4. Не вините себя, если у вас проявляются депрессия или другие психические расстройства! Все сказанное выше относится именно к нескорректированному недугу, а сильнее всего — к такому, на который не обращают внимания или пытаются «лечить» его алкоголем. Я знаю детей, родители которых болели шизофренией, но — сами и с помощью близких — сумели сделать так, чтобы болезнь как можно меньше влияла на жизнь их семьи. Дети таких родителей получают гораздо более позитивный опыт — они видят пример преодоления трудностей.
А если вы ребенок, мать которого часто пребывала в депрессии, была психически больна или страдала зависимостью?
1. Признайте и прочувствуйте, насколько трудно вам жилось в детстве. Ваши чувства имеют право на существование. Обида, гнев на родителей, ощущение, что вы не получили необходимой заботы, тепла и любви, — все это обязательно надо прожить и отреагировать. В какой-то момент вы можете ощутить, что ненавидите мать. Если чувства захлестывают вас, имеет смысл проживать их в сессии с поддерживающим психотерапевтом. Вам могут помочь техники, связанные с письмом. Записывайте все, что думаете о своем детстве, и все, что чувствуете по поводу прошлого. В какой-то момент ваши переживания станут более терпимыми. После этого вам будет легче думать о маме, и к вам вернутся те хорошие моменты, которые вы пережили с ней (если такие были). Помните: милосердие по отношению к родителю, который был нездоров, приходит только через переживание неизбежной обиды и гнева, а не через насильственное смирение и чувство вины.
2. В некоторых случаях депрессия матери продолжает напрямую влиять и на выросших детей. Иногда дело и вовсе не в болезни, а в том, что мать — не только нездоровый, но и плохой, злой человек, а болезнь лишь усугубляет ее особенности. Вы не должны все прощать маме, потому что она нездорова. Если в вашем случае никакого тепла и привязанности нет и не было — дайте себе возможность не общаться, не контактировать, держаться подальше и сохранить себя.
Наша работа с Женей была успешной. Сейчас девушка обходится без медикаментозной поддержки, работает, путешествует и любит жизнь. У Жени по-прежнему часто меняется настроение, проявляется высокая тревожность, но она справляется со своими особенностями лучше, чем раньше.
Сама виновата
Рузанна провела детство в маленьком городе. Отец погиб в пьяной драке, когда ей было только три. Мать снова вышла замуж. Отчим Кирилл был непьющим и работящим, но угрюмым и полным чувства собственного превосходства над окружающими. Благодаря Кириллу семья переехала из барака в пятиэтажный дом. Отчим много работал, а на выходных не знал, куда себя деть. Ему хотелось преуспеть в жизни, но он, сколько ни бился, не мог выбраться из городка. При этом Кириллу казалось, что он — человек высшей касты, не чета всем, кто его окружает. Свое дурное настроение он вымещал на семье, придираясь по мелочам. В доме все должно было блестеть: Кирилл любил порядок, наведенный чужими руками. Мать старалась как могла, чтобы угодить мужу. Она становилась все более робкой и забитой.
Кирилл часто указывал матери на то, что Рузанна растет недостаточно опрятной и собранной. «Пьяные гены», — говорил он презрительно. Мать стала смотреть на растущую дочь глазами Кирилла, часто дергала и пилила ее, стремясь воспитать приличным человеком.
Однажды вечером мать ушла на смену, а Рузанна и Кирилл остались дома одни. Отчим вошел в комнату 10-летней девочки, велел ей сесть на колени и стал совершать развратные действия. Рузанна окаменела, она не могла пошевелиться. Негодяй действовал так уверенно, будто имел на это право. «Имей в виду, я никого не боюсь, — сказал Кирилл, выходя из комнаты. — Ты делала это сама, никто тебя не заставлял, так что мать будет на моей стороне. Не советую ей докладывать».
И Рузанна не посмела ослушаться. Ужас повторялся всякий вечер, когда матери не было дома. Отчим насиловал Рузанну несколько лет подряд. В какой-то момент, отчаявшись, Рузанна решила рассказать матери о происходящем. Но та не только не поверила ей, но и назвала предательницей.
— Все ясно с тобой, — сказала мама с негодованием. — Отомстить ему захотела. А за что? В чем он виноват?! Из-за каких-то мелочей, из-за папиных попыток воспитать тебя человеком ты хочешь, чтобы он сел в тюрьму? Да ты не только неряха, но и предательница…
Отчим продолжал безнаказанно насиловать ее. Жизнь Рузанны превратилась в кошмар. В школе она не могла сосредоточиться на уроках, съехала на тройки. По совету Кирилла мать начала бить дочь за плохие отметки, но и это не помогало. Рузанна кое-как окончила девятый класс и, ухватившись за соломинку, поступила в колледж заодно с несколькими подругами. Специальность не выбирала — лишь бы дали общежитие. В 15 лет она уехала из дома. Но лучше ей не стало. Начались пьянки и гулянки, все ее подруги уже спали с мальчиками. Рузанна не получала никакого удовольствия ни от встреч, ни от секса. Позже, стремясь почувствовать хоть что-то, она меняла партнеров, пробовала групповой секс, садо-мазо, сочетала секс с наркотиками, но и такие практики не доставляли ей удовольствия.
