Анаплиан покачала головой.
«Нечто, спрятанное в течение целых геологических эпох внутри погребенного города, мимоходом уничтожило несколько сотен тысяч человек и исчезло, — ответила она. — Нужно исходить из худших предположений».
Что бы это ни было, может, не оно стало источником...
— Могу я остаться... — начал было Холс.
— Да, но мне понадобится ваш скафандр, — сказала ему из коридора Джан Серий. — Он может стать дополнительным автономником. — Голос ее изменился, когда скафандр Холса решил, что звук слишком слаб, и переключился на внутреннюю связь. — То же самое относится к моему брату.
— Разве мы не можем погоревать немного? — раздался голос Фербина.
— Нет, — сказала Анаплиан.
Анаплиан и Хиппинс вышли на холодное пустынное пространство. К ним подлетел Турында Ксасс.
— Окты, — сообщил он. — Сколько-то их еще осталось в последнем корабле — в километре вверх по течению. Все умирают. Система корабля уничтожена электромагнитным импульсом. Записи стерты, но у октов имелась видеосвязь с камерой под центральным зданием, и они видели, как из серого куба появился черный овоид. К нему присоединились три овоида поменьше, которые вышли из объектов, доставленных к серому кубу сарлами и октами совместно. Последнее, что они видели, напоминает разрыв защитной оболочки ядерного реактора — сильные вибрации и фотонное туннелирование непосредственно перед разрушением оболочки, что подтверждается выходом светящегося шара.
— Спасибо, — Анаплиан посмотрела на Хиппинса. — Убедились?
— Убедился, — кивнул тот; лицо у него побледнело, глаза расширились.
— Фербин, Холс, — окликнула Анаплиан двух сарлов, задержавшихся в вагоне. — Нужно торопиться. На свободе оказался илн или какое-то илнское оружие. Он либо уже добрался до ядра Сурсамена, либо на пути туда. Первое, что он сделает, — это убьет МирБога, а потом попытается уничтожить планету. Вы понимаете? Ваши скафандры отправляются с нами, если хотите, можете оставаться в них. Никакого бесчестья, если вы не...
— Мы с вами, — проговорил Фербин необычайно глухо.
— Мы идем, мадам, — подтвердил Холс. — Ну вот, приятель, а ты здесь лежи отдыхай, вот так, — услышали остальные его бормотание.
Четыре скафандра в сопровождении маленькой машины взмыли над дымящимися руинами Колонии Хьенг-жара и понеслись к ближайшей открытой башне — в семи тысячах километрах от этого места. Турында Ксасс мгновенно ускорился, уходя вверх и вперед, и скоро исчез из виду. Фербин решил, что они опять летят ромбовидным строем, хотя скафандры снова закамуфлировались и сказать наверняка было невозможно. На сей раз, правда, им было разрешено переговариваться по связи.
— Но это, должно быть, очень древняя штука, мадам, верно? — возразил Холс. — Она там провела целую вечность; все знают, что илны исчезли миллионы лет назад. Вряд ли от нее может исходить серьезная угроза, тем более для таких продвинутых держав, как Оптимы, Культура и другие. Разве нет?
— Тут подобные рассуждения не годятся. К сожалению, — сказала Анаплиан и помолчала; все четверо устремились вверх, расходясь в стороны. — Привычная вам разновидность прогресса неприменима к этому уровню цивилизационного развития. Прогресс продолжается вплоть до сублимации — иными словами, общества уходят на покой, на их место приходят новые и ищут собственный путь к техническому совершенству. Но путь к совершенству не один — туда ведет не единственная лестница, а множество дорог, и две любые цивилизации, достигшие вершины, на пути к ней могут приобрести совершенно различные способности. Издавна существуют способы сохранить действенность технологии на неопределенно длительный промежуток времени, и если что-то относится к седой древности, это не значит, что оно второсортно. Технологии, старые, как эта штука, согласно статистике, лишь в шести случаях из десяти менее действенны, чем современные. Приличная пропорция. Я жалею, что втянула вас в эту историю. Нам придется спуститься на машинный уровень и, возможно, к ядру Сурсамена, а там столкнуться с чем-то, о чем мы имеем весьма приблизительное представление. Вполне возможно, оно обладает высокими разрушительными способностями. Наши шансы на выживание не очень высоки.
— Мне все равно, — сказал Фербин, и по его голосу было понятно, что он не бравирует. — Я с радостью умру, сделав все возможное, чтобы прикончить монстра, который убил нашего брата и угрожает МирБогу.
Они уже выходили за пределы атмосферы, небо обретало черный цвет.
— А как насчет корабля, мадам? — спросил Холс.
— Хиппинс? — обратилась к аватоиду Анаплиан.
— Я запрашиваю помощь, — ответил тот. — Через октские, нарисцинские, мортанвельдские, да какие угодно системы — лишь бы соединиться. Но в местной базе данных хаос, ничто не проходит. Разрушение системы продолжается, все сигналы блокированы. Можно попробовать найти рабочую систему на другом уровне, но и там все будет зависеть от чьей-нибудь прихоти.
— Даю сигнал общей тревоги, — объявила Анаплиан.
— Думаю, у нас нет иного выбора, — согласился Хиппинс. — Это, однако, привлечет к нам внимание.
— Полное вооружение, — сказала Анаплиан, — программирование на встречу в машинном пространстве, используются все средства.
