– Так как же быть? Оставить там хаос? Так могут змеи и тараканы завестись, – возмущается Виктория.
– Если вам совсем непереносимо видеть в комнате ребенка беспорядок, вы можете предложить ему свою помощь в уборке или спросить у него разрешения прибраться и попросить в этом его помощи и участия. Дети любят делать что-то вместе, особенно если все происходит весело и в игровой форме.
– А если этот хаос сильно злит, до такой степени, что невозможно терпеть? Что делать? Подавлять злость? Но это же вредно для здоровья, – продолжает протестовать Виктория. Очевидно, что ее внутреннее несогласие с наличием у ребенка личных границ готово перерасти в гнев на психолога.
– Злит хаос или все-таки неподчинение ребенка, невозможность контролировать его и быть для него главной инстанцией? – задает каверзный вопрос Елена Евгеньевна.
– Конечно, хаос и беспорядок, – не сдается Виктория.
– Если это так, то закройте дверь в комнату ребенка и не смотрите. Живите в той части вашего дома, где вы сами создаете чистоту, и не позволяйте ребенку там сорить.
– А какая потребность мамы не удовлетворена в случае с уборкой в комнате ребенка и нарушением его границ? Вы говорили, что за чувствами прячутся неудовлетворенные потребности, – развивает тему Светлана.
– Давайте проанализируем, что руководит мамой, которая не переносит хаос в комнате ребенка, – подхватывает Елена Евгеньевна, – Выберите из потребностей подходящую:
1. Потребность в безопасности, голод, сон, еда.
2. Потребность в любви и внимании.
3. Потребность в признании и одобрении.
4. Потребность во власти.
5. Потребность в самореализации.
– Ну-у-у… скорее всего, речь идет о потребности во власти над ребенком, – задумчиво протянула Светлана, скривив губы от неловкости осознания этого факта.
– Но очень неприятно понимать, что мама готова нарушать личные границы ребенка только потому, что ей хочется власти над ним, – подхватывает Юлия.
– Мамы когда-то были детьми и чувствовали себя в полной власти родителей. Теперь они неосознанно восстанавливают это нарушение в попытке получить власть над своим ребенком, – мягко замечает психолог.
– Очень грустно, – Юлия достает бумажную салфетку из сумочки и вытирает навернувшуюся слезу, вызванную осознанием вины перед ребенком, сквозящим в ее голосе.
– Но я с вами не согласна все равно, – упрямо заявляет Виктория. – Детей нужно учить чистоте. Сами они ленивые и лишний раз ничего не хотят делать. Им бы только мультики смотреть.
– Дети уходят в телевизор и интернет не просто так. Они пытаются таким образом избежать большого количества замечаний и сделать свою жизнь яркой и интересной. Все, что они слышат от родителей, – «делай это», «не делай то». Куча замечаний, нравоучений делает жизнь ребенка унылой. А в интернете весело, там их никто не ругает и не требует ничего, там они могут быть победителями, а дома они почти всегда в стане проигравших, – парирует Елена Евгеньевна, видя, как Виктория недовольно поджимает губы.
– Нужно отметить, что легче всего мы впадаем в гнев, – продолжает Елена Евгеньевна, словно не замечая, что в группе назревает протест против ее позиции. – Он лежит на поверхности всех чувств. Например, когда мы испуганы, то можем становиться агрессивными и мгновенно ощутить гнев – это защитный гнев, который оберегает нас от опасности.
Или когда мы ощущаем вину или стыд, мы также можем становиться гневливыми, чтобы защититься от этих чувств. Поэтому, когда вы стоите перед «Алтарем чувств», не торопитесь с гневом и уделите еще несколько секунд, чтобы понять, не скрываются ли под ним вина, стыд или страх. Как только вы поняли, какое чувство лежит в основе вашего переживания, вы определяете, кому адресовано это чувство и из какой оно позиции. Если оно из детской позиции, то стараетесь разобраться в своей детской травме. Если оно из взрослой позиции, то идете и разговариваете с партнером или с ребенком, используя язык чувств и «я-сообщений».
Кстати, на себя злиться нельзя. К самому себе в принципе нельзя испытывать никаких чувств, поскольку они возникают как реакции на внешние стимулы и неудовлетворенные потребности. Чувства всегда адресованы кому-то, но не себе. Объект может быть реальным или воображаемым, то есть спроецированным. Он может быть даже из вашего прошлого. Если вы испытываете злость на себя, значит, это вина или стыд перед кем-то реальным или воображаемым, и вы ругаете себя за какой-то проступок или неверный шаг.
