-... одному, живущему в ближайшей деревеньке мужику сына вылечил, нанял магика, — отвлекся от меня мужик. — Второго от голода спас. Кормит, поит, да и работой готов обеспечить — главное, не отлынивай и не лодырничай. А если не умеешь ничего, коли готов подписать бумагу, что поработаешь на благо города и округи года два, мастера научат специальностям всяким. Хочешь — плотником будь, хочешь — каменщиком...
— ... хорошо у нас! Вот приезжай, и убедись! Каждому место найдется..
— ... обещает, что поля рожать будут так, как прежде не рожали, а всего-то и нужно, что раскидать по грядкам землю, которую от него привозят. Бесплатно привозят.
— Не верю я в эти сказки, — сказал один из собеседников. — Обеспечивать урожай могут лишь маги и навоз. Воняет и от первого, и от второго, но магиков еще попробуй отыщи и по полю разбросай.
Мужики хором загыгыкали. Я тоже усмехнулся, разрезая сочную котлетку. Сок сочился из разреза: прозрачный, благоухающий настоящим мясом, а не проклятыми концентратами.
— А ты чего уши греешь, пацан? — вдруг обратился ко мне из-за столика обсужденцев мужик с арбалетом. — Не жалко уши-то? Вдруг оборвет кто?
Я посмотрел на мужика с легким удивлением. Мне давно уже не угрожали простые люди. Про практиков говорят плохое часто, не стесняясь, но в основном шепотом и в своем доме, чтобы не дай бог, тот, кому не нужно о том знать, не услышал.
— Влас, ты бы это... потише, в самом деле, — попытался утихомирить арбалетоносца собеседник, — место общественное, все всё слышат, не уши же им...
— Да адепт это ихний! — набирал обороты арбалетчик, — Школьный! Мрази!
— Слушай, тут такое говорить не стоит, все-же приличное место, да и не Лурскон это...
— Ну ничего, Джун придет, порядок наведет! — разошелся агрессивный. — Наш глава подомнет под себя и этот городишко, и другие! Травить вас надо, как визгливых соседских собак, ублюдки! Сколько можно уже наши ресурсы пить! Мы к вам по-человечески, а вы — на шею сели и ноги свесили! Кормим вас, поим, самим житья нет! Все проблемы от вас! Мир вам дал силу, а вы используете ее, чтобы воровать наших детей и делать из них таких же кровопийцев, как и вы!
Мужичок орал, брызжа слюной, выдавал поток оскорблений пополам с безсвязными обвинениями. Я же сидел, неторопливо ел котлетку, и на визгуна обращал внимания не больше, чем на ярмарочного шута, который прыгает, кривляется. Но вместе с тем внутри копилась злоба, готовая выплеснуться в яростной атаке. Я для себя определил — если мужик попытается плюнуть в мою тарелку, или вообще в мою сторону, или кинет в меня чем-нибудь, то умрет. Оскорбления — оскорблениями, их еще спустить можно, "жизнь каждого — ценна", как врали политики массам в моем прошлом мире, но действия спускать нельзя.
По крайней мере, после таких оскорблений. Иначе просто руку сломал бы.
Я зацепил вилкой щепотку квашеной капусты, закинул в рот и начал неторопливо жевать. По сторонам особо не смотрел, не наблюдал за окружающими, но все-равно подметил, что те слишком уж внимательно слушают мужика. Да и два его товарища, которые ранее говорили, мол, Влас, хватит, теперь вид имеют мрачный и задумчивый. Да и к выходу своего собеседника уже не слишком-то и торопят.
Я громко хмыкнул в перерывах между выкриками собеседника, который сам себя накручивал, и спросил:
— Сколько лет Джуну твоему? Небось, такой же сопляк, как я?
Мужик побагровел, а потом заревел медведем, которому отдавили яйца:
— Зато ума-то побольше будет! Уж он-то наведет порядок!
— Да я его недавно у здешних жриц любви видел. Белобрысый такой, шепелявит вечно, ходит важный?
— Черноволосый, с кудряшками, — процедил мужик. А потом его взгляд изменился — мужик мгновенно успокоился. Я видел такое, и не раз: когда человек принимает для себя важное решение, и тратит на него запас энергии. В этом конкретном случае изменения означали, что он прямо сейчас подойдет к моему столику и попытается меня удивить. И он действительно пошел. А пока он шел, я — думал.
Скорее всего, Джун — это Апелиус. Возраст сходится, знание обо всем — сходятся. Единственное, что не сходится — тяга помочь другим, но она и раньше мелькала, пусть и в другой форме. Чтобы достичь своих извращенных целей, архимаг вполне способен пойти и на хорошее, справедливое правление. Более того — он радел за счастье каждого, если не ошибаюсь. Ну, кроме рабов. И это понятно: сытые, довольные жители империи будут славить своего правителя, что неплохо так почешет эго Апелиуса. Старикан хочет быть лучшим.
Все эти мысли я успел прогнать про себя, пока мужик сделал пару шагов. Вот они, плюсы ускоренного восприятия.
Лурсконец подошел ко мне на расстояние двух шагов и процедил:
— Дуэль. Сейчас же, во дворе.
Надо же. Я был готов черныш поставить, что он меня попытается ударить.
