литовском языке – «Sliumparka!», «Sliundra!», «Kekšė!». В португальском «Роrrа!»» – несильное ругательство, но в бразильском варианте оно совпадает с названием женского полового органа и звучит очень грубо.
Популярны соответствующие инвективы в мусульманских странах. В таджикском это «Зал’аб!», в киргизском «Жалап!» и другие.
В некоторых культурах само слово, означающее проститутку, избегается, и вместо него употребляются названия животных вроде «Сука!», «Черепаха!», «Заяц!» или другие животные, служащие в соответствующей культуре символом похотливости и бесстыдства. В китайской культуре (язык мандарин) «сын черепахи» – это то же, что «сын проститутки», то есть своеобразный вариант «сукина сына». Есть ещё «черепахин внук» – это уже оскорбление в адрес бабушки.
Знаток русского тюремного жаргона Ю. Снегов настаивает, что никоим образом нельзя путать «блядь» и «проститутку». Если первая – просто распутная женщина и поэтому слово звучит не так уж обидно, то со второй все сложнее. Обращённое к проститутке, это слово может быть, так сказать, нейтральной констатацией очевидного факта, хотя в таком случае уместнее «деловое указание на специальность» – «шалашовка», «бикса». Но, в отличие от «бляди», «проститутка» может быть очень сильным оскорблением, особенно если обращено к мужчине.
Нелишне отметить, что все варианты «бляди» охотно употребляются в переносном смысле, как в известной шутке:
Петька Катьку просил – не дала, Васька просил – не дала, и Сереге не дала… Вот ведь блядь какая!
Соответственно про любого неприятного человека можно сказать: «Эта блядь Н.». То же – во французском: «Се (cette) putain de…» и многое другое.
В ненецкой культуре занятие проституцией считается большим несчастьем, и оскорбить кого-либо, назвав проституткой, можно не более, чем, скажем, прокаженной или туберкулезной.
Вплотную к идиомам рассматриваемого типа примыкают и другие обвинения в различных половых отклонениях. Тот факт, что в предшествующие эпохи некоторые из этих отклонений таковыми не считались или что к ряду из них современная сексология относится весьма снисходительно, значения не имеет.
Здесь тоже можно выделить несколько инвективных разновидностей. В первую очередь следует назвать инвективы типа английского «Motherfucker!», то есть обвинение в инцесте с собственной матерью. Сегодня соответствующее табу – одно из сильнейших. По словам англоязычных информантов, это поношение способно вызвать резко негативную реакцию даже у тех, кто выработал у себя определённый иммунитет к восприятию инвектив. «Fatherfucker!» воспринимается в английском языке мягче, как своеобразный «инвективный эвфемизм». У арабов тоже есть такое несильное злопожелание: «Пойди и трахни своего отца!» У сомалийцев такая инвектива – одно из сильнейших оскорблений, провоцирующих драку: оно воспринимается как поношение всего рода. Достаточно силен и китайский эквивалент: «Трахни пизду своей матери!»
Приблизительно такое же грубое поношение в адрес матери имеется и в калмыкском языке. Правда, модель здесь несколько иная: «Ты, со своей матерью трахающийся!» – по аналогии с другим древним оскорблением калмыков: «Ты, свою мать потерявший!»
Балкарское проклятие еще более изощренно: «Пусть твоя мать станет тебе женой!» Формальная связь с мифом об Эдипе здесь бросается в глаза.
Из других сексуальных оскорблений стоит упомянуть распространённые англоязычные обвинения в мастурбации: «Jerk!», «Jerk off!», «Whank!», «Whack!» и так далее.
Среди обвинений в мужском гомосексуализме можно назвать русское «Пидораст!» («Пидораз!» «Пидорас!» «Пидер!» «Пидор!») – разумеется, искаж. от «педераст», английское «Daisy!», «Gay!», «Pansy», испанское «Maricon!», «Pajaro!», таджикское «Кунад-багом!», армянское «Гет феран!», азербайджанское «Кет оглы!», арабское «Xawal!» (часто в смысле «баба», «тряпка», «нюня»).
В большинстве национальных культур и ареалов сексуальные оскорбления в адрес матери считаются и всегда считались наиболее предосудительными и приравнивались к крайним случаям богохульства. В древнерусских текстах можно неоднократно встретить официально-церковное отношение к «срамословью» как к явлению «бесовскому», то есть языческому. В «Повести временных лет» содержится описание языческих обрядов радимичей, вятичей и северян, употребление сексуальных инвектив в которых рассматривается автором как специфическая черта языческого поведения.
Общество и «злая лая»
Церковь неоднократно и очень активно выступала против соответствующей фразеологии, подчёркивая недопустимую антихристианскую сущность инвектив сексуального типа. Сравним отрывок из челобитной нижегородских священников 1636 г.:
Да еще, государь, друг другу лаются позорной лаею, отца и матери блудным позором, в род (в рот? – В. Ж.) и в горло, бесстудною самою позорною нечистотою языки свои и души оскверняют.
