– Как это – поговорить о его злости на нас? – удивилась Виктория.
– Если ребенок не слышит и игнорирует ваши просьбы, значит, где-то вы не слышите и игнорируете его потребности и злоупотребляете родительской властью. За это ребенок неосознанно может обижаться, злиться и вести себя таким образом, что вам будет казаться, будто он действует назло вам. Вам нужно будет открыто поговорить с ним о его личных границах, о его чувствах.
Ирина насмешливо спрашивает психолога:
– А вы не преувеличиваете ли, называя упрек и критику эмоциональным насилием?
– И у меня этот вопрос вертится в голове, – поддакивает Вероника.
– Да, да, всех так воспитывали и воспитывают, и ничего, все выросли нормальными людьми, – повторяет расхожую фразу Ольга.
– Так ли уж нормальными? – впервые задает вопрос Светлана, ставя под сомнение убеждения мам в собственной непогрешимости.
– Света, если ты считаешь себя не совсем нормальной, то это не означает, что все остальные думают о себе так же. Нужно любить себя. Слышала? Все психологи пишут и говорят: люби себя, – парирует Виктория.
– Мне кажется, нужно адекватно себя оценивать, видеть свои ошибки и понимать, как тебе нужно меняться и развиваться. Проще всего думать, что ты идеал и тебе не надо над собой работать, – прерывает спор женщин Юлия.
– Юля права, – поддерживает разговор Наталья. – Идеальных мам не бывает. Во время практики я поняла свои чувства, когда в детстве стояла в углу. Там, в прошлом, когда меня ругали и упрекали, я была маленькая и одинокая, и мне стало жаль себя. Наверное, моя дочь чувствует себя так же, когда ее отец наказывает и ставит в угол. А я не могу защитить ее. Мне стало больно и за себя, и за дочь. Я не могла сдержать слез. Нет, упреки и обвинение ребенка, а тем более наказание – это точно насилие.
– Да, я согласна, – присоединяется к обсуждению Юлия, – только это невидимое насилие. Эмоционально жестокий родитель бьет сильно, а следов на теле нет. Так и с упреками: они бьют больно и незаметно, а последствия сказываются через десятилетия жизни, в далеком будущем.
– Вы, Юлия, затронули очень важную тему: как отношение родителей к детям влияет на их судьбу, когда они вырастают, – подхватывает Елена Евгеньевна, дав всем женщинам понемногу высказаться, поделиться своим мнением и переживаниями.
– Ну и как же? – вновь звучит скептический вопрос Ирины.
– Да, Елена Евгеньевна, расскажите, как упрек влияет на будущее ребенка? – присоединяются к Ирине остальные женщины.
– Упрек дает скрытое послание ребенку: «Ты плохой. Такого, как ты, нельзя любить. Мы не принимаем тебя с твоими потребностями, чувствами, интересами, мнением. С тобой что-то не так», – разъясняет психолог. – Если человеку много раз повторять подобные слова, то он укрепится в уверенности, что с ним и в самом деле что-то не так, он плохой и не заслуживает любви. Ребенок верит всем посланиям родителя. Он привыкает ощущать себя виноватым и плохим. Это вынуждает ребенка избегать чувства вины, заслуживать любовь, принося себя в жертву. С такой моделью поведения человек вступает во взрослую жизнь. Чувство вины заставляет его оправдываться и наказывать себя саморазрушительным поведением: алкоголем, наркотиками, катастрофами, драмами, в том числе и психосоматическими заболеваниями. Ведь ощущение вины требует наказания и, как правило, находит его. Мы бессознательно выбираем то, что нам привычно. Обида, вина и наказание встраиваются в жизненный сценарий и заставляют человека ходить по кругу страданий. Из десяти возможных партнеров для близких отношений мы неосознанно выберем того, кто соответствует нашим детским травмам и той модели, которая нам с детства хорошо знакома. И если нас часто упрекали, мы найдем партнера, который постоянно будет манипулировать на нашем чувстве вины или которого мы сами будем постоянно обвинять в рамках хорошо знакомой модели взаимоотношений с родителями. Мы не знаем, как избавиться от чувства вины и обиды, если нас в детстве постоянно упрекали. В семьях, где разговаривают на языке упреков, дети часто страдают болезнями. Вырастая, они сохраняют эту модель и опираются на нее в попытках построить свою взрослую жизнь. Это вновь и вновь приводит их к хорошо знакомому эмоциональному страданию.