— Так ты же не практик, — сказал я, и закинул в рот последнюю щепотку капусты. — Ты — слабак, пискля и...
— Я буду со своим оружием. Оно уравняет наши шансы.
— Да без проблем.
Я не стал вставать из-за стола — сконцентрировал эмоции, которые обычно прятал в простолюдинских городах, и ударил ими мужика. Тот мгновенно потерял сознание, и упал, как подкошенный. Я оставил на столе горсть меди, подошел к арбалету и поднял его.
Посетители даже не пошевелились. Впрочем, никто из находящихся в таверне и не смог бы — растекшаяся по помещению бао воздуха сковала каждого. Бить непричастных я не хотел, и паники не желал.
Я осмотрел артефакт, идеальный настолько, насколько это возможно, и хмыкнул. Похоже, артефакт действительно создавал Апелиус. Либо кто-то по его чертежам. Узнаю руны, составленные в стиле учителя...
Глава 5
Абарт, командир звезды магов, считал порученное ему дельце плёвым. Что может быть проще, чем прийти к точке на карте и уничтожить там всё и вся? Ну, и голову цели забрать с собой. Разве что против них на этот раз выступают не обычные практики и даже не монстры, а неживые.
Абарт мог признаться лишь себе, что его немного страшили мёртвые существа. Как они вообще двигались, понятно: магия и деревянную марионетку может заставить ходить. Вот только от скелетов, которых они изрядно покрошили на подступах к армии нежити, веяло чем-то... неправильным. Тем, чего существовать не должно. Некоторые практики пытались отыскать в древних свитках сведения о конце света, мол, "мертвые поднимутся из могил", пытались притянуть за уши факты, подтасовывали древние высказывания, но Абарт таким не занимался. Да и особо он не заморачивался. Проблема из нас, проблему можно убить, так чего лишний раз задумываться? Надо просто пойти и сделать свою работу. Тем более, за неё неплохо платят.
Когда пятёрка поднялась на сопку, мимоходом уничтожив с десяток слабых скелетов, Абарт хмыкнул.
Командирша армии неживых стояла на противоположной сопке. А между двумя холмами находилась армия мёртвых.
Ближе к магам, ровными рядами, плечом к плечу, стояли скелеты. И тысячи одинаковых костяков, что отличались друг от друга лишь цветом костей и амуницией, Абарта напрягли еще сильнее. Слабейшие противники, которые падали от лёгкого удара или заклинания, в которое даже сил вложено столько, сколько иной неофит в свою волшбу не вкладывает. Но всё же: командир вел пятёрку на сражение с вышедшими из могил мертвецами, а наткнулся на армию. Интересное дело...
Первым делом Абарт достал из кошеля на поясе артефакт связи, и активировал его.
— Почему наблюдатели не предупредили, что нас здесь ожидают подготовленные порядки? — спросил он у собеседника, находящегося на расстоянии пяти километров.
— Мы сами впервые видим эту армию, — донеслось из артефакта. — Через полчаса после того, как вы ушли, из-под земли полезли скелеты. Сам знаешь, что до этого они на разумных вообще не походили: перемещались на четвереньках, подобно животным, я оружие имел далеко не каждый из них.
На вашем месте я бы был внимателен. Кто-то управляет костяшками, и этот кто-то закончил спектакль как раз к вашему приходу. Имей в виду, вы бьётесь с разумным противником, который разом контролирует множество юнитов. В общем, следим за вами. Удачи.
Артефакт, пискнув, отключился.
Абарт хмыкнул и продолжил рассматривать армию. А там было, на что поглядеть: после скелетов шли закованные в броню гиганты по два метра ростом. И пусть они выстроились в один ряд — на большее таких скелетов не хватило — смеяться над сгнившими рыцарями почему-то не хотелось. А за этой скудной линией...
— Дракон? — спросил Абарт.
— Здесь не водятся драконы, — возразила Сильва, лучница, специализирующаяся на вложениях заклинаний в наконечник стрелы. Но возразила очень неуверенно: огромную тварь, и на ярмарочную иллюзию она не походила.
Огромный дракон, когда-то властвовавший над небесами, теперь выглядел... мёртвым. Чешуя почернела, вместо драконьей головы — череп с клубящимся в глазницах мраком. Величественного хозяина небес, зверя, который считался разумным, которого воспевали в мифах и легендах, будто поразила страшная болезнь. Абарт видел живых драконов, и это существо не имело с ними ничего общего, кроме формы. Тело было будто перекручено, переломано, из-под чешуи торчали кости и шипы, которые по всем правилам драконьей анатомии оттуда торчать не должны.
А уже за драконом стояла мертвая командирша собравшейся здесь армии.
— Ничего сложного, — сказал Абарт, нарушая мертвую тишину, — всего лишь подохший дракон и скелеты. И не такое убивали.
— Удачно стоят, — прохрипел Базальт, маг холода, специализирующийся на площадных ударах. — Накрыть их "злобой льда"?
— Обязательно. Но сперва попробуем вот что... Сильва, достанешь до командирши стрелой? Если после гибели командира эта орава превратится в тупых марионеток, или трупы и вовсе станут обычными трупами, дело станет ещё легче. Понятное дело, даже не разомнёмся, зато очень быстро закончим.
Абарт мысли о поражении даже не допускал. Обычные скелеты. Обычный живой труп дракона.