Мы привыкаем к упрекам и чувству вины еще в детстве. Когда мы вырастаем, мамы и папы уже нет рядом, но отношение к себе остается с нами навсегда: «Я виновен, я плохой, я хуже всех». Стимулы (объекты) таких чувств вины и стыда находятся в нашем далеком неосознаваемом травматичном прошлом.
Даже если вам кажется, что вы злитесь на себя, то это иллюзия. Здесь может быть одно из двух: либо в вашем окружении есть один или несколько человек, которым на самом деле адресовано ваше чувство гнева, и вам необходимо все-таки определить, кто эти люди, либо вы испытываете вину или стыд как привычные (в прошлом) или реальные (в настоящем) переживания.
Если вы постоянно злитесь (то есть обращаете свой гнев) на себя, это означает, что вы запускаете в своем организме аутоагрессивный процесс. Аутоагрессия лежит в основе большинства психосоматических заболеваний. Головные боли, боли в животе, высокое или низкое давление, боли в ногах и прочие симптомы… Если человек длительное время обращает гнев на себя и живет аутоагрессивной жизнью (ругает или винит себя, казнит, занимается самоедством), а не выстраивает свои личные границы, рано или поздно он заболевает более серьезной болезнью. Вот почему важно научиться осознавать чувства и помочь вашим детям их различать. Для ребенка нормально к семи годам уметь осознавать семь базовых чувств. Поэтому я дам вам сегодня еще одно домашнее задание, которое попрошу выполнить вместе с вашими детьми.
Каждый день вы должны вместе с ребенком рисовать маску одного из чувств. Семь дней – семь масок. Для этого на белом картоне формата А4 вам нужно нарисовать маску одного из чувств и раскрасить ее гуашевыми красками. Если вашему ребенку уже больше пяти лет, вы можете дать ему возможность самостоятельно нарисовать такую маску, но если он просит помощи, то помогите. Приделайте резинку к маске, чтобы она держалась на голове, и вырежьте отверстия для глаз. Попросите ребенка надеть эту маску. Например, маску Гнева. Попросите его побыть этим чувством. Пусть походит по комнате, как ходит Гнев, пусть покажет, какой голос у Гнева, какие повадки у Гнева. Пусть расскажет вам, за что он гневается на вас, на папу или других близких людей. Поиграйте с ним в эту игру. Каждый день вы осваиваете одно новое чувство. Маски не нужно выбрасывать. Вы можете использовать их в конфликтной ситуации или когда видите, что ребенку сложно озвучить свое чувство. Вы можете подсказать ему, какое чувство он может взять и, надев маску, поговорить с вами о текущем конфликте. Не забывайте фокусироваться и на положительных эмоциях, чтобы у ребенка формировалось ощущение, что Радость и Интерес не менее важны, чем негативные чувства.
По окончании второго занятия Елена Евгеньевна просит Викторию остаться на индивидуальную консультацию. Та нехотя соглашается.
Глава 6Нарциссическая мать – Виктория
Отношение к детям
На консультации Виктория рассказывает о своей девятилетней дочери, которая никак не может учиться на «отлично» и выиграть соревнования по гимнастике. Из рассказа Виктории можно сделать вывод, что дочь недотягивает до ее ожиданий и постоянно разочаровывает мать. А ожидания у Виктории немалые: дочь должна достичь всех тех успехов, которых в свое время не смогла достичь сама Виктория. Она верит в дочь и вкладывает в нее колоссальное количество времени и сил, но дочь не дает необходимого результата. Такого ребенка не за что любить. Любовь надо заслужить.
– Вы, как психолог, можете подсказать мне, что делать с дочерью, с ее неуверенностью в себе? Как помочь моей девочке повысить свою самооценку? – задает вопрос Виктория.
Она пока еще не подозревает, что проблема низкой самооценки дочери заключена в ее собственном перфекционизме и больших ожиданиях. Она просто хочет гордиться своей дочерью и тем, какая она хорошая мать. Виктория пришла за методами и техниками воспитания. Она считает себя хорошей матерью, так как не наказывает свою Варю физически. А еще муж у Виктории «тряпка, не может ничего достичь и нормально обеспечить семью». Начал в последнее время прикладываться к бутылке. Виктория не осознает, что причины нынешних проблем скрыты в ее детстве.
– Почему вам так важно гордиться дочерью и чувствовать себя идеальной мамой? Гордость за дочь ради гордости за себя? – неожиданно задает вопросы психолог.
