«Наконец-то Кшесинская и Дягилев, две самые выдающиеся индивидуальности в России, помирились. Между ними часто происходили стычки, временами они были союзниками, а порой – непримиримыми врагами. И все же они уважали друг друга и имели одну общую черту: оба были незлопамятными. В 1925 г. Дягилев представил меня ей со словами: «Вот достойный меня противник». Эта фраза в полной мере отражает суть их отношений.
Кшесинская была в России всемогущей и могла получить в Мариинском театре все, чего хотела. И все же многие авторы, дав волю своей фантазии, написали о ней столько ерунды, сколько ни о ком другом. Ей приписывались все скандалы, происходившие в то время, а она не прилагала никаких усилий, чтобы опровергнуть эти слухи. Отличительной чертой этой женщины было удивительное обаяние, остроумие и ум. По натуре непредсказуемая, она имела характер воина, но на сцене и нужно быть воином. Самым большим ее недостатком было то, что она всегда выходила из схватки победителем».
Партнером Кшесинской выступил Вацлав Нижинский, ставший фаворитом Сергея Павловича. Балерина очень ценила Нижинского, которого считала гениальным танцовщиком, перевернувшим представления о мужском танце в балете, а он с трудом переносил зрелище чужого успеха. «Танец русской звезды – той же степени пробы и качества огранки, что и бриллианты в диадеме ее героини», – писала газета «Гардиан» о Кшесинской. Огромный успех примы императорской сцены, которую вызывали на поклоны много раз, задел самолюбие Нижинского. Он устроил Дягилеву сцену ревности, пригрозил, что больше не будет выступать с Матильдой и, говорят, даже разорвал на себе костюм…
20 лет на сцене
В 1911 г. Матильда Кшесинская торжественно отметила 20-летие своей сценической деятельности. День бенефиса она опять назначила на 13 февраля, и опять эта дата пришлась на воскресенье. На спектакле присутствовали император, обе императрицы и вся царская семья. Были показаны первый акт из балета «Дон Кихот», третий акт «Пахиты» и второй акт балета «Фьяметта», который очень любил император еще в бытность наследником престола, о чем оставил запись в своем дневнике.
Во время первого антракта директор Императорских театров Теляковский вручил юбилярше царский подарок – бриллиантового орла удлиненной формы в платиновой оправе и с платиновой цепочкой для ношения на шее. К орлу был приложен великолепный розовый сапфир, обрамленный бриллиантами. Через великого князя Сергея Михайловича император поинтересовался, наденет ли Кшесинская его подарок для выступления на сцене. Разумеется, балерина его надела и танцевала в этом украшении па-де-де в балете «Пахита».
Матильда Кшесинская – Аспиччия
«Тринадцатого февраля 1911 года произошло выдающееся событие: М. Кшесинская отпраздновала 20-летний юбилей своей работы на сцене. Как представительница классического направления в искусстве танца, она не имеет соперниц на русской сцене, настолько совершенно ее мастерство. М. Кшесинская начинала свою карьеру в то время, когда у нас восхищались искусством иностранных танцовщиц, более или менее знаменитых, таких, как Брианца, Дель Эра, Леньяни, Замбелли и другие. Мадемуазель Кшесинская, рискнувшая выступить в тех ролях, в которых блистали иностранные танцовщицы, постепенно воцарилась на балетной сцене и проторила путь для других русских балерин… Переняв от итальянской школы виртуозность, а от французской – грацию, мадемуазель Кшесинская преломила их через призму чисто славянской утонченности и добавила к ним великолепную мимику. В результате ей удалось довести до совершенства свое мастерство, которое вот уже 20 лет приводит в изумление любителей балета».
Подарков было великое множество, они едва уместились на длинном столе во всю сцену. А за столом стояли корзины с цветами, напоминая огромный цветник. Особенно запомнились балерине подарки от великих князей Андрея Владимировича и Сергея Михайловича. Князь Андрей подарил своей возлюбленной бриллиантовую диадему с семью крупными сапфирами, сделанную по эскизам князя Шервашидзе, художника по костюмам балета «Дочь фараона». А князь Сергей преподнес шкатулку из красного дерева с золотыми оковками работы Фаберже, в которой была целая коллекция желтых бриллиантов. Блеск бриллиантов неотделим от образа Матильды Кшесинской, и без этих описаний мы не поймем до конца, что же такое был русский императорский балет.
Последние па
…Вот ей уже и 40 лет. Она не могла не понимать, что ее время уходит. Стала приглашать на свои репетиции верных людей, чтобы те оценили, насколько хорошо она еще танцует и не пора ли ей уже действительно покинуть сцену. Друзья искренне советовали ей остаться, умалчивая при этом, что теперь в танце за нее многое делает ее прекрасный партнер – юный красавец атлетического сложения Петр Владимиров, вдвое моложе балерины. Он, по словам критики, «преподносил Кшесинскую публике, как бокал шампанского». Владимиров сделал потрясающую карьеру, став партнером самой Матильды Феликсовны Кшесинской и заменив в репертуаре уволенного Вацлава Нижинского. Билетов на их спектакли по-прежнему было недостать, и очередь в кассу театра, как и прежде, занимали с ночи, хотя время было трудное – началась Первая мировая война, которая привела империю к катастрофе.
