– Знаешь, кто это сделал с ней? С моей сестренкой?
– Нет, – ответила Тесса, немного подумав. – И никто не знает. Пить что-то хочется, может, принесешь мне воды?
– Давай пойдем на кухню. Там и скажешь, чего тебе хочется выпить.
– Просто воды.
– Лучше пойдем со мной, если тебе не трудно.
– Конечно, – сказала она и прошла следом за ним.
Томми усадил ее на деревянный стул. Тесса тут же бросила взгляд на дверь, ведущую в сад.
– На дворе опасно, – заметил Томми. – Особенно ночью. Выходить из дома не стоит, по крайней мере до утра. Но ты ничего не бойся, он сюда не войдет. У него получилось только раз, и то потому, что я ему позволил, но я больше не допущу такую ошибку.
– О ком ты говоришь?
– Тебе лучше не знать, поверь.
Томми налил ей стакан минеральной воды и помог напиться.
– Может, ты и есть хочешь? Лично я не ел целый день. Хочешь, могу приготовить нам что-нибудь.
– Да, хорошо.
– Ладно, должен, правда, тебя предупредить, что кулинар из меня неважнецкий, к тому же придется довольствоваться тем, что у нас тут имеется.
С этими словами Томми достал из холодильника рубленые бифштексы, немного чеддера и корнишонов, а из встроенного шкафа – пару булочек для гамбургеров.
Он зажег газовую плиту и выложил бифштексы на сковородку, поглядывая краем глаза на Тессу и все еще не веря, что она здесь, на его кухне, наедине с ним.
И что он впервые готовит для них обоих – первый раз в их долгой жизни, которую они проживут вместе. Он очень старался выглядеть взрослым.
В эту минуту Тесса наверняка думала только о нем.
– А что ты больше любишь из еды – что обычно ешь? – спросил он, переворачивая бифштексы и кладя на них сверху по ломтику чеддера.
– Всякое, – сказала Тесса, потерев лицо согнутой в локте рукой. – Я не очень привередливая.
– И я. Не люблю только разные штуки из мозгов. Сказать по правде, от них меня просто тошнит!
– А что ты будешь делать потом, я имею в виду – утром?
– Ну, поедем куда-нибудь. Подыщу нам дом. Ты куда хочешь? Какой город тебе больше нравится? Можем уехать куда пожелаешь, лишь бы подальше отсюда.
– Даже не знаю. Мне всегда хотелось переехать в Калифорнию. Например, в Сан-Франциско, там живут мои тетки.
– Да ну? Прекрасная мысль! Там, наверное, все – высший класс!
Томми, уже мечтая, как они будут подолгу бродить по берегу океана, дожарил бургеры, переложил один на тарелку для Тессы и поставил ее перед ней.
– Ты бы руки мне развязал, а то мне так неудобно есть, – еле заметно улыбнулась она.
– А ты обещаешь, что не попытаешься сбежать? И останешься со мной.
– Конечно, Томми, обещаю. Если на дворе, как ты говоришь, так опасно, пусть лучше все уляжется.
– Тогда ладно, – сказал он и встал, чувствуя, как у него оттаивает сердце.
Он перерезал веревки ножом для мяса и бросил их на пол.
Затем он снова уселся напротив Тессы. Нет, она не убежит. Потому что и впрямь хочет остаться с им.
Тесса нерешительно надкусила гамбургер – немного жира капнуло ей на запястье. Заметив, что она дрожит, Томми решил, что это у нее от переизбытка чувств. Ей надо хорошенько выспаться, чтобы прийти в себя. И подготовиться к дальней дороге.
– Я очень сожалею, что обошелся с тобой не самым лучшим образом, привез сюда и связал. Надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь. Во всяком случае, я все для этого сделаю. А хочешь, можем по дороге заехать к тебе – возьмешь с собой все необходимое.
– Томми, – сказала Тесса, беря его за руку и тем самым вгоняя в краску, – уж не знаю, что ты там придумал, но мне ничего не угрожает, со мной все в порядке, и единственное, от чего можно умереть в этом городе, так это от скуки, поверь.
– Он же звонил тебе в дверь, – сказал Томми, снова вспомнив картину, которую видел. – Он прокрался к тебе, когда ты была одна. Ты кричала. Не знаю, что он с тобой делал, но ты громко кричала…
– Томми, я тебя боюсь…
– Ты его должна бояться, Тесса, и только его. Если б я не подоспел вовремя, он первый нашел бы тебя. Он затаился на твоем поле, еще чуть-чуть – и он сцапал бы тебя. Но пока мы вместе, все будет хорошо, поняла?
– Поняла.
– Сейчас я быстренько вымою посуду, чтоб мать потом не ругалась. А после можем посмотреть какой-нибудь фильм, если хочешь, у нас в гостиной солидная подборка дисков.
Тесса встала у окна. Томми сложил посуду в мойку и открыл воду.
А когда он обернулся, чтобы спросить, какой фильм ей хотелось бы посмотреть, то с изумлением увидел, что у нее в руке нож и она направила острие в его сторону.
– Не вынуждай меня пойти на крайние меры, Томми. Я просто хочу домой. Если дернешься, знай: я не стану колебаться.
Томми остолбенел, теплая вода капала с его пальцев на плиточный пол.
Лицо у Тессы раскраснелось и подрагивало от злости и ненависти, которую она, как видно, испытывала к нему. Он ее даже не узнал.
