.
Отечность с ее лица немного спала. Правый глаз открывался уже лучше. А левый был наполовину закрыт, и в щелку между веками проглядывала только студенистая жидкость, которая все еще вызывала дрожь у Нормы. Как и предупреждал врач, у Синди наблюдался легкий паралич левой стороны лица. Массажист, с которым уже договорились, будет приезжать к ним домой и проводить курс реабилитации, начиная со следующего дня. Все шло по плану. Когда-нибудь ее шрамы зарубцуются. Сломанные молочные зубы выпадут, и на их месте вырастут коренные, а другие заменят протезами. В ближайшее время можно будет поставить и глазной протез. Норма провела поиск в Интернете, и результат ее не порадовал, хотя в случае с Синди врачам удалось спасти окуломоторные мышцы, так что она сможет двигать искусственным глазом не хуже, чем обычным.
Да, конечно, должно пройти время. И с этим также придется смириться.
И все же Норма не могла избавиться от навязчивого ощущения, что у дочери пострадало не только лицо, а нечто большее, – то, что не удастся полностью восстановить никогда.
Последние дни Норму с большей или меньшей настойчивостью пытались вызвать на разговор журналисты, докучая ей своими предложениями, которые она всякий раз отвергала.
Она боялась, что кому-нибудь из них удастся сфотографировать Синди без ее ведома.
Не желая еще больше расстраиваться, она не читала газет, не смотрела репортажи по местному телевидению или Интернету и даже перестала отвечать на эсэмэски, звонки и электронные письма – все эти горестные знаки внимания со стороны внешнего мира, очнувшегося лишь для того, чтобы полюбоваться, как больно Норме Хьюитт.
Герберт не раз приезжал проведать ее в больнице и сетовал, что расследование продвигается не так быстро, как ему бы хотелось. Он пробовал опросить Синди, но безуспешно: девочка так и не смогла вспомнить, как выглядел злодей, который на нее напал. А через три дня какие-то два негодяя изнасиловали местную жительницу, избив ее бейсбольными битами, а потом украли у нее все украшения. По мнению Герберта, это был самый верный след. Этот след, однако, уводил полицию все дальше от настоящего преступника, что вполне устраивало Норму.
Записка, которую она оставила для Томми, когда в спешке заезжала домой за вещами, так и лежала на кухонном столе. Уложив Синди в постель, она сразу же поднялась к нему в комнату, надеясь обнаружить там следы его недавнего пребывания. Но в его комнате ничего не изменилось. В ее отсутствие младший сын не возвращался.
И теперь ей предстояло свыкнуться с мыслью, что он уже никогда не вернется.
Грэм искал Томми повсюду, но безуспешно. В начале недели, выйдя из больницы, Норма даже наведалась к Дилану – в мрачный дом на окраине города, где он жил со своими родителями, но Дилан сказал, что не видел Томми с тех пор, как вернулся домой после каникул. Других приятелей, насколько ему было известно, у Томми не было. В общем, что бы Норма ни делала и как ни терзала себя, пытаясь узнать, где он мог затаиться и каково ему сейчас, она неизменно оказывалась в тупике.
Однако, случись с ним беда, она узнала бы об этом первая.
Она слишком поздно заметила, что Томми прихватил все свои сбережения, и это ее несколько обнадежило, хотя он вряд ли смог бы долго протянуть на эту сумму. Впрочем, она допускала, что он в какой-то степени сможет выпутаться из ужасной истории, вынудившей его бежать из дома.
Ведь она как никто другой знала, на что способен человек перед лицом опасности.
Норма уже не раз была готова сдаться и попросить Герберта объявить Томми в розыск, но вовремя останавливалась, понимая, что не может вовлекать его в это дело, поскольку он подозревал ее сына в нападении на мужчину в Эмпории, не говоря уж о том, что, по словам Грэма, шериф считал его причастным и к нападению на Синди, хотя об этом больше не заикался. Если Герберт доберется до Томми раньше, чем она, он станет допрашивать его на свой лад, а там кто знает, как поведет себя Томми…
Нет уж. Она должна верить в себя. И главное – верить в сына, чтобы не поддаться отчаянию, хотя в самые трудные минуты она порой приходила к убеждению, что было бы куда проще, если бы он исчез из ее жизни. Потом Норма, конечно, корила себя за столь ужасные мысли, недостойные ни одной матери на свете.
Однако она и представить себе не могла, что будет делать, когда он вернется, – сможет ли ему помочь в случае чего, сможет ли смотреть на него и относиться к нему так, как прежде.
И еще один вопрос, самый страшный: насколько он успел измениться за это время?..
К счастью, Грэм будет рядом и послужит опорой. Он поможет ей мало-помалу освободиться от этого бремени и даст младшему брату то, что не сможет дать она. Уж они-то поймут друг друга.
По ее просьбе Грэм всю неделю оставался ночевать в квартире Эмбер. Но теперь пришла пора и ему возвращаться домой.
Норме казалось, что в последнее время он был очень грустный – как в воду опущенный. Но это было временное явление. В конце концов он воспрянет духом, как и все они.
Норма ополоснула стакан и решила полить цветы в палисаднике: ей не терпелось вернуться к повседневным домашним заботам и приобщить к ним детей.
