4. Родительство — не такое сложное испытание, каким кажется многим современным мамам. Оно требует определенного вида усилий, которые можно назвать усилиями по развитию собственной эмпатии, эмоционального интеллекта. Именно эти усилия, сама их направленность, наличие стремления очень много дают ребенку.
Мне хотелось бы, насколько возможно, успокоить всех родителей, которые боятся, что их личная история помешает им растить детей в обстановке доверия и принятия. Это вполне возможно — при условии, что вы ориентируетесь в собственных трудностях и хотите их преодолеть.
Хорошие девочки
Недавно ко мне пришли две девушки — Аля и Вера, совсем молоденькие, 20 с чем-то лет, студентки экономического факультета. Пришли вместе (они подруги) и сказали:
— Мы бы хотели научиться что-то чувствовать. Как это — чувствовать? Мы никогда не пробовали. Что нужно для этого сделать, с чего начать?
Я расспросила девушек об их семье. Аля рассказала, что мама постоянно отсылала ее «чем-нибудь заняться» и никогда особо ею не интересовалась — кажется, просто не знала, что с ней делать. Да и родила ее случайно: внепланово забеременела спустя месяц после рождения старшего сына, не заметила беременности, а потом поздно было делать аборт, врачи не разрешили. Эту историю Але рассказали, когда ей было восемь… Все детство Аля была предоставлена самой себе. Училась на одни пятерки, но если брата обожали и опекали, то на нее всем членам семьи было, в общем-то, плевать.
— Все вокруг меня знают, что я прошу называть меня Аля. И только мама называет Саша, а то и Шура. Не потому, что хочет позлить, а потому, что не может запомнить. Ей просто все равно.
Вера поведала, что ее мать всегда требовала от нее безупречности во всем, и Вера до сих пор тянется, чтобы соответствовать этим высоким требованиям. Она не может себе позволить получить четверку даже за промежуточную сессию и по непрофильному предмету. Но ради чего она учится экономике, Вера не понимает.
— А куда еще идти? Я совсем не знаю, чего я хочу. Знаю только, чего хочет мама. Как узнать свои собственные желания?
Аля и Вера вовремя задумались о психотерапии. Благодарить за это стоит новую моду на чувства. Люди стали чаще говорить о них, осознавать их как потребность, которую стоит уважать. Многие другие мои клиентки постарше годами молчали об этом, подавляли свои эмоции или вообще полагали, что никаких чувств у них нет. Им полагалось только одно чувство — долга. И главную роль в этом играла, как мне кажется, именно культура материнства, в которой долгое время не было принято уделять внимание эмоциональному развитию детей. Сыт, обут, учится — что еще нужно?
Да и в наше время эта новая мода распространилась лишь на некоторые слои общества. Многие мои клиенты, даже молодые, живут в среде, где культуре чувств не уделяется внимания. Мать, воспитывая ребенка, делает то, что нужно, дает образование и прививает привычки. Тепло, если и есть, по разным причинам уходит на второй план: ведь прежде всего нужно воспитывать. Отношения сами по себе не осознаются как ценность и приносятся в жертву чему угодно: необходимости работать и обеспечивать семью, желанию сделать детей дисциплинированными, родительскому недомыслию, равнодушию и лени. Родитель не находится в живом контакте с ребенком, а только такой контакт развивает у малыша эмоциональный интеллект, способ познавать себя и других через чувства.
Так вырастают хорошие девочки и хорошие мальчики, которые прекрасно учатся, усердно трудятся, но не понимают, чего хотят да и хотят ли чего-нибудь вообще. У них нет опыта разрешенных себе ярких симпатий и антипатий. Они заменяют желания социальными ожиданиями: надо работать, делать карьеру; хорошо бы еще завести семью, родить детей. Но все это «надо». Какую именно радость приносят дети? Какую карьеру делать и ради чего? Ответы на эти вопросы дает наше «хочу», индивидуальное и конкретное. Хорошие мальчики и девочки знают только «надо». Иногда они приходят, уже добившись всего, что было надо, и не понимая, почему это не принесло им ни малейшей радости. Аля и Вера еще молоды, им будет проще стать не только хорошими, но и счастливыми девочками.
Как начать воспитывать собственные чувства, если вы хорошая девочка или хороший мальчик? Как научиться понимать свои желания? И как вести себя с ребенком, если в вашем детстве эмоционального контакта с мамой было маловато?
1. Вам могут помочь те группы, курсы и практики, которые рассчитаны на воспитание эмоционального интеллекта. Как одну из множества возможных мер я порекомендовала Але и Вере внимательное чтение русских классических романов, где чувства подробно описаны словами. Театральные постановки и фильмы, в которых актеры достоверно показывают чувства персонажей, также могут быть полезными. Есть много простых упражнений, позволяющих научиться называть и распознавать собственные чувства. Например, найдите в интернете список эмоций и поработайте с ним: вспомните, когда и по какому поводу вы испытывали ту или иную эмоцию; в момент, когда чувства вас захлестывают, достаньте список и попробуйте разобраться, что беспокоит вас сейчас: гнев? вина? обида? Чтобы лучше замечать чувства у других людей и реагировать на них, чаще смотрите на их лица и задавайте себе вопросы: что значит их мимика, о чем говорит то или иное выражение лица. Обращайте внимание на улыбки и жесты своих знакомых, на то, как они хмурятся или вздыхают, и старайтесь предположить, о каких чувствах это может говорить. Пробуйте вообразить, о чем они сейчас думают, — и не бойтесь не угадать. В общении, на работе, наблюдая за людьми, вы будете обращать внимание на состояние и настроение окружающих, учиться называть чувства и реагировать на них.