— Включаем режим всеобщей паники, — сказал Хиппинс, словно про себя.
— Как вы можете давать сигнал на корабль, мадам? — спросил Холс. — Мне казалось, с пустотелое сигналы не выходят.
— Ну, это верно не для всех сигналов. Посмотрите на бездну у Водопада. Туда, где мы недавно приземлились.
Они так быстро поднялись вверх и отклонились в сторону, что это было не просто. Холс еще не увидел пропасти под Хьенг-жаром и не успел попросить скафандр показать нужный вид, когда его внимание привлекла неожиданная вспышка. За ней последовали еще четыре — группами по две; все это длилось меньше двух секунд. Полусферические серые облака расцвели над уже погасшими точками света и быстро исчезли, оставив после себя быстро поднимающиеся серо-черные столбы.
— Что это было? — спросил Холс.
— Пять небольших взрывов антивещества, — пояснила Анаплиан; они уже поднялись над верхними слоями атмосферы, а обломки тем временем падали за горизонт, — «Человеческий фактор» и его дистанционники мониторят поверхность на нулевом уровне, регистрируя необычные вибрации. Эти пять взрывов не сотрясут Сурсамен с такой силой, как падение звезды, но заставят планету от ядра до поверхности звенеть, как колокол, в течение нескольких минут. А нам только это и нужно. Поверхностные компрессионные волны. Вот так и можно послать сигнал с пустотела.
— Значит, корабль... — начал Холс.
— Сейчас направит к ядру, — сказала Анаплиан. — И никаких отговорок.
— Что-то принимаю, — сообщил Хиппинс. — Черт, это похоже на...
Слева впереди от Фербина вспыхнул ослепительный свет. Его взгляд устремился в ту сторону, хотя картинка заплясала в глазах, а лицевой щиток шлема почернел, блокируя видимость, после чего воспроизвел явно искусственное изображение — горизонт, близлежащие башни, и всё. Перед его мысленным взором осталась человеческая фигура, освещенная так ярко, словно была сотворена из солнечного вещества.
— Анаплиан? — выкрикнул Хиппинс.
— Да, — раздался ее спокойный голос. — Лазер. Сильный физический удар. Наводка оптическая. Импульсов прицеливания не зарегистрировано. На моем скафандре легкое повреждение. У меня царапина. Зазеркаливаемся. Скафандры уже увеличили расстояние между нами. Ожидается ещ...
Что-то шарахнуло Фербина по спине — вроде удара меча по плотной кольчуге. Но скафандр внезапно стал очень жестким, казалось, что толком и не вздохнуть.
— Атака с помощью ЭОКР сверху и сзади, — сообщил ему скафандр. — Энергия и частоты таковы, что прямой опасности нет.
— Всем досталось, а мне — дважды, — сказала Анаплиан. — Еще больше импульсов прошли мимо. Считываю источник свода. Нарисцинская технология, возможно... черт! Три по мне. Источник, возможно, взломан.
— У меня тоже, — сказал Хиппинс. — Может, сумеем проскочить. Выйдем за пределы действия через двадцать секунд.
— Да, но впереди могут быть другие. Посылаю Ксасса, чтобы разобрался с ними. Если ничего, то хоть потренируется.
— Я — с удовольствием, — объявил Турында Ксасс. — Можно мне тоже использовать АВ?
— Что угодно, — разрешила Анаплиан.
— Тогда предоставьте это мне, — промурлыкал Ксасс. — Иду вперед. Ожидания те же?
— Дозволено все, — сказала Анаплиан. — Если они используют кинетику, проблем будет больше. Расставьте приоритеты и предупреждайте.
— Конечно.
— В любом случае стреляйте первым.
— Вы меня балуете.
— Ой! — мгновение спустя закричал Холс. — Силы небесные! Даже мой старик не бил меня сильнее.
— Ну, этот больше никогда не станет, — сказал Ксасс — Вот он — его прицел. Ух ты! Красота.
— А выстрел-то не очень, — заметила Анаплиан.
— Ага, — сказал Ксасс удивленно и раздосадованно в то же время. — Ну, я стартую.
Еще несколько минут они летели над лежащим далеко внизу ландшафтом, не привлекая более внимания врагов. Мир внизу, казалось, поворачивается, как большой барабан, то светясь, то погружаясь в мрак, по мере того как всходили и заходили гелиостатики и гелиодинамики и лопасти вместе со структурами свода отбрасывали тени.
Фербин поплакал еще немного, думая о мертвом брате, который лежал искалеченный, измордованный в холодном, заброшенном вагоне. Им пришлось улететь, даже не оплакав его, бросив тело без присмотра, — рядом остался умирающий слуга, сам почти ребенок. Ни смерть Орамена, ни прощание с ним не соответствовали титулу принца.
У Фербина внутри все переворачивалось от ярости. Что за негодяй осмелился убить его брата — еще совсем юношу — и столько других людей? Он видел их, видел, как они умерли. По подсказке Холса он попросил скафандр объяснить, как действует радиация в больших дозах, — неотвратимая смерть в течение четырех — восьми дней, наполненных мучительной болью. Похоже, Орамена искалечили еще до убийственного взрыва, но какая разница: он мог бы остаться в живых, однако надежды на это были отняты проклятым безжалостным, губительным монстром.