– Как разорвать этот замкнутый круг? – почти одновременно спрашивают Наталья, Юлия и Ольга.
– Нужно вернуться к своему внутреннему ребенку и наладить с ним контакт. Прямо сейчас я попрошу вас сделать вместе со мной еще одну практику «Возвращение к своему внутреннему ребенку», – Елена Евгеньевна, мягко понижая голос, просит женщин поудобнее усесться на своих стульях и закрыть глаза.
– Представьте себя маленькой девочкой лет пяти или семи. Посмотрите на нее. Как она выглядит, в чем она одета, какое у нее выражение лица. Она грустная, веселая, обиженная, злая или испуганная, растерянная? Рассмотрите ее внимательно. Где она стоит, что делает, чем или кем окружена? Спросите ее, что она чувствует сейчас? Протяните ей руки и возьмите ее ладони в свои. Покружитесь с ней в легком плавном танце. Затем обнимите ее нежно и скажите ей, что она ни в чем не виновата перед взрослыми, что она сама по себе хорошая, что ей не нужно соответствовать ожиданиям взрослых и быть ответственной за их неудачи и плохое настроение. Погладьте ее по волосам, попробуйте их на ощупь, погладьте ее по спинке и добавьте что-то от себя, что захочется. Пусть это будут слова любви, поддержки и принятия. Например, вы можете сказать ей: «Я принимаю тебя такой, какая ты есть, и тебе не нужно заслуживать мою любовь». Или: «Ты не должна постоянно оправдываться. У тебя есть право быть естественной». А теперь представьте, что ваша внутренняя девочка уменьшилась и стала размером с грецкий орешек. Возьмите ее на свою ладонь и отправьте легким движением руки в область своего сердца, в самый укромный и защищенный уголок своей души. Пусть ваш внутренний ребенок будет там всегда с вами. Наполните этот уголок приятными запахами трав и цветов, золотистым солнечным светом и скажите: «Я есть у тебя. Я всегда с тобой, и я никогда тебя не покину, что бы ты ни сделала и какое бы решение ни приняла». А сейчас сделайте несколько вдохов и выдохов и откройте глаза.
Во время практики Елена Евгеньевна замечает, что Ирина притворяется, будто делает практику. Психолог просит Ирину остаться после групповой терапии для личной консультации.
Глава 4Непоследовательная мать – Ирина
Отношение к детям
На консультации Ирина рассказывает историю взаимоотношений со своими детьми, она понимает, что ей грозит: ее муж затеял развод и решил ограничить ее в родительских правах, якобы за насилие над детьми, но Ирина считает это просто нервными срывами. Она прошла обследование в какой-то частной клинике, и доктора нашли, что у нее в организме не хватает микроэлемента – лития. По ее мнению, это и есть причина агрессивности и эмоциональных срывов. Но у мужа есть более серьезные доказательства для суда: конечно же, «купленные» свидетели. «Нет, я не бью детей, просто в сердцах один раз схватила за шею. Что тут такого страшного? Меня били в детстве, и ничего. Всех так воспитывают. За что меня ограничивать в родительских правах? Я не хуже других», – оправдывается Ирина. Муж нанимал нескольких психотерапевтов, которые зафиксировали у Ирины пограничное расстройство личности. Но она с этим диагнозом не согласна. Вся проблема в литии, которого ее организму не хватает. Она знает, что сможет быть хорошей мамой. Она готова лечиться от своих срывов и сделать все, чтобы сохранить родительские права, не потерять мужа и детей. Она же не применяет физических наказаний, подобных тем, какими воспитывали ее саму в детстве, а если и кричит на них, так только из-за мужа. Именно он доводит ее до нервных срывов, не беспокоясь о том, что потом это отразится на детях. Так Ирина объясняет психологу свое поведение, перекладывая ответственность за свои эмоции на мужа.
