Томми тут же представил, как он вместе с Тессой окажется на том же корабле. Вот они стоят вдвоем на палубе, а вокруг бескрайний океан.
Разгоряченные вином, они до самого конца ужина развлекали друг дружку забавными историями, словно были знакомы не один год. Иногда, приглядываясь к Джулии, Томми чувствовал, что ее смех насквозь пронизан болью, и надеялся, впрочем мало в это веря, что она в конце концов откажется от мысли вернуться в Топику и останется здесь, вместе с ним.
Брат Дилана позвонил им около десяти вечера и сообщил адрес и номер квартиры, где намечалась вечеринка.
Выходя из ресторана, Джулия нежно обняла Томми и шепнула ему на ушко, чтобы не приходил к ней этой ночью: она боялась, что он ее разбудит. Джулия казалась напряженной и едва держалась на ногах. Вдыхая аромат ее духов, он тихо произнес в ответ, что зайдет к ней завтра утром, чтобы вместе позавтракать, и через некоторое время, уже несколько отрешенно, перенесшись в мыслях туда, где в это самое время, должно быть, танцевала молодежь, он смотрел, как она шла в сторону гостиницы, залитая светом уличных фонарей, постепенно скрываясь в тени и растворяясь в беспросветной мгле.
Тридцатиэтажный дом, куда их пригласили, был выстроен из серого кирпича и выглядел весьма солидно, гордо возвышаясь над улицей. Дилан нажал кнопку звонка напротив имени, которое сообщил ему брат, и тут же прозвучал женский голос, назвавший номер нужной квартиры, которая располагалась на двадцать пятом этаже.
В квартире, куда они пришли, яблоку негде было упасть, из висевших на стенах акустических колонок звучала музыка дуэта «MGMT». В самую большую комнату втиснулось не меньше сотни молодых людей, их сверстников, чьи тени метались в пятнах флуоресцентного света. Никак не ожидая, что окажется в таком огромном помещении, Томми протискивался сквозь толпу следом за Диланом, и ему казалось, что он грезит наяву. В глубине комнаты, рядом с большим красно-белым музыкальным автоматом, помещалось что-то вроде импровизированного бара. Дилан налил им обоим водки и стал искать глазами старшего брата. Томми, никогда прежде не танцевавший прилюдно, смотрел на гостей в надежде, что спиртное придаст ему храбрости и он сможет двигаться так же, как они, хотя при этом все еще боролся с желанием сбежать к Джулии и оказаться вдвоем с ней в тишине ее комнаты. Но тут он вспомнил обо всех ничтожествах в Эмпории, которые никогда не приглашали его на вечеринки и которые, уж он-то точно знал, дорого заплатили бы, чтобы оказаться на столь грандиозном торжестве, не идущим ни в какое сравнение с их жалкими, несуразными тусовками. Справедливость торжествует. Притопывая в такт музыке, Томми допил одну стопку и принялся за вторую, в то время как Дилан, повернувшись к нему спиной, уже трепался с какой-то блондиночкой, которая явно чувствовала себя несколько стесненной в своем серебристом платье.
Впрочем, гости большей частью были одеты лучше, чем Томми, – казалось, они пожаловали сюда из самых престижных районов города. Однако никто не смотрел на него косо и не насмехался над ним. Он легко влился в разгоряченную толпу, которая занималась только тем, что трещала без умолку, танцевала и напивалась, чтобы чуть погодя разбрестись по темным углам. То был мир в другом мире, который, как только наступила ночь, распахнул перед Томми свои двери.
Уильям, брат Дилана, подошел к ним в компании двух парней, своих ровесников, – все трое были навеселе и держались развязно. Они обменялись между собой парой слов, но Томми ничего не разобрал – мешала музыка. Уильям передал Дилану какой-то конвертик, кивнул Томми, плеснул себе виски и стал протискиваться сквозь толпу в сопровождении своих спутников.
– Пробовал когда-нибудь такую штуку? – спросил Дилан, повернувшись к Томми и помахав у него перед носом парой квадратных промокашек, пропитанных ЛСД.
– Само собой, – сказал Томми, схватив одну. – Ты за кого меня держишь?
– Вот и прекрасно, – буркнул Дилан, кладя другую себе на язык. – С этой штукой совсем крышу сносит.
Томми последовал его примеру, стараясь не показывать, что слегка нервничает.
– Откуда заявился твой братец? – спросил он, глядя на внушительных размеров лестницу, по которой тот только что спустился.
– Что, любопытство разбирает, а? Погоди немного, и мы тоже туда пойдем. Не пожалеешь. А пока давай-ка поглядим, что у нас вон там, чуть дальше, идет?
– Давай, – ответил Томми и направился вслед за ним в другой конец зала, не сводя глаз с мелькавших вокруг девиц, одна красивее другой, которые словно сошли со страниц модного журнала.
И они вдвоем полностью растворились в этом мире вечного движения, среди десятков танцующих, разошедшихся под заводную музыку; и Томми, освободившись от всяких мыслей, с легким, как парус, сознанием, бросился в это море и, подобно всем вокруг, задергался в бешеном ритме, чувствуя, как исступление охватывает все его существо.