«В особенности хорошо я стала танцевать в последние годы, когда начала выступать с Владимировым. Он страшно увлекался и вдохновлял свою партнершу. Я с ним выступала в «Лебедином озере» и так с ним станцевалась, как ни с кем. Он меня замечательно поддерживал в адажио второй картины первого действия, подбрасывая и ловя, как перышко, так что весь зал ахал от восторга, – это было в те времена ново. «Талисман» всегда был моим удачным балетом, и очень выигрышным. Но с тех пор, что со мною стал в нем выступать П. Владимиров, балет этот еще больше выиграл. Когда во втором действии Владимиров изображал Гения ветра и вылетал на сцену, неся меня на своем плече, это производило огромное впечатление».
Благотворительная деятельность
К сожалению, благотворительность, которой занималась Кшесинская во время войны, почему-то уходит на второй план, уступая место скандалам и интригам, но о ней нельзя не сказать. Кроме участия в прифронтовых концертах, выступлений в госпиталях и благотворительных вечерах, Матильда Феликсовна принимала активное участие в обустройстве двух современнейших для того времени образцовых госпиталей-лазаретов. Она не перевязывала лично больных и не работала сиделкой, полагая, видимо, что каждый должен заниматься тем, что умеет делать хорошо. А она умела дарить людям праздник, за что была любима не меньше, чем самые чуткие сестры милосердия. Она организовывала поездки раненых на свою дачу в Стрельне, устраивала выезды для солдат и врачей в театр, писала под диктовку письма, украшала палаты цветами или, сбросив туфли, без пуантов, просто танцевала на пальцах.
«Мой долг сегодня – всеми силами служить родному Отечеству и Государю», – писала Матильда Феликсовна великому князю Андрею Владимировичу, из-за слабого здоровья находившемуся при штабе Северо-Западного фронта. И это не было громкими словами. Всем сердцем она переживала за того, на чьи плечи свалилась такая тяжелая ноша…
Хозяйка салона
Со школьных лет в мозгу засела фраза Маяковского: «Особняк Кшесинской, за дрыгоножество подаренный…» Но великий поэт не добавил, что это «дрыгоножество» было гениальным искусством…
О постройке нового комфортабельного дома Матильда начала задумываться после рождения сына. Ей хотелось сделать так, чтобы сын, став взрослым, продолжал жить вместе с ней, а в старом доме она смогла бы ему выделить всего одну комнату. Особняк на Английской набережной стал тесен, обветшал. Проще было разобрать его и поставить новый, чем перестраивать. Но за это время изменился и район – со всех сторон дымили заводские трубы, и Кшесинской захотелось расположиться в более фешенебельном районе столицы. Расставаться с домом, где прошло так много счастливых дней, было тяжело, но не менее тяжело было и продолжать жить там, где все напоминало о Ники…
Особняк на Кронверкском проспекте
Весной 1906 г. Кшесинская купила большой участок земли на углу Кронверкского проспекта и Большой Дворянской улицы, в лучшей части города, вдали от фабрик и заводов. Площадь участка была такова, что на ней можно было не только разместить просторный дом, но и разбить сад. Кшесинская хотела стать хозяйкой роскошной усадьбы в черте города и построить настоящий дворец. Проект дворца она заказала известному на весь Петербург архитектору Александру фон Гогену, с которым обсудила все свои пожелания, чтобы дворец соответствовал образу жизни примы-балерины. К концу года двухэтажный дворец длиной 50 метров и шириной 30 был закончен. За фасад особняка Кшесинской, выполненный в стиле северного модерна, фон Гоген получил от городской управы серебряную медаль. С одной стороны особняк находился на Петроградской стороне – самом модном районе Петербурга начала XX в. Вместе с тем дом фактически стоял на Неве – главной магистрали Петербурга, на которую выходили основные здания города: Зимний дворец, Исаакиевский собор, Сенат, Академия наук. Дворец Кшесинской по площади жилых помещений превышал, и существенно, левое крыло Александровского дворца в Царском Селе – основной резиденции императора Николая II и его семьи. Все было построено и обставлено по желанию и вкусу балерины: зал – в стиле русский ампир, салон – в стиле Людовика XVI, спальня и уборная – в английском стиле, с белой мебелью и обитыми ситцем стенами. Интерьер некоторых помещений Кшесинская разработала сама. Модную стильную мебель поставил известный французский фабрикант Мельцер, а мебель для комнат прислуги – фабрика Платонова. Люстры, бра, канделябры, ковры, ткани для обивки мебели и стен и все прочее, вплоть до шпингалетов, было выписано из Парижа. Стены в гостиной обили желтым шелком. Говорили, что деньги на эту покупку – 88 тысяч рублей – дал Кшесинской великий князь Сергей. Вполне возможно. Но то, что дом не был подарком императора, совершенно точно, а ведь в плену этой стойкой легенды до сих пор находятся многие. Известно, что чем более нелепа сплетня, тем более она живуча. Посетители Государственного музея политической истории России, который располагается во дворце Кшесинской, часто просят показать им подземный ход, связывавший особняк с Зимним дворцом, по которому Николай II якобы пробирался на свидания с балериной. Не было никакого хода и никаких свиданий!