– А разве это ненормально – хотеть гордиться ребенком и собой? – Виктория в недоумении поднимает брови.
– Нам не нужно зацикливаться на оценках. Нет ничего нормального и ненормального, – останавливает Викторию психолог. – Важно лишь осознавать себя. Какую свою личную потребность из тех, что мы сегодня изучили, вы пытаетесь удовлетворить, добиваясь от дочери результатов? – продолжает настаивать на ответе Елена Евгеньевна.
– Признание? – Виктория немного снизила тон. В вопросе сквозила неуверенность и некоторое смущение.
– Вика, вам не стоит смущаться, сознавая тот факт, что ваша личная потребность в признании не удовлетворена, что у вас нет ощущения самоуважения и того, насколько вы хороши. Возможно, вам пришлось в детстве не раз переживать обесценивание и критику, и вы до сих пор не уверены в том, что достойны уважения без каких-то дополнительных результатов, которых от вас в то время ждали ваши родители.
История детства Виктории
Виктория нехотя погружается в воспоминания о своем детстве. Ей рано пришлось повзрослеть и присматривать за младшим братом, фактически стать ему матерью в то время, когда ей хотелось играть в куклы. Но она старалась заслужить любовь матери, которая постоянно была ею недовольна и критиковала за мелкие промахи. Мать всегда была всем недовольна и часто унижала свою дочь, называя ее тупой, глупой, растяпой, неаккуратной, бестолковой. В глазах матери соседские девочки всегда были лучше, чем Вика. От постоянных сравнений не в ее пользу и ощущения, что до маминых ожиданий ей никогда не дотянуться, Виктория приняла решение: «Нечего стараться, все равно не получится». Боязнь ошибок и маминого осуждения навсегда заблокировала ее активность в рамках страха опозориться, показаться глупой, неумелой. Поэтому ее личная самореализация остановилась, и последней надеждой доказать себе и своей матери, что она чего-то сто́ит, было ее собственное материнство. Но дочь разочаровала Викторию в ее ожиданиях. Сценарий отношений «мать-дочь» повторился, как под копирку, во взрослой жизни Виктории, только теперь уже в роли матери.
Она до сих пор помогает матери и старается заслужить ее уважение. Та вторгается во все сферы жизни Виктории и говорит, что мать из нее никудышная, а внучка лентяйка и бездельница. «Вот посмотри, у Марии Митрофановны (соседки) внучка уже золотую медаль выиграла по плаванию, а наша Варька явно не обладает никакими талантами», – часто слышит от матери Виктория. Она воспринимает слова матери как упрек в том, что Виктория плохая мать. Она не замечает, что то же самое транслирует дочери, пытаясь доказать своей матери, что она воспитывает дочь правильно, что она идеальная мама. Но та продолжает критиковать Викторию и считает, что все заслуги внучки – это ее заслуги, а все неудачи на совести Виктории.
1. Отсутствие интереса к чужим чувствам и потребностям. Нет эмпатии и сочувствия.
2. Эгоцентризм: все крутится вокруг ее собственных интересов. Игнорирование других людей.
3. Частая критика, замечания, непрошеные советы, обесценивание и осуждение.
4. Ее всегда нет рядом, когда она очень нужна.
5. Частое нарушение чужих границ.
6. Фиксация на будущем, успехе, статусе и результатах.
7. Холодность и формальность в близких отношениях.
8. Перфекционизм.
9. Манипулятивность.
10. Отношение к ребенку и другим людям как к вещам, которые должны приносить пользу.
Такая мама часто фокусируется на всем негативном, что происходит с ребенком, на его недостатках. Она очень требовательна и ставит перед ребенком задачи и цели, которых он должен достичь, но как только цели достигаются, тут же ставятся новые. Удовлетворить такую мать не представляется возможным. Она часто сравнивает ребенка с другими детьми не в его пользу, требует каких-то новых и новых результатов, критикует, осуждает, а если и хвалит, то приблизительно так: «я знаю, ты мог бы и лучше это сделать». Она никогда не бывает «за» ребенка, скорее займет противоположную сторону и почти никогда не защищает своего ребенка, так как лишена эмпатии и достаточно эгоцентрична. Ее первичное переживание – сделать всё так, чтобы ей не было стыдно за ребенка, чтобы она могла гордиться собой как матерью. Она рассматривает ребенка как вещь, которую нужно использовать, чтобы повысить собственную самооценку.
Чувства, которые эксплуатирует такая мать: стыд, зависть и страх потери.