Ошарашенный, Томми ничего не мог поделать, ноги у него словно увязли в цементе.
Тесса медленно попятилась, все так же угрожая ему ножом, открыла дверь из кухни и, не говоря ни слова, скрылась во тьме.
Томми в лицо дунул холодный ветер. От запаха мясного жира, который не успел выветриться, его воротило. Опомнившись, он тоже выскочил из дома. Тесса стояла метрах в десяти у деревьев, между которыми была натянута бельевая веревка; вид у нее был испуганный – она как будто не знала, куда бежать дальше.
Сообразив, что Томми где-то рядом, она бросилась прямо к кукурузному полю.
– Нет! – закричал он ей вслед. – Туда нельзя! Тесса!
Но она его не послушала и опять ускользнула. Томми кинулся за ней вдогонку, переступив черту, которую не осмеливался пересекать долгие годы.
Она была босая и могла в любой миг пораниться. Она была в одной ночной рубашке и могла простудиться и заболеть.
Томми продирался сквозь стебли кукурузы, выставив вперед руки, раздвигая на ходу листья, прислушиваясь к малейшим шорохам, малейшим звукам движения.
Он не мог потерять Тессу так быстро: ведь он ее только-только обрел.
Вдалеке послышались ее крики – предсмертный звериный плач.
Что плохого он ей сделал? Ведь он так старался, чтобы ей было хорошо. Чтобы она поняла: несмотря ни на что, он желал ей только добра.
И все-таки она отвергла его. Она с самого начала потешалась над ним. Она ничуть не лучше других.
Он не имеет права быть настолько слабым, чтобы еще раз отступить. Нужно овладеть собой. Собраться с духом, забыть про тьму, окутавшую поле. И снова стать хозяином своих владений.
Он прибавил шагу и побежал сломя голову, охваченный исступленной страстью истого охотника.
Он охотник, а она жертва.
Остановился он только метров через двести, чтобы отдышаться, к тому же за пределами поля он уже ничего не различал – не видел даже собственного дома.
Тишину нарушил какой-то гул. Потом хруст челюстей, раздирающих тонкий панцирь.
Несмотря на обуявший его страх, он не мог повернуть назад, не мог уйти без нее.
Метрах в пяти в стороне на земле лежал ребенок. Над ним нависал людоед – он придерживал лапой его грудь и жадно обгрызал ему лицо.
Томми двинулся дальше и шел так, пока не уловил аромат ее духов, который донес до него ветер, – аромат, который она приберегла для другого.
Она была совсем рядом. Он снова напал на ее след. Учуял добычу.
И тут он услышал ее крик – где-то впереди. Он ринулся к ней, представив самое плохое и приготовившись вступить со своим мучителем в схватку, которая столько раз откладывалась.
С голыми руками, но с воинственным духом.
Он увидел Тессу чуть дальше, метрах в пяти: перепачканная кровью и грязью, она сидела прямо на земле, обхватив колени обеими руками.
Заметив его, она дернулась, ее красивое лицо было в слезах и в сочившейся из носа слизи.
– Ты расшиблась, – сказал Томми, присаживаясь рядом на корточки, – давай я отведу тебя домой и обработаю ссадины. Ты здорово напугала меня, я уж подумал, он тебя нашел…
– Не трогай меня, – проговорила Тесса надтреснутым голосом. – Ты совсем спятил! Это все из-за тебя! Почему я? Ну откуда ты взялся на мою голову?
– Не надо, Тесса, прошу тебя, не плачь…
– Не подходи ко мне! Я не дам тебе сделать с собой то, что ты сделал с той девчонкой!
– Что? Ты о ком?
– О девчонке, которую ты изнасиловал у себя дома! Грэм мне все рассказал!
Томми застыл, разинув в изумлении рот.
Тесса, охая, попробовала подняться. Томми крепко схватил ее за руку, желая ей помочь, и только.
Дальше все произошло в мгновение ока. Он даже не заметил, откуда получил удар, и уж тем более не успел увернуться.
Нижнюю часть живота пронзила острая боль. С лезвия ножа в руке Тессы, про который он впопыхах совсем забыл, капало что-то темное и вязкое.
В состоянии шока, Томми начал задыхаться, ему вдруг стало холодно, как будто его обдало ледяным ветром и в рану попали ледышки.
Тесса застыла в полном недоумении, не понимая, что сделала. Она выронила нож и пробормотала что-то тихо-тихо, так, что он ничего не разобрал. Охваченный безумной, неконтролируемой яростью, Томми накинулся на нее – на нее и на всех остальных – и толкнул что было сил. Тесса отлетела назад и, падая, ударилась затылком об острые камни.
Томми согнулся пополам, провел рукой по животу и нащупал зияющую рану, испачкав пальцы собственной кровью.
У его ног неподвижно, с широко открытыми глазами лежала Тесса.
Наконец-то успокоилась. Наконец-то готова вернуться домой.
Томми бережно уложил ее на свою постель и шепнул на ухо, что зла на нее не держит.
Он открыл окно, чтобы впустить свежего воздуха, – и оцепенел: снаружи не было видно ни зги. Словно мир разом исчез – его привычный мир и весь остальной, далекий.
Они попали в ловушку. И строить вокруг защитную стену было поздно.
В ванной Томми неловко наложил на рану повязку с тампоном. Посмотреться в зеркало он не осмелился, вспомнив, как однажды в детстве мать обрабатывала ему ссадину на коленке после того, как он упал с велосипеда.