2. Вам нужна легитимация собственных желаний. Вполне возможно, что в вашем детстве желания игнорировались или обесценивались: «Ты не можешь / не должна этого хотеть», «Тебе не может быть жарко», «Терпи», «Надо — значит, надо». Вы не виноваты в собственных желаниях, вы хотите чего-то не потому, что вы капризная или особенная. Не существует желаний хороших и плохих. Конечно, не все желания стоит исполнять: тяга к убийству соседей должна оставаться нереализованной во имя жизни на Земле, а страсть к выпивке лучше ограничивать, чтобы не стать зависимой от алкоголя. Но важно заметить, что именно легитимация и проговаривание желаний помогают как иметь желания, так и не попадать к ним в плен. Когда мы хорошо понимаем, что нас тянет выпить, чтобы снять тревогу, то с большей вероятностью найдем другой путь удовлетворения своей потребности.
Как сделать опыт общения с собственными детьми иным, более теплым, чем тот, который был у вас в детстве?
Ищите способ искренне заинтересоваться ребенком. Многим помогает замедлиться и приблизиться, буквально сесть рядом на корточки и наблюдать. Откройте для себя удовольствие спокойного наблюдения и маленького контакта. Жизнь хорошей девочки или мальчика часто напоминает бег с препятствиями. Именно материнство может стать желанной паузой в достижении целей. Попробуйте пять минут рассматривать желтый листок в луже или качать малыша на качелях, приговаривая «кач-кач!» и наслаждаясь его радостью. Пресловутое «качественное время для ребенка» (quality time) — это медленное время. Вам оно тоже будет полезно. Когда вы научитесь ему во имя ребенка, вы сможете замедляться и делать паузы для себя, тем самым предохраняя себя от выгорания.
Напоминайте себе о безоценочности. Хорошим девочкам и мальчикам иногда с трудом дается этот принцип: вы просто находитесь рядом с ребенком и говорите с ним, не ставя немедленной задачи что-то улучшить или исправить — ни по-крупному, ни в мелочах. Вы не одергиваете, не учите, не сравниваете. Когда вы рисуете вместе, важен процесс общения и вождения кисточкой по бумаге, а не красивый рисунок в результате. Безоценочный родитель — это желанный и безопасный объект любви для ребенка. Чем больше в вашей жизни будет такой любви «просто так», тем легче вам будет жить на свете.
Ребенок-инвестиция
Ко мне обратилась за консультацией Альбина, жена очень небедного бизнесмена. Обратилась не только ко мне и сразу призналась, что в ее списке восемь специалистов — психотерапевтов, психологов, психиатров.
— Речь о нашей младшей дочери, — сказала Альбина. — Ей 20 лет, и она не хочет жить. Психиатры пытаются подобрать таблетки, вроде становится лучше, а потом опять.
Я возразила, что вряд ли смогу быть полезной в таком случае. Дистанционная консультация в отсутствие самого пациента, взрослого человека в непростом состоянии, — заведомо неэтичная история.
— Тогда я хочу консультацию для себя, — попросила Альбина. — Я не понимаю, как мне себя вести в этой ситуации.
На это я ответила согласием. Альбина рассказала, что они с мужем вместе уже 40 лет и у них четверо общих детей — все уже взрослые. Старший сын стал полноценным партнером мужа в бизнесе. Старшая дочь — блестящий специалист-управленец, закончила Гарвард, но пару лет назад почему-то оставила работу, взяла длительный отпуск и с тех пор путешествует.
— Кажется, у нее тоже какие-то проблемы, — сказала Альбина, — но она об этом не рассказывает. Она вообще мало с нами общается.
Младший сын — предмет конфликтов между Альбиной и ее мужем — выучился в бизнес-школе и вдруг наотрез отказался делать карьеру, уехал в теплую страну, взял в жены какую-то местную девушку.
— Сейчас он шалопай, который не хочет заниматься ничем всерьез, достигать жизненных целей. Плывет по течению. У него свой маленький бизнес — ресторанчик у дороги. Сам готовит для гостей, живет в свое удовольствие, играет на барабанах в маленькой группе, рисует и собирает деньги на лечение диких животных.
И, наконец, младшая дочь:
— Мы столько в нее вложили! Она с самого начала была своенравной и с небольшими проблемами в развитии. Потребовалось много усилий: логопедический детский садик, верховая езда, балет, теннис. Училась хорошо, естественно, — репетиторы, да и я не давала ей спуску. Но, знаете, чуть слезешь с нее — и сразу лениться, сразу в отказ. Старшие были не такие, они сами рвались, а эта как будто ничего не хотела.