Но что это за человек?
Открыв дверь, Фомич ворвался в прихожую.
– Анастасия, где ты?!
Из спальни показалось заспанное лицо девушки.
– Что-нибудь случилось?
– Быстро собирайся. Нам нужно уходить. Не мешкай!
– Объясни, что случилось.
– Все объясню потом, немедленно выходи! – потянул он девушку за руку.
– Кирилл, что ты делаешь, я даже еще не умылась, мне нужно накраситься, – попыталась девушка освободиться от крепкой хватки.
– Какое умыться?! Если мы не уберемся отсюда через минуту, нас просто грохнут!
– Что ты такое натворил?! – в ужасе вскричала девушка.
– Настя, давай все разговоры оставим на потом, сначала выберемся отсюда!
– Я сейчас, – метнулась девушка в комнату.
Через минуту она вернулась уже в джинсах и легкой кофточке, спросила, на ходу поправляя прическу:
– Кирилл, неужели все так серьезно?
– Не спрашивай меня ни о чем, – Кирилл распахнул дверь, – не до этого.
Выскочив на лестничную площадку, он едва не столкнулся с тем самым человеком, который несколько минут назад ковырялся в его замке. Правда, на этот раз тот стоял, вытянувшись во весь рост, сжимая обеими руками пистолет. Из рассеченной брови на веки и щеку стекала струйка крови, придавая ему злодейское выражение. Ствол пистолета уверенно остановился прямо в середине лба Кирилла. Было понятно, что он владеет не только отмычками, но и оружием.
– Стоять, – проговорил взломщик, обнажив кровоточащие зубы.
– Господи, что это?! – в ужасе воскликнула за спиной Настя.
Взгляд Кирилла был направлен на ствол пистолета. В какой-то момент ему показалось, что стоит ему отвести глаза, как немедленно прозвучит выстрел. Вот потому он смотрел на него не отрываясь, как если бы заговаривал пулю.
За спиной слышалось неровное дыхание Анастасии. Девушка была на грани истерики. Затем он ощутил легкое прикосновение – девушка искала его ладонь. Разжав пальцы, он поймал ее пальцы и крепко сжал.
В следующую секунду ствол качнулся в сторону Насти, отчего ее пальцы панически вцепились в его ладонь, затем ствол вернулся в исходное место.
– Что тебе надо? Давай разойдемся, – примиряюще проговорил Кирилл. – Может быть, деньги? Они у меня есть.
Губы неизвестного дрогнули: промелькнувшая улыбка больше напоминала дикий оскал.
– Так мы не договоримся. Где копье?
– У меня его нет… Я отдал.
Через подъездные окна тускло пробивался свет, освещая человека, стоящего на лестнице. Только сейчас Кирилл мог рассмотреть его – он был сравнительно молод (не более тридцати лет), худощав, глаза пронзительные, острые (такими только металл резать). Людям его типа неведомо ни сомнение, ни угрызения совести – просто нажмет на курок и, перешагнув через труп, потопает себе далее.
И тут Глушков вспомнил, где видел этого человека: у гаража Михаила Григорьевича, это был один из тех визитеров, что заявились к мастеру минувшей ночью.
– Кирилл, какое еще копье? Отдай им это копье! – Голос девушки готов был сорваться на крик.
В этот раз улыбка чужака вышла почти располагающей (насколько это возможно при разбитом лице):
– Ты же слышишь, о чем говорит тебе твоя девочка, а она дурного не пожелает. Копье! – стиснул он зубы.
Тонкой струйкой кровь сбежала с подбородка. Закапала на воротник куртки.
– Отдай ему, что он хочет! – завизжала за спиной Настя. – Он нас убьет!
– Он все равно нас убьет!
Теперь Фомич смотрел на красное крохотное пятнышко, что вдруг скользнуло с оконной рамы на подоконник и тихонько, будто бы подкрадываясь, двинулось по стене, остановилось ненадолго на двери. Через открытое окошко ворвался порыв ветра, остудив лицо и растрепав прическу, но Фомич этого не замечал – как загипнотизированный, продолжал наблюдать за движением красного пятнышка, которым мог быть только лазерный луч оптического прицела. Вот сейчас оно остановится точнехонько на его груди, и тяжелый свинец опрокинет его на входную дверь.
Но неожиданно пятно куда-то исчезло, и в следующую секунду незнакомец нелепо взмахнул руками. Ноги его подкосились, и он бухнулся лбом о мраморную поверхность, далеко в сторону откинув пистолет.
– Бежим! – крикнул Кирилл, потянув Анастасию за руку.
Над головой сердито и зло шмякнулись две пули, сыпанув осколками штукатурки. Спотыкаясь, Кирилл потянул за собой девушку, увидел, как она больно стукнулась рукой о перила, поджав губы, устремилась дальше.
Пробежали один пролет, другой. Толкнув дверцу, выскочили на улицу.
Кирилл продолжал тянуть за собой девушку как можно дальше от опасного места, споткнувшись, она едва не упала.
– Послушай, Кирилл, что все это значит? И куда ты меня тащишь? Ты можешь мне, наконец, объяснить, что происходит? – воскликнула она в отчаянии.
– Потом… У тебя есть где остановиться?
– Я поеду к себе.
– Это плохая идея, там тебя могут найти, – огорошил Фомич.