– Скажите, разве нормально лишать мать детей только за то, что она пару раз схватила маленького за руку и остались следы пальцев? Он все снимает, фотографирует. Но при этом упускает те моменты, когда я обнимаю детей и ласкова с ними. Разве кого-то из нас не шлепали в детстве? На всех родители срываются, кричат и шлепают! Это нормально! – возмущается поведением мужа Ирина.
– Из-за этого мы вырастаем несчастливыми и впоследствии передаем свое несчастье детям в виде повторения всего того, что случилось с нами в детстве, – спокойно отвечает психолог.
После небольшой паузы Елена Евгеньевна продолжает:
– Я понимаю, насколько вам трудно сейчас признавать свои психологические травмы.
– Да нет у меня никаких травм, – уходит в защитный протест Ирина.
– Тогда почему вы здесь? – задает каверзный вопрос психолог.
– Я готова лечиться от своих срывов, чтобы вернуть моих детей и… мужа, – Ирина застегивает молнию на курточке до подбородка – верный признак закрытости и нежелания выслушивать мнение, которое расходится с ее представлениями о себе и о воспитании детей.
– Вам не нужно так защищаться от меня. Здесь вас никто не обвиняет и не осуждает, наоборот, дайте мне возможность помочь вам, – предлагает Елена Евгеньевна.
– Хорошо, – почти шепотом говорит Ирина.
Она сидит перед психологом в застегнутой наглухо куртке, похожая на маленькую девочку, беззащитная в своей напускной агрессивности и обесценивании всего, что исходит от психолога.
– Расскажите мне немножко о своем детстве, – мягко просит Елена Евгеньевна.
История детства Ирины
Ирина многое пережила в детстве: эмоциональное и физическое насилие родителей вперемежку с любовью. Поцелуй и шлепок сменяли друг друга в течение минуты. Мать постоянно манипулировала на чувстве вины, страхе, что она бросит дочь; по сути, Ирине самой пришлось в какой-то момент заменить ей маму. Отец пил и пьет до сих пор, и периодически между ними случаются драки, ведущие к госпитализации мамы, но они не расходятся. Когда Ире было десять лет, ее забрала к себе бабушка, которая была еще более жестким манипулятором: родители не справлялись со своими обязанностями папы и мамы. Ирина очень скучала по родителям, но они редко навещали ее. Она чувствовала себя покинутой и ненужной; в десять лет у нее впервые появились суицидальные мысли.
Бабушка часто ругала и била девочку чем придется. Чтобы вернуть любовь родителей, Ирина, когда выросла, пыталась заботиться о них: покупала им путевки в дорогой санаторий на те деньги, которые ей давал муж, дарила дорогие подарки. Она пыталась стать значимой для матери и отца, но все ее попытки приблизиться к ним заканчивались их обесцениванием, манипуляциями и недовольством. Внутри Ирину разрывали сильные чувства к родителям: то любовь, то ненависть. Справиться с этими эмоциональными качелями она не могла и в своей семье устраивала те же самые «эмоциональные горки». Ирина не знала, как можно по-другому строить отношения. Она пользовалась тем опытом, который был получен ею в детстве.
1. Непредсказуемая, внезапная, нестабильная.
2. Склонная к аффективным состояниям. Гневливая.
3. Сегодня за что-то похвалит, завтра за это же накажет, послезавтра то же самое проигнорирует. Периодически относится к детям попустительски.
4. Манипулирует на чувстве вины и страхе потери: «Я такая, потому что ты меня сделал такой», «Если ты не сделаешь так, как я требую, я лишу тебя своей любви», «Я могу заболеть и умереть в любой момент, поэтому не смей меня расстраивать».
5. Дает надежду, что она когда-нибудь исправится и станет хорошей мамой, но никогда не оправдывает эти надежды ребенка. Ласка сменяется ненавистью.
6. Обещает и не выполняет (часто).
7. Быстро впадает в гнев и быстро отходит. Забывает, что вела себя жестоко.
8. Наговорит оскорблений, потом может извиниться, но быстро всё забывает и повторяет то же самое. Поэтому в ее извинения поверить сложно.
9. Кажется неискренней. Часто лжет.
10. Отрицает очевидные факты, часто извращает события.