Он был в ужасном состоянии: внутри воняло мочой, все стены были размалеваны. Едва Хейли ступила на грязный, мокрый пол, как вдруг услышала стоны, доносившиеся из одной кабинки, и дробный стук в закрытую дверцу.
А затем – сдавленные смешки, словно прятавшиеся в кабинке потешались над ней.
Хейли тут же выскочила наружу. Удостоверившись, что вокруг по-прежнему никого нет, она направилась к опушке леса, окаймившего стоянку, и зашла за дерево.
И, отчасти стыдясь, что попала в столь неловкое положение, присела на корточки в кустах, все еще поблескивавших после дождя.
Лес оказался намного больше, чем она думала сначала; в его сырых дебрях мерцали искорки лунного света.
Подняв голову, Хейли заметила на ветке черную тень, а потом разглядела в глубине ее пару темно-желтых глаз, пялившихся на нее.
Сова. Но, как только ее опознали, ночная хищница, подстерегавшая добычу, с уханьем упорхнула прочь.
Только вот ее ли голос слышала Хейли? Может, это просто ветер завывал между стволами деревьев?
По ее ноге что-то проползло. Хейли мигом вскочила и побежала обратно на стоянку.
Едва она села за руль, как в зону отдыха въехал огромный грузовик, который остановился метрах в десяти от нее.
Хейли даже не успела испугаться. Впрочем, эта махина совсем не походила на ту, что недавно гналась за ней. Водитель, довольно молодой бритоголовый парень, захлопнул дверцу кабины и пошел навстречу другому парню, неряшливо одетому, который ждал его у входа в туалет с сигаретой во рту. Они поговорили как старые друзья и, посмеиваясь, зашли вдвоем в туалет.
Даже не пытаясь представить, что там могло произойти, Хейли завела двигатель и снова выехала на федеральную автостраду; тучи у нее над головой уже почти полностью рассеялись.
Войдя в дом, первым делом она заперла дверь на ключ и включила сигнализацию, а потом налила себе бокал белого вина и уселась перед телевизором. В поисках самой тупой программы она без малейшего сомнения выбрала прямую трансляцию передачи «Америка ищет таланты».
Наконец-то она дома. Отсюда ей, вероятно, уже никогда не придется уезжать. Во время рекламной паузы она достала из холодильника недоеденного жареного цыпленка, остатки салата и принялась за еду, не отрывая глаз от экрана.
У нее в сумочке завибрировал телефон. Звонила Линдси. Хейли не ответила, поскольку день выдался тяжелый и у нее не было сил говорить, кроме того, во время разговора ей пришлось бы сказать, что она решила все бросить.
Она представила себе довольную ухмылку собеседницы.
Скоро она и так с ней встретится в аудиториях или коридорах университета. Хейли этого боялась, но вместе с тем ей очень хотелось вернуться к обычной жизни, снова погрузиться в учебу и наладить отношения с другими людьми, которые ничего не знали ни о ней, ни о ее похождениях и с которыми она смогла бы подружиться крепко – по-настоящему.
Она будет делать только то, что захочет. Вот до чего ее довели призрачные мечты. Отныне она никому не позволит собой управлять.
Будь ее мать сейчас жива, она не отпускала бы ее от себя ни на шаг и заставляла проживать каждый день совсем не так, как жила сама.
В конце концов Хейли возненавидела бы ее и постаралась отдалиться от нее при первой же возможности.
Но сейчас она любила мать всей душой, потому что судьба слишком рано их разлучила, а время, стерев из ее памяти все плохое, оставило только самое хорошее.
Заметив, что съела все в один миг, Хейли поставила тарелку на журнальный столик и отправилась в свою комнату за ноутбуком. Окно, выходившее на улицу, оставалось приоткрытым все время, пока ее не было дома. Закрыв его, она заметила в доме напротив соседку – Лидию Удолл, которая мыла на кухне посуду. Хейли разговаривала с ней раза два или три с тех пор, как поселилась здесь, но ей и этого вполне хватило, чтобы понять: сама она не хотела бы жить так, как эта женщина, посвятившая всю себя мужу и детям и отдававшая им все свое тепло, как вода, в которую она то и дело опускала свои натруженные руки.
Она заметила слева какое-то движение. Прямо перед ее домом стоял здоровый, но не толстый малый и внимательно разглядывал фасад.
Может, это тот самый дальнобойщик? Тогда, на стоянке, она не успела его как следует рассмотреть и теперь не была уверена, что это он. Да и как он ухитрился бы проследить за ней до самого дома?
Свет в комнате был погашен, и никого внутри он видеть не мог. Хейли прищурилась, но четко разглядеть его лицо не смогла.
Входная дверь была заперта на ключ. Сигнализацию она включила. Ну а на крайний случай у нее под рукой имелся пистолет.
Она будет стрелять не колеблясь.
Она только этого и ждала.
Здоровяк бросил окурок в траву и, слегка прихрамывая, ушел, но у соседнего дома снова остановился.
Впрочем, Хейли это ничуть не успокоило – она открыла ящик ночного столика и пошарила там рукой, пытаясь нащупать холодный металл пистолета.
Но она его не нашла.