Завтра она съездит в «Уолмарт» и закупит все необходимое, чтобы не выходить из дома несколько дней. А потом, если Синди почувствует себя бодрее и если она купит эффективное средство, чтобы защитить ее рубцы от солнца, они вдвоем проведут весь вечер в саду.
Как прежде.
Да здравствуют простые радости, и прочь никчемные печали!
От раздумий Норму оторвал автомобильный гудок. Она оглянулась и увидела, как на подъездную дорожку, сверкая хромом на солнце, вырулила машина.
Это была Магда. Норма совершенно не ожидала, что подруга нагрянет к ней без предупреждения. Но прятаться было поздно. Помрачнев при одной лишь мысли, что придется выслушивать ее трескотню, Норма утерла лоб и направилась к подъездной дорожке, в то время как ее подруга парковалась у амбара.
Магда, в ярко-красном платье и соломенной шляпе, выбралась из машины и махнула ей рукой.
Она обняла Норму и крепко прижала к груди, обдав резким ароматом духов, который тут же въелся ей в кожу.
– Дорогая, ну как ты? Я узнала от Луизы, что Синди сегодня возвращается домой, а поскольку собиралась заехать к своему отцу, решила, пользуясь случаем, сделать на обратном пути маленький крюк и заглянуть к тебе.
– Новости разлетаются очень быстро, как я погляжу. Не стану от тебя скрывать, я сама только что вернулась, и у меня еще куча дел…
– Я буквально на минутку! – воскликнула Магда, обводя взглядом фасад дома. – Прости, что не навестила тебя в больнице. Сама знаешь, какую тоску на меня нагоняют такие заведения. Может, нальешь мне сока? А то от жары у меня в горле пересохло.
– Конечно, пойдем, – сказала Норма и направилась к дому, понимая, что так просто ей от Магды не отделаться.
Когда они проходили мимо гостиной, Магда вдруг остановилась и, сняв солнцезащитные очки, заглянула внутрь, словно надеясь разглядеть хоть какие-то следы произошедшей здесь трагедии.
Затем, едва скрывая разочарование, она проследовала за Нормой на кухню.
– А где же твоя крошка? – полюбопытствовала она, садясь на шаткий стул.
– Отдыхает у себя.
– Бедное дитя… Надо было прихватить с собой газеты – кто об этом только не сообщил. Думаю, у тебя не было времени их читать. Луиза говорила, тебя даже приглашали на телевидение, правда?
В ее глазах сверкнуло мерзкое любопытство.
– Да. Только на этом дело и закончилось.
– Правда? Ты хорошо подумала? Даже если тебя позвала не Опра Уинфри, от таких предложений не отказываются! И потом, наверняка это помогло бы найти тех негодяев. Полиция разнюхала что-нибудь новенькое?
– Насколько мне известно, нет.
– Что ни говори, полиция у нас ни на что не годится. Знаешь, я совсем сон потеряла – прежде чем лечь спать, раз по десять проверяю, все ли двери у меня заперты на ключ! Если бы с моей дочкой сделали то же самое, я бы не пережила. Не знаю, как ты держишься…
– Признаться, я и сама не знаю. С другой стороны, у меня нет иного выхода.
– Да, конечно, – проговорила Магда, беря ее за руку. – Да, кстати, вчера Линда с Хиллари спрашивали, как твои дела. Было бы здорово нам снова встретиться всем вместе, как в прежние времена.
– Честно говоря, я об этом пока не думала.
– Но ведь ты не собираешься сидеть взаперти и умирать от скуки! Тебе надо бывать в обществе, чтобы как-то отвлечься!
В вашей-то компании, когда вы пялитесь на меня, как на зверушку в клетке, со слезами сочувствия на глазах и при этом радуетесь, что не похожи на меня!
– Я дам тебе знать, когда буду готова, обещаю, – сказала Норма, чувствуя, как у нее кружится голова.
– Ты точно в порядке? А то вдруг как-то побледнела!
– Это от усталости, Магда, ведь последнюю неделю я почти не смыкала глаз.
– Слава богу, у тебя взрослые сыновья, помощники. Да, кстати, а где Томми? Я его что-то не заметила. Мистер Холмс сказал, он заболел. Неловко об этом говорить, но в городе разное болтают. Ясное дело, все это слухи, но…
– Так что тебе хочется знать, собственно говоря?
– Ну, так, может, скажешь? Неужели Томми мог сделать такое с Синди? Ты ведь знаешь, я твоя подруга и готова выслушать все-все.
– Мой сын не имеет к этому никакого отношения. Даже не представляю, как такое могло прийти тебе в голову! Томми, конечно, не без греха, только он никогда не смог бы причинить зла своей сестренке!
Выпроводить бы ее вон и подобрать такие слова, чтобы она почувствовала на собственной шкуре, что такое зло!
– Не принимай близко к сердцу, дорогая, но после всего, что произошло там, у них в школе, не удивительно, что у людей возникают такие вопросы. Сама знаешь, твой сын порой бывает жестоким. А тут еще эта напасть.
– Послушай, Магда, все, что надо, я уже рассказала в полиции, и сейчас не место и не время говорить об этом.