоеванной территории и вырвать его невозможно никакими силами.
Вместо того чтобы спуститься к остальным в гостиную, Хейли отправилась в гостевую комнату и застыла на мгновение на пороге, вспомнив, что тут не так давно произошло между Нилом и Сидни. Но теперь, к своему удивлению, она не ощутила никакого негодования. Теперь все это казалось ей невероятно далеким.
Постель была убрана, в комнате стоял легкий аромат ванили. В конце концов, Хейли передумала возвращаться в гостиную – ей больше не хотелось прикидываться, будто у нее все хорошо.
Она легла на кровать и закрыла глаза. Здесь она могла бы спать спокойно. Ей надо было набраться сил, прежде чем повторить полицейским все, что она рассказала отцу. Складно соврать, глядя им в глаза.
Из гостиной донесся смех Линдси.
В глубине души Хейли немного обиделась на подругу за то, что та ни о чем не догадалась. Настоящие подруги должны понимать друг друга без слов. Через какое-то время Линдси, конечно, заметит, что она куда-то запропастилась. А пока она слишком занята – старается обольстить Майкла. Хейли сразу заметила, что он понравился Линдси и она поняла, что уложить его в свою постель особого труда ей не составит. Когда она вела себя подобным образом, Хейли испытывала к ней чуть ли не отвращение. Неужто у нее нет ни капли самолюбия?
Впрочем, это было неважно.
Хейли попробовала ни о чем не думать, приготовившись погрузиться во тьму и уснуть с надеждой не видеть снов.
Или, по крайней мере, с уверенностью – что бы там ни случилось, она проснется в этой комнате, а не там…
Томми
Элмер перестал стонать. Томми навел луч фонарика на несчастного, лежавшего в трех метрах от него. Старый пьянчужка будто заснул.
Он перетащил его сюда с передышками и крепко связал по рукам и ногам электрическими проводами. Если бы Элмеру удалось ненароком освободиться, бог знает, что он мог бы учудить.
Сначала Томми хотел сразу его прикончить. Он уже закопал бы его рядом с трупами животных. А теперь вот ему пришлось тащить его как почти мертвый груз.
Фонарик начал помигивать – свет сделался совсем тусклым. Томми встряхнул его и ударил по нему ладонью, но без толку.
Надо будет поискать свечи, когда он вернется в дом Хейсов. Несколько свечей можно расставить внутри так, чтобы снаружи их никто не заметил. Впрочем, кто отважится сунуться сюда глухой ночью?
Кроме сов. Койотов. Призраков.
Томми поднялся, чтобы подобрать рюкзак, и заметил, что Элмер молча смотрит на него с презрительной усмешкой.
Выйдя из себя, он с силой пнул бродягу прямо в лицо. Элмер попытался отбиться, тогда Томми принялся колотить его ногами в живот все сильнее и сильнее, пока бедняга снова не потерял сознание.
Он впал в такую ярость, что дальше было некуда.
Хотя лучше было бы подержать старика несколько дней связанным, чтобы он полностью оказался в его власти, тогда в случае чего на нем можно было сорвать всю свою злость.
Пусть это не Родни, не Элиас и даже не тот тип на улице…
Опьяненный безграничной властью над бедным стариком, Томми представил, как всаживает нож ему в живот, как полосует лезвием его ноги, лицо, и подумал, что бы он почувствовал, ощутив на руках его теплую кровь.
Он уже сотни раз воображал, как проделывает то же самое с ними со всеми. Однако сейчас ему совсем не хотелось снова пережить горькое бессилие, которым оборачивалось каждое его возвращение к действительности.
Какой будет действительность сейчас? Какой она будет для него?
Поднявшись, Томми заметил мерцающий огонек там, снаружи, в нескольких десятках метров от скотобойни.
Он с любопытством подошел к окну и прищурился, вспомнив, как однажды, когда ему было лет шесть-семь, он видел ночью мириады точно таких же огоньков за окном своей бывшей комнаты. Потом он все думал – может, они ему приснились или это и впрямь было наяву. То было одно из редких воспоминаний детства, которое сохранилось у него до сих пор. Порой Томми казалось, что его детство было похоже на короткий миг.
Он застрял у скотобойни. Мать бежала где-то вдалеке, спасаясь от чего-то, что он никак не мог разглядеть, и на ней было длинное белое платье, легкое, как дымка. Ему за ней было не угнаться: ноги вросли в землю так, словно она не хотела их отпускать.
В небе над головой шуршало везде, куда ни глянь; небо было до самого горизонта затянуто тучами черных перьев, а единственными, пока еще зримыми звездами были устремленные на него глаза ворон.
И тут послышался вой.
Томми проснулся. Определенно, он слышал крик, и это было не во сне. А совсем рядом, здесь, в этом самом помещении. Человеческий смех, сиплый, злобный.
Элмер исчез. Провода, которыми он был связан, валялись на земле.
Как ему удалось высвободиться?
А он-то сам сколько времени проспал?
Томми представил, как Элмер, услышав его размеренное дыхание, быстро сориентировался в темноте, подошел к нему и склонился над ним, имея полную возможность убить его во сне.
Но он этого не сделал. Бродяга предпочел сбежать.
Томми обшарил с фонарем все углы в помещении, боясь наткнуться на Элмера, который мог спрятаться в каком-нибудь закутке и приготовился напасть на него с…
С ножом.
Он развернулся и взялся за рукоятку, теша себя мыслью, что Элмеру его не перехитрить.
Так, с ножом в руке, он двинулся по коридору к лестнице. Грязный бродяга мог притаиться где угодно, так что следовало все время быть начеку.
Но, если бы старику действительно захотелось отомстить Томми, он бы уже это сделал при первом удобном случае.