Минут через тридцать Дилан, который обливался потом не меньше Томми, подал ему знак следовать за ним к лестнице наверх. Поднявшись на этаж выше, они двинулись по длинному коридору, увешанному картинами в стиле абстракционизма. Одна из дверей справа вела в некое подобие кабинета со множеством старых книг и плазменным экраном на стене.
– Черт, интересно, кто здесь живет? – спросил Томми, разглядывая великолепный макет трехмачтового парусника.
– Близнецы, наши одногодки, Джошуа и Анна Зерфосс, если не ошибаюсь. Их предки вкалывают на каком-то промышленном предприятии, а сейчас они на все лето уехали в Европу и оставили их дома одних, прикинь? Надо бы спереть у них что-нибудь на память перед уходом.
– А ты их видел?
– Нет пока, но что-то мне подсказывает: скоро мы пересечемся.
Томми заглянул в другую комнату – игровую, с бильярдным столом в центре – и вышел на балкон, откуда открывался потрясающий вид: грандиозная панорама южной части города. У Томми даже слегка закружилась голова. Должно быть, то же самое чувствуют богачи, когда видят, что перед ними раскинулся весь мир.
У них под ногами.
Впрочем, у него это чувство было мимолетным, поскольку он знал: скоро ему придется опуститься с небес на землю.
– Давай за мной, приятель, – бросил Дилан, дернув его за рубашку.
Они двинулись дальше по коридору, потом повернули налево. По потолку промелькнула тень – откуда она взялась, было непонятно.
У двустворчатой двери стояли четыре парня с бокалами в руках и тихо разговаривали.
Дилан остановился перед ними и подмигнул Томми.
– А что там, за ней? – полюбопытствовал Томми, не сводя глаз с двери.
– Если скажу, не будет сюрприза…
Они простояли так минут десять, болтая о всяких пустяках, потом из комнаты вышли трое других парней и с веселым видом проследовали мимо.
Следом за ними появился четвертый – он был облачен в некое подобие черного мундира, волосы средней длины, лицо бледное-бледное – и закрыл за собой дверь.
Дилан протянул ему пять купюр по двадцать долларов и указал пальцем на Томми. Парень, не сводя с них глаз, сунул двадцатки в карман и взял деньги, которые ему передали другие парни.
– А это еще что такое? – прошептал Томми, нагнувшись к Дилану.
– Ты доверяешь мне или нет?
– Если честно, у меня нет выбора, но, надеюсь, ты не собираешься шутить со мной свои дурацкие шутки.
От оглушительной музыки стены вокруг ходили ходуном, как динамики звуковых колонок.
– Ну что, ребятки, если готовы, тогда вперед, – проговорил сиплым голосом, совсем не соответствовавшим его тщедушному виду, малый в черном мундире. – А другие пока обождут.
Он подал им знак следовать за ним, и маленькая группа подчинилась. Томми ощутил то же замешенное на страхе возбуждение, которое они с Грэмом, будучи детьми, испытали, сев в поезд-призрак в парке аттракционов Эмпории.
– У каждого из вас пять минут. Презервативы под кроватью. И без глупостей, не то выгоню взашей!
Они оказались в большой комнате со светлыми стенами. Хотя на шкафу курилась ароматная палочка, здесь стоял отвратительный запах пота.
В центре комнаты, на возвышении, стояла кровать под балдахином, а на ней лежала голая девица, связанная по рукам и ногам. Малый в мундире включил лампу с красным абажуром, и Томми, несмотря на то что глаза у девицы были скрыты повязкой, тотчас же обратил внимание на сходство между ними.
Здешние обитатели, близнецы. Анна и Джошуа Зерфосс.
– Ну, кто первый? – спросил Джошуа.
Один из парней, коренастый и чернявый, вышел вперед и стал раздеваться под насмешливыми взглядами приятелей. Потом, не говоря ни слова, он взгромоздился на Анну и вошел в нее.
Томми не верил своим глазам. Анна вроде бы была в полном сознании. Она не производила впечатление человека, одурманенного наркотиками, а как будто ушла в себя – и не издала ни единого стона, пока парень двигал бедрами все сильнее и яростнее.
Через несколько минут уже его дружок вжимался в нее всем своим загорелым телом.
Но Анна по-прежнему сохраняла полную невозмутимость.
– Они так развлекаются на каждой вечеринке, – шепнул Дилан на ухо Томми. – Уильям уже был здесь месяц назад и вот сегодня, прикинь, решил позабавиться еще разок. По-моему, на этих двоих психов слишком сильное впечатление произвели «Пятьдесят оттенков серого»…
Томми повернулся к Джошуа, который стоял, прислонившись к стене, и завороженно наблюдал за происходящим.
– Похоже, он гей, – продолжал нашептывать Дилан. – Иногда, чтоб ты знал, они меняются ролями. Так что считай, нам повезло, что мы не напутали с днями!
– Пойду-ка я отсюда, – решительно сказал Томми, которому становилось все хуже. – Спущусь вниз, к остальным, а ты как знаешь.
– Ну нет, я же заплатил за тебя, приятель! Ты только погляди, в Эмпории тебе вряд ли когда случится увидеть такую красотищу! Это совсем не то, что кувыркаться с твоей старухой!
Стоявший рядом паренек рассмеялся. Неужели он расслышал то, что сказал Дилан? – подумал Томми.