Удивившись, Хейли вытащила из ящика все, что там лежало. Оружия как не бывало. Хотя она точно помнила, что положила его сюда три дня назад.
Отец. Это он его забрал.
Хейли в ярости бросилась на кровать и принялась колотить кулаками по матрасу.
Это было единственно возможное объяснение. Отец застал ее врасплох в начале недели, когда она целилась из пистолета в ручку своей двери, и, ворвавшись к ней в комнату, просто взбесился. Он спросил, где она его взяла, а потом потребовал, чтобы она избавилась от него, поскольку уже сто раз повторял, что не потерпит в их доме огнестрельного оружия.
Хейли, однако, смогла его уломать, сказав, что пистолет ей нужен для личной безопасности: зная, что ей есть чем защищаться, она и спать будет спокойно.
А пистолет ей одолжила Линдси. К тому же она уже взрослая и понимает всю меру ответственности. В довершение всего Хейли попросила отца, чтобы он перестал обращаться с ней как с ребенком.
По крайней мере, пока не затянутся ее раны.
Отец быстро пошел на попятную и лишь потребовал, чтобы Хейли убрала пистолет в ящик ночного столика и воспользовалась им только в случае крайней необходимости.
Можно было подумать, вся эта история задела его больше, чем ее саму, хотя не он сидел взаперти в подвале без воды и еды и Томми глумился не над ним. В последнее время отец выглядел рассеянным, лицо у него осунулось, а когда они виделись, мельком, он, казалось, избегал смотреть ей в глаза, как будто видел в ней только жертву, каковой она себя решительно не считала.
Хейли никогда не посмела бы сказать ему об этом. Но в таком случае куда девалась его машина?
И почему он тайком взял ее пистолет? Неужели перестал ей доверять?
Для очистки совести Хейли кинулась в комнату отца и без зазрения совести перевернула ее вверх дном.
Но так ничего и не нашла. Значит, он спрятал пистолет где-то в другом месте.
Его шкаф был забит коробками с антидепрессантами, там же лежал рецепт, выписанный несколько месяцев назад. Хейли не знала, что он продолжал все это принимать. Впрочем, это ее нисколько не удивило. Не так давно, незадолго то того, как отец уехал в Хьюстон, она случайно увидела, как он сидит на кровати и плачет. Она не осмелилась подойти к нему и вернулась в сад. Хейли не умела утешать людей, даже тех, кто был ей дорог.
Она поговорит с ним, когда он вернется. И заставит вернуть ей пистолет.
Телефон, который она оставила на диване в гостиной, снова завибрировал. Опять Линдси. Эта потаскуха, похоже, от нее не отстанет. На сей раз Линдси оставила голосовое сообщение.
Хейли присела на диван и стала слушать сообщение, приготовившись метать громы и молнии. Линдси в полной растерянности сообщала, что возле заброшенного склада в Канзас-Сити нашли труп Руди. С перерезанным горлом и многочисленными ножевыми ранениями. А рассказала ей об этом Эмили, чей дядя работает в главном полицейском управлении Уичито.
Дальше Линдси, будучи явно под мухой, признавалась, что боится, как бы полицейские не добрались до нее, пронюхав, что она покупала у него «дурь», и как бы родители, прознав об этом, не убили ее; а еще она умоляла Хейли никому не рассказывать об их делишках с Руди, в том числе полицейским, если они вдруг нагрянут к ней.
Только поэтому она и позвонила, подумала Хейли, выключив телефон. Для верности, чтобы лучшая подруга не выдала ее случайно.
Она думала только о себе любимой, – что верно, то верно.
Не успев опомниться после новости о смерти Руди, Хейли включила ноутбук и стала искать дополнительные сведения в Интернете, но наткнулась лишь на короткую заметку на местном новостном сайте, где говорилось об убийстве мелкого наркоторговца из Уичито, вероятно в результате криминальных разборок.
Это произошло два дня назад. А Хейли все это время пыталась связаться с Руди. Полицейские, если к ним в руки попал его телефон, постараются выйти на нее, это уж как пить дать.
Слава богу, она не оставила ему никаких сообщений. Ничего конкретного ее с ним не связывало. И доказать, что она покупала у него наркотики, никто не сможет. Не хватало еще, чтобы отец узнал о ее привычках.
Расхаживая по гостиной, Хейли снова прокрутила в голове все, что ей сообщила Линдси.
С перерезанным горлом… труп нашли возле заброшенного склада в Канзас-Сити…
По крайней мере, теперь Хейли знала, почему от него не было никаких известий. На душе у нее сразу полегчало. Значит, еще не все потеряно. Возможно, Тайрон с Руди успели свести счеты с Нормой и Томми, прежде чем подались бог знает зачем в Канзас-Сити.
И все же она никак не могла избавиться от мысли, что смерть Руди, возможно, как-то связана с тем, что она попросила их сделать.
Она понимала, на что способен Томми. Но чтобы он, столкнувшись с ними, убил Руди таким способом… Да и Руди не был беззащитным мальчиком.
Впрочем, ей не стоило без толку терзаться подобными мыслями. Руди с Тайроном сами загнали себя в тупик, сознательно выбрав жизнь в опасном мире, где им из-за каждого угла могли угрожать оружием. Так что ей не стоило винить себя в чем бы то ни было.