Глаза девушки расширились от ужаса:
– Кто может найти? Я никому не делала ничего плохого!
Вышли на главную улицу. Мостовая была залита огнями. Народ праздный, беспечный, склонный к развлечениям, даже автоматную пальбу воспримут как череду забав. Кирилл осмотрелся. Их никто не преследовал, не размахивал оружием, и, глядя на веселые лица окружающих, даже трудно было предположить, что где-то за углом, всего-то в нескольких минутах ходьбы от оживленной улицы, лежит человек, убитый выстрелом в затылок.
– Ты можешь не держать меня? – вырвала руку Анастасия. Фомич неохотно разжал ладонь. – Кирилл, объясни ты мне, наконец, что такое происходит? Что это за люди? Почему они хотят тебя убить?
– Объясню все потом, сейчас для меня важно, чтобы ты спряталась понадежнее на несколько дней.
Кирилл посмотрел на девушку – его взгляд встретили распахнутые от ужаса глазищи. Странное дело, но сейчас, в обыкновенных джинсах, Анастасия выглядела куда привлекательнее, чем в вечернем платье.
Не самый подходящий момент для сравнения, но естественность весьма украшает людей.
Фомич опять прибавил шагу, и Настя едва ли не бежала за ним. Скверно, но на них стали обращать внимание. Следовало вести себя как можно более непринужденно.
– Где?
– Может быть, у тебя есть какая-нибудь подруга? Школьная, вузовская, неважно!
– У меня есть такая подруга, – несколько растерянно произнесла Настя.
– Что за подруга? – замедлил шаг Кирилл.
– Школьная… Мы были неразлучны.
– Отлично!
– Правда, мы с ней давно не виделись, – оговорилась Анастасия, – но, думаю, она мне будет очень рада.
– Ты можешь к ней поехать прямо сейчас? – настаивал Кирилл, остановившись.
Теперь они стояли друг против друга. Молодые. Высокие. Красивые. Со стороны представляли собой беззаботную пару. Их негромкий разговор воспринимался прохожими как воркование влюбленных.
– Могу, – заморгала Анастасия. – Она примет меня в любое время.
Голос девушки понемногу обретал уверенность. Посреди сверкающих витрин, музыки, что раздавалась из распахнутых окон ресторанов, недавние страхи выглядели почти нереальными.
– Сейчас же едешь к ней. Я поймаю машину!
Едва он поднял руку, как к тротуару притерлась десятая модель «Жигулей». Очевидно какой-нибудь служащий средней руки захотел подхалтурить.
– Куда? – охотно высунулась молодая и задорная физиономия водилы.
– На Кропоткинскую, – произнесла Настя, усаживаясь в автомобиль. И прежде чем захлопнулась дверца, добавила: – Запомни номер машины, мало ли чего!
– Эх, женщины, чего так обижать! – негодующе протянул водитель.
Автомобиль тронулся. Махнув на прощание рукой, Кирилл потопал дальше.
Некоторое время он бесцельно брел по тротуару, невзначай цепляя плечом немногочисленных прохожих. Следовало что-то предпринять. В конце концов, не слоняться же ему до самого утра по городу. Трудно даже представить, что будет, когда он вернется домой: подъезд оцепят, а ретивые оперативники терпеливо и тщательно, обходя квартиру за квартирой, примутся выявлять очевидцев.
Первый, кто попадет под подозрение, будет он сам.
Остановившись, Кирилл Глушков некоторое время созерцал прохожих, которые беспечно топали по каким-то своим делам. Как бы он хотел оказаться на их месте! Затем, махнув рукой, ускорил шаги.
А, была не была!
Фомич понимал, что ничего хорошего от принятого решения ждать не приходится, оно было сродни инстинкту саморазрушения – куда безопаснее прыгнуть на амбразуру с пулеметом, чем возвращаться домой, но поделать с собой ничего не мог.
Фомич посмотрел на погасшие окна своей квартиры. Двор встретил его почти заповедной тишиной. Весьма неожиданно. Ничто не свидетельствовало о произошедшем злодействе: не было ни машин с мигалками, ни подобающего в таких случаях милицейского оцепления. Ничего такого, что могло бы указывать на повышенную опасность. Вот только дверь подъезда, отчего-то скособочившись, едва держалась на одной петле.
Из подъезда дохнуло, как из погреба: сумраком, прохладой и еще чем-то таким, что заставило Фомича сбавить шаг. Подобное чувство было сродни тому, когда во время стремительной езды на автомобиле, подчиняясь какому-то неведомому чувству, сбрасываешь скорость и тем самым спасаешься от неминуемого столкновения с невесть откуда взявшимся грузовиком.
И только потом начинаешь анализировать, что же это было в действительности: не то обостренная проницательность, столь свойственная людям в опасных ситуациях, не то крыло ангела-хранителя, что сумело укрыть от надвигающейся беды.
Кирилл вышел из подъезда и посмотрел на свои окна. Неожиданно в самой глубине гостиной мелькнул отблеск света, какой может получиться только от направленного луча фонаря.
В его квартире находился чужой.
Стараясь не выдать своего присутствия, он работал очень аккуратно, подсвечивая фонарем темные углы комнаты. Он чего-то искал и двигался уверенно, как если бы уже бывал в его квартире неоднократно: никаких суетливых действий, обследовал комнату метр за метром. Вот сейчас он двигался в сторону трюмо.