Рузанна еще дважды пробовала рассказывать о том, что происходило с ней в отрочестве. Сначала сестре, которая была старше Рузанны на 14 лет и уехала из дома после свадьбы мамы и отчима. Ей всегда говорили, что Рузанна — трудная девочка, что мать с ней мучается. Сестра выслушала Рузанну и предположила:
— Наверное, ты сама с ним кокетничала. Кухня у вас тесная, а одеваешься ты как шлюха — вот он и не выдержал, на такой-то близкой дистанции. Ты даже сама не замечаешь, как себя ведешь. Так что я не удивлена…
Второй раз Рузанна пыталась говорить о пережитом насилии с психотерапевтом. Не на первом сеансе, а на пятом или шестом, когда Рузанне уже казалось, что она может доверять. Но, услышав ее рассказ, психотерапевт побледнела, руки у нее задрожали, и она объявила, что Рузанна для нее слишком сложный случай и она не может дальше работать с таким клиентом.
Многие женщины с началом жизни как у Рузанны так и не смогли оправиться от травмы. У нее, к счастью, получилось иначе — благодаря как ее собственным усилиям, так и помощи обретенных близких друзей и психотерапии (конечно, у других специалистов, в числе которых была и я).
Рузанна прошла большой путь. Нет, она никогда не освободится от своего прошлого — это невозможно. Но можно сделать так, чтобы травма не определяла ее жизнь. И этой цели Рузанне удалось достичь. Правда, в цену ее независимости и счастья входит полный разрыв отношений с родней. Она уже пять лет не только не разговаривает с матерью, но даже не знает, что с ней. В случае Рузанны это единственный возможный выход. Отчим еще жив, и любые контакты с семьей сопровождались упреками в ее адрес: опорочила хорошего человека, он для тебя столько сделал…
Насильник в семье — страшная ситуация, гораздо более частая, чем многие думают. Бо́льшая часть таких ситуаций никогда не становятся известными даже близким родственникам. Сколько незримого горя носят в себе девочки и женщины! Сколько подонков мирно уходят из жизни безнаказанными! (Полагаю, они горят в аду, но это слабое утешение для их жертв.)
Меня всегда занимал и пугал тот факт, что другие члены семьи почти во всех случаях становятся на сторону насильника и не верят жертве. Позиция эта, конечно, защитная. Подобно гражданам страны-агрессора («Наши мальчики не могут убивать мирных жителей, это ложь, они сами напали»), мать Рузанны готова до последнего предела не верить фактам. Даже если бы она застала мужа в постели с дочерью, скорее всего, она приняла бы точку зрения своей старшей дочери — что порочная девчонка сама соблазнила Кирилла. Мощное отрицание сохраняет психику матери, обороняя ее от жуткой реальности. Ей было бы невыносимо знать, что она столько лет живет с человеком, который насиловал ее дочь, и поэтому она закрывает на это глаза.
Но, понимая мать Рузанны, оправдывать ее я, конечно, не буду. Она тоже жертва, но она и соучастница преступления и как взрослый человек несет за это свою долю ответственности. Тот факт, что взрослый не поверил, что родная мама предала ее, продолжая жить с насильником и отвергая дочь, — это главная часть травмы Рузанны. Изнасилование само по себе — несчастье, беда; но неизгладимые следы оно оставляет именно по вине неправильной реакции окружающих, особенно самых близких. Если бы мать поверила девочке, заявила в полицию или хотя бы выгнала Кирилла из дома, травма не была бы настолько серьезной (и не длилась бы так долго). Ее можно было бы пережить и переработать как мучительный, но случайный эпизод.
Если вы — тот ребенок, которому пришлось пережить насилие, издевательства, развратные действия и чьи близкие отвергли его, не поверили, встали на сторону его мучителя, — я глубоко сочувствую вашему горю! Вы заслуживаете помощи и поддержки. Ищите ее, если еще не нашли. Прошу вас: не отчаивайтесь! Вы не одиноки. Многие люди, пережившие сходный с вашим опыт, прошли свой путь и овладели этим опытом, научились реже проваливаться в травму, не давать ей губить их.
Если вы мать, прошу вас: будьте бдительны. Напомню (это напоминание никогда не бывает лишним), что 95 % насилия в отношении детей осуществляют их близкие, родственники, знакомые, друзья дома, учителя, тренеры, вожатые. Незнакомый ребенку «педофил из кустов» — скорее исключение, чем правило. Помните: ребенка могут подкупить, запугать; прискорбно и кажется невероятным — но подонком может оказаться человек, на которого вы бы никогда не подумали: близкий родственник, дед, старший брат, лучший друг. Изучите правила, связанные с этим аспектом безопасности вашего ребенка, и следуйте им, не впадая в паранойю, но и не закрывая глаза на «красные флажки».
Если же ребенок прямым, открытым текстом говорит вам о насилии, развратных действиях, издевательствах, посягательствах или намеках, поверьте ей/ему! Пусть в итоге все это окажется шуткой, провокацией или местью подростка, но сначала — поверьте.