Материалы Сета. Часть 1 — страница 11 из 35

Однако у Роба было не так много времени на собственные размышления, потому что Сет продолжал практически без передышки.

— Движение этой якобы затвердевшей жизненной силы создает иллюзию времени. Противодействие в данном случае — это противодействие в сердцевине самой жизненной силы, во многом подобное тому, что мы раньше говорили о ментальной замкнутости ... Действие и противодействие — спусковой крючок времени. На некоторых планах все события происходят единовременно, а понятия «времени» нет. Я могу манипулировать вашим временем; это — одно из нескольких средств, с помощью которых я могу войти в ваше восприятие...

Сейчас в знак своих добрых намерений я закончу говорить. Я бы продолжил его, но мне приходится считаться с вашими физическими возможностями. Этим вечером мне удалось хорошо «прийти» сюда, и хочется максимально воспользоваться этим. И разве можно меня в этом винить?.. В любом случае, мне стоит попрощаться. Кстати, имейте в виду, что мне нравится простое дружеское общение, иначе я бы не задержал вас так надолго. Я сожалею о том, что задал Джозефу столько работы [по ведению записей]. Спокойной ночи, дорогие друзья.

Мой голос тут же стал обычным, хрипота пропала уже давно. Сейчас мы просто не могли закончить сеанс, мы были слишком заинтригованы. Несмотря на последние слова Сета, я все еще «ощущала» его присутствие, как и его огромную жизненную силу и доброжелательность. Роб рассказал мне, что я говорила низким мужским голосом удивительной громкости. Я чувствовала, что меня окружает энергия и переполняет веселье, словно невидимый Сет стоит рядом, улыбается и готов завязать дружескую беседу.

Как только мы приняли решение продолжать, я снова заговорила низким голосом и, уже как Сет, начала расхаживать по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы обратиться непосредственно к Робу или выглянуть из окна. Я действительно чувствовала, как кто-то устраивается в моем теле, привыкает двигаться в нем и радуется своим достижениям.

— Мне будет приятно провести какое-то время за тем, что вы можете с легкостью назвать нормальным разговором. Друзья не всегда говорят о серьезных философских предметах... Но раньше мы были слишком заняты другими делами, чтобы уделять время эмоциональному общению. И хотя на данной промежуточной стадии голос Рубурта может показаться жутковатым, на самом деле у меня сейчас очень хорошее, можно даже сказать игривое настроение. Если хотите, можете задавать любые вопросы.

Я — то есть Сет — замолчала, улыбаясь и глядя в глаза Робу. Роба опять удивил низкий голос, поэтому он не сразу смог придумать, что спросить. Он все еще улыбался новой дружелюбной манере Сета, забавным жестам и интонациям, которые были так не похожи на мои.

— У тебя на твоем плане есть друзья, как у нас здесь?

— Конечно, у меня есть друзья. Ваш план, в частности, потому и представляет собой такое привлекательное для нас поле деятельности, что у некоторых из нас еще остались здесь эмоциональные связи, и мы пытаемся, хотя зачастую неудачно, связаться со старыми друзьями. Вы же пишите письма друзьям, уехавшим в далекие страны, не забываете их. Вот и мы не забываем.

Роб задал еще несколько вопросов, и они — Сет и Роб — разговаривали почти три четверти часа. Про голос Сет сказал:

— Голос Рубурта — это эксперимент. Если я смогу приходить в его тело лучше, общение на сеансах будет более непосредственным. Ты же видишь, что я мог бы продолжать говорить часами, но этого делать не стоит. Я — не старомодный человек. Время от времени может появляться старина Фрэнк Уизерс, просто потому, что он был моей последней независимой материализацией и привык брать ответственность за происходящее на себя. Я еще не полностью его ассимилировал, но могу вас заверить, что собираюсь это сделать.

Роб снова начал смеяться. Сет говорил о Фрэнке Уизерсе с юмором, но беззлобно. Его голос и широкая улыбка смягчали произнесенные слова. Роб как-то прокомментировал его мнение, и Сет сказал:

— Боюсь, я еще не научился смирению. С другой стороны, вы познакомились со мной до того, как я знал мистера Уизерса, и тогда я обладал огромным тщеславием. Ты и сам тогда отличался высоким самомнением, а когда был женщиной, то по части высокомерия мог заткнуть за пояс свою нынешнюю жену.

Здесь Сет ссылается на прошлые жизни, о которых говорил ранее. В конце концов, мы узнали, что Сет, Роб и я были частью древней сущности; об этом пойдет речь в четырнадцатой и пятнадцатой главах. Позже Сет также сказал, что эта прошлая связь отчасти и явилась причиной нашего нынешнего общения.

Диалог Сета и Роба продолжался, Роб постепенно привык к голосу и наслаждался происходящим. Сейчас он уже не сомневался в том, что Сет — это Сет, совершенно отдельная и независимая личность.