В отношении к мату государство разделяло резко негативную позицию церкви. В многочисленных древнерусских и более поздних источниках отмечается, что «матерная лая» оскорбительна сразу для трёх матерей: для Матери Господа, для всех матерей человеческих (включая собственную мать сквернослова) и для матери-земли. В этот день осквернившему себя руганью возбранялось входить в церковь, с ним запрещалось вместе есть и пить, с его поведением связывались насылаемые Богом беды и скорби. В современных богословских учебниках утверждается, что от матерщинника отступает благодать Божия, на нём нет Божия благословения. В соответствии с учением апостола Павла срамословцы не наследуют Царства Божия.
В исследовании на материале английского языка первые места в списке наиболее осуждаемых слов присуждены словам «motherfucker», «cunt» и другим словам сексуального и обнажающего ряда.
Верховным судом США в 1978 г. наиболее непристойными словами официально признаны «shit», «fuck», «piss», «соскsucker», «motherfucker», «cunt», «tits» (русские соответствия далеко не столь же одинаково непристойны; приблизительные (неадекватные!) соответствия: «срать», «ебать», «ссать», «хуесос», «ебущий собственную мать», «пизда», «титьки»). Американские газеты даже отказались опубликовать соответствующий список ввиду его крайней нецензурности.
На сегодняшний день трудно представить и соответствующие русские слова в тексте официального постановления в газете. То есть ситуация достаточно абсурдна: определённые слова запрещаются, но при этом не приводятся.
С другой стороны, опрос в Великобритании показал, что целый ряд слов, еще недавно безоговорочно считавшихся крайне грубыми, теперь не вызывает возмущения у большинства тех, кто слышит их с телеэкрана. Газета Guardian за 1991 год сообщает: «Из 56 опрошенных считают допустимыми в инвективе такие, например, слова, как «damn» – 51 человек, «bloody» – 47, «hell» – 45, «shit» – 39, «сгар» – 39, «God» – 38, «Christ» – 37, «Jesus» – 36, «balls» – 35, «God Almighty» – 35, «fart» – 33, «turd» – 32, «tits» – 30, «twat» – 28, «piss» – 28». Как видим, в этот список попали главным образом богохульства и скатологизмы, частично утратившие свою «убойную силу».
«Обнажающая» инвектива
Под обнажающей инвективой здесь в первую очередь понимаются всевозможные наименования «стыдных» частей тела и соответствующие сочетания, используемые как вульгарное поношение оппонента. Все они так или иначе носят, с одной стороны, сексуальный характер, а с другой – тесно связаны с табу на обнажение. Поскольку половые органы человека соотносятся в нашем сознании с выделяющей функцией, то некоторые слова исследуемой группы можно рассматривать как в разделе обнажающих инвектив, так и в разделе скатологизмов.
Перечислим ряд конкретных инвектив. Все они именуют те или иные части человеческого низа. Это английское «You cunt!», «Oh bollocks!», «Ass!», «Asshole!» и такие выражения, как «Hunt the cunt!» (название карточной игры), «He’s got no bollocks» («трус»), «Balls to…» («Долой…») и так далее, немецкое «Arschloch!», «Leck mich am Arsch!», французское «Con! Mon con!», иcпанское «Coño!», итальянское «Cazzo!», «Cazzaccio!», яп. «Кэцумагари!» («кривая задница» = «засранец»), татарское «Пэтэк!», болгарское «Пупсо!», чешское «Čuraku!», «Ту Ptáku!», «Ту pičo!», польское «Ту, dupa!», башкирское «Киртек баш!», армянское «Вор!», «Клри глух!», «Пуц!», «Дэвэр!», азербайджанское «Амшыг!», «Дэмэк!», «Кет!», «Сик!», «Дашаг!», «Гозлар!», таджикское «Кунад!», «Куси!» и многие другие.
В ряде культур популярно пожелание «Поцелуй меня в жопу!». Это, например, английское «Kiss my ass!», немецкое «Leck mich am Arsch!», румынское «Pupă mă ĭn cur!»
Грубее не бывает
Выше неоднократно отмечалось, что в разных этнических традициях шокирующая ценность инвективы, в буквальном переводе означающей одну и ту же часть тела, может быть очень разной. В калмыцком и татарском языках название женских гениталий очень слабое и может употребляться даже женщинами, в том числе и междометно, например, как досада на собственную оплошность в отсутствие собеседника.
Точно такая же ситуация – с французским «Соn!» и его китайским соответствием. Во французском словаре разговорной лексики «Соn (Соnnе)» переводится в первую очередь как «дурак, дура, болван, кретин» и только в последнюю очередь – как название женского полового органа. В относительно недавние времена оно звучало крайне непристойно, но в последние десятилетия, вместе с «Merde!», превратилось в сравнительно приемлемое выражение досады, раздражения и другое (правда, за исключением «Моn соn!», в значительной степени сохраняющем непристойный характер).