е слова; и наоборот, проклинаемые растения обнаруживали признаки вырождения и в конце концов погибали.
Напротив, если над семенами, облучёнными радиацией в десять тысяч рентген и считающимися погибшими, произносили «добрые» слова, во многих случаях их ДНК восстанавливалась. Напрашивается предположение об исцеляющей роли молитвы и других религиозных ритуалов.
Верить этим смелым заявлениям или не верить – дело читателей, у этой теории множество противников и опровергателей, но и отбрасывать эту теорию с порога было бы неразумно.
Не противоречит сказанному позиция Русской Православной Церкви. Несколькими изданиями вышла брошюрка «Правда о русском мате», автор которой бывший капитан второго ранга потомственный моряк епископ Митрофан (Баданин). Он рассматривает мат как «антимолитву», то есть творение «сил зла». Отец Митрофан пишет:
Тяжёлое грязное слово мата почти победило российский народ. Грех языка, грех похотливых скабрёзных слов, по сути, обрёл в России статус нормы и уверенно и нагло претендует на некий героический «символ» российской духовной традиции».
Епископ отмечает справедливость тезиса «Выругался – и полегчало», но добавляет, что «полегчало» от прибавления «чёрной» возбуждающей энергии, притягивания сил зла и доверия им. Эта разрушительная энергия вызывает в человеке привыкание наподобие наркотического. Иными словами, просящий помощи от тёмных сил может эту помощь получить, ему и в самом деле полегчает. Но цена такой помощи непомерно велика.
Кое в чём мнение отца Митрофана смыкается с выводами учёных из Института проблем управления РАН. В частности, он отмечает поразительную разницу освящённой воды и воды обыкновенной, без сомнения, многажды слышавшей матерную речь. Он пересказывает опыт, проделанный в Центре экологического выживания и безопасности (Екатеринбург), где водой, освящённой в церкви на водосвятном молебне, и водой, повреждённой матом, были политы подготовленные для прорастания семена пшеницы. В результате якобы из тех зёрен, которые были политы «матерной водой», взошли 48 %, а семена, политые святой водой, проросли на 93 %. Этот последний результат был даже лучше, чем когда над растениями и не ругались, и не молились. Священник комментирует:
Страшно представить, какие разрушительные процессы происходят в тех упомянутых 70 % воды, что входят в состав каждого человеческого тела, после воздействия матерных слов. А уж тем более в мозгу человека, на 90 % состоящем из воды.
Если эти эксперименты воспроизводимы, то независимо от отношения читателей к церковному учению над этими цифрами стоит задуматься.
И в то же время в печати, прежде всего, западной, встречаются наблюдения прямо противоположного свойства. Например, говорится, что бранное восклицание в момент крайнего напряжения помогает спортсмену выжать их себя дополнительное усилие. Велосипедист легче преодолевает трудный подъём, теннисист сильнее бьёт по мячу. И всё это многократно проверено опытным путём.
Утверждается также, что брань помогает выдержать боль. Участникам опыта предлагалось погрузить руки в ледяную воду, причём одной группе велели одновременно браниться, а другой произносить какое-нибудь нейтральное, малоэмоциональное слово, вроде названия предметов домашнего обихода. Выяснилось, что первая группа смогла выдержать боль заметно дольше, чем вторая. Правда, делается важная оговорка: нельзя переусердствовать. Обильная брань снижает её эффективность, потому что она уменьшает эмоциональную нагруженность соответствующих слов.
Этому обстоятельству есть вполне материалистическое объяснение. Произносимая брань отправляется в участок мозга под мудрёным названием «амигдала», отвечающий, в частности, за нашу память и наши эмоции. Получив новую слишком обильную информацию, мозг её прочно усваивает и на этом, так сказать, успокаивается, эмоционально она его больше не возбуждает. Агрессия, содержащаяся в инвективе, таким образом, утихает. Инвектива теряет свою соль и становится бесполезной.
Как выразился один англоязычный новелист, «Вульгарность – это как хорошее вино: пробку следует вынимать только по очень важному поводу».
От улыбки хмурый день светлей
Так что же нам тогда делать? Вокруг нас столько бед и несправедливости, что «зла нехватает». Как выразился прекрасный поэт Борис Чичибабин:
Да, знаю, знаю, что не выйти
Нам из процесса мирового,
Но так и хочется завыти,
Сглотнувши матерное слово.
Выше многократно повторялось: брань неизбежна и даже временами необходима, и пытаться её победить – это борьба с ветряными мельницами. Но из этого вовсе не следует, что это должен быть чуть ли не единственный способ общения людей. Даже если у вас на душе скребут кошки.
У многих народов западной культуры – прежде всего у американцев – существует обычай, который изрядно смущает и раздражает нас: они стремятся улыбаться друг другу без особого к тому повода. Если у мистера Джоунза сегодня утром ушла жена, сгорел дом, лопнул банк и умерла любимая собачка, на вопрос, как он поживает, он обязательно ответит «Fine!» – Прекрасно! И это вовсе не потому, что он такой лжец, он просто не хочет впутывать вас в свои дела. Его беды – это его проблемы, и ничьи больше. Он улыбнётся, хотя ему так же тяжело, как было бы вам в его ситуации.
Великий российский учёный Лев Ландау сказал: «Лучше притворяться счастливым, чем чувствовать себя несчастным». С этим можно спорить, но одно неоспоримо: даже если у брани есть какие-то достоинства, по возможности обходиться без неё полезнее, здоровее для индивида и всего человечества. Помните, что завещает барон Мюнхаунзен в известной пьесе Г. Горина: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!»