Представление, которое сложилось у Роба о Сете, таково: Сет — энергичный образованный джентльмен «старой школы», лет шестидесяти, необычайно интеллигентный, прекрасно знающий свои слабости, с хорошо развитым, хотя и несколько старомодным, чувством юмора. Сет прикоснулся моей рукой к бегонии (одно из моих любимых растений) и сказал:

— Мне нравится цветок Джейн. Зелень — это критерий нашего существования. Ты обратил внимание, что я использую термин «план», а не «планета»? Потому что вам принадлежит не весь котел...

Боюсь, что новый голос Джейн кажется довольно резким. Я, конечно, не обладаю ангельским голосом, но и на бесполого евнуха не похож, а сегодня я смог заставить ее голос звучать только так... и, Рубурт, если ты хочешь курить, возьми сигарету. Она последние десять минут ходит со спичкой в руке.

Я этого не помню, но, по словам мужа, я взяла сигарету и сделала глоток вина из бокала.

— Если бы я мог посидеть с вами и выпить вина, мне было бы приятно это сделать. Если ты хочешь поговорить, не делая записей, — давай так и поступим. Я уж точно продержусь не меньше, чем Рубурт, а то и дольше. И кстати, если черты лица твоей жены когда-нибудь изменятся во время разговора, я советую тебе не говорить об этом ей до окончания сеанса.

Общение затянулось за полночь. Замечание про изменение черт лица, конечно, вошло в записи, но было забыто, пока через год нам не напомнили о нем. Когда все закончилось, мой голос был свежим и сильным. Я даже не устала.

И снова, перечитав записи, мы заинтересовались услышанным, особенно с учетом того, что Сет пообещал подробней рассказать о внутренних чувствах и научить нас их использовать. И он сдержал слово. Как вы вскоре увидите сами, он стал давать нам рекомендации, и, следуя им, мы получили массу новых впечатлений. Тогда мы еще не знали, что Сет адаптирует информацию к нашему уровню восприятия и рассказывает только о том, что мы в состоянии понять.

Мы также не осознавали, что, как только Сет начал говорить «своим» голосом, закончилось построение энергетической структуры, через которую мы можем получать Материалы Сета и с помощью которой личность Сета проявляет себя. На всех последующих сеансах в моем голосе всегда наблюдались определенные изменения, но в течение какого-то времени низкий раскатистый голос был скорее исключением, чем правилом. Время от времени за ним ощущалась огромная сила. Я сама никогда не чувствовала напряжения голосовых связок. Много позже Сет объяснил нам, что духовную энергию можно переводить в звук, а также использовать для других целей. Теперь, когда Сет, к примеру, пророчествует, он редко говорит громко. Эта энергия нужна нам для получения информации (позднее мы поговорим также о том, что она может стать трамплином в другие измерения).

Когда голос становится низким и раскатистым, я чувствую себя очень маленькой, окруженной ужасными силами. Из полученной нами информации вытекает, что голос в каком-то смысле показывает объем доступной энергии. Он помогал нам во многом, не только в проявлениях личности Сета.

Вот вам и экстрасенсорные сенсации! Наш первый сеанс с «доской Оуйя» произошел 2 декабря 1963 года. К концу января мы провели уже двадцать сеансов и набрали двести тридцать печатных страниц информации. Конечно, мы и тогда понимали, что изменение голоса имеет большое значение, но не знали, что стоящая за ним энергия гораздо важнее. Мы видели, что сеансы обладают некой структурой, но ее смысл от нас ускользал. Эта структура, собственно, обеспечивала связность и стабильность общения, а также была достаточно гибкой, чем способствовала проявлению латентных талантов, которые мы тогда еще не осознавали, и развитию моих собственных способностей медиума.

На тот момент для нас было открыто несколько путей. Мы могли никому не рассказывать о том, что происходит; мы могли связаться со спиритуалистической группой или поговорить с парапсихологами. Мы твердо решили ничего не говорить друзьям или родственникам, по крайней мере — в ближайшее время. Спиритуалистические (религиозные) группы в любом случае отпадали из-за моего тогдашнего отношения к религии в целом. Но все книги по экстрасенсорике, которые нам попадались, советовали человеку, столкнувшемуся с подобными явлениями, связаться с опытным психологом или парапсихологом.

Благодаря рекомендациям Сета мы с мужем начали понемногу работать с ясновидением и решили написать кому-то, кто знал о таких вещах больше, чем мы. Кроме того, нас преследовал вопрос о том, является ли Сет частью моего подсознания. Могли ли психологи ответить на него? Мы решили связаться с парапсихологом, который обладал знаниями и в области экстрасенсорики, и в области психологии.

Думаю, что если бы мне снова пришлось принимать подобное решение, я сделала бы то же самое. Хотя я не уверена.

Следующие несколько глав посвящены нашим попыткам быть «учеными» и «проверить» экстрасенсорные способности Сета. В целом, мы так и не пришли ни к какому решению, но я думаю, что меня подгоняла потребность сделать происходящее реальным с интеллектуальной или академической точки зрения. Конечно, так оно и было — мне еще многому предстояло научиться.