Пустыня реальности
Глава 5Метафизика МатрицыХорхе Дж. Э. ГрацияДжонатан Д. Сэнфорд
Жизнь есть сон.
Все люди от природы стремятся к знанию.
Ночной клуб. Разгоряченные тела соблазнительно двигаются в танце. Скорее всего, за углом кто-то занимается сексом или втягивает очередную дорожку. Из колонок грохочет индастриал, в воздухе царит напряжение. Тринити приближается к Нео, их окружают странные, по-неземному одетые люди. Их взгляды встретились, она подходит ближе, почти касаясь его щеки. Обстановка накаляется до предела, взаимное влечение очевидно. Казалось бы, понятно, что произойдет дальше, но Тринити наклоняется к его уху и шепчет: «Вопрос, вот что не дает нам покоя. Этот вопрос привел тебя сюда. Ты знаешь его, как и я, и ответ на него где-то поблизости».
Вопрос заключался в том, что такое Матрица, а поиск ответа на него вызволил Нео из вечной тюрьмы. История Нео мало чем отличается от истории пленника пещеры из знаменитой аллегории Платона. Но нашего героя в реальности ждало отнюдь не благословенное царство идей, а руины прежнего мира, где в любую минуту можно погибнуть. Реальность, которую Морфеус окрестил пустыней, настолько мрачна, что Сайфер пошел на предательство, просто чтобы выбраться из нее. Но Нео предпочитает удобной Матрице горькую правду. Как сбежавший из пещеры пленник в аллегории Платона, он возвращается в искусственный мир, чтобы открыть людям глаза.
«Матрица» задает множество базовых метафизических вопросов: «Что такое реальность?», «Что такое личность?», «Какова связь между разумом и телом?», «Как соотносятся судьба и свободная воля?». В этой статье мы сосредоточимся на трех фундаментальных вопросах: что есть видимость, а что – реальность? Что их разделяет? Каковы особенности каждого из этих явлений? Эти вопросы задаются в контексте вселенной фильма, но ответы на них помогут нам лучше разобраться и в собственной жизни.
Природа метафизики
Что такое метафизика? На какие вопросы она отвечает? Есть два определения этого термина. Первый: метафизика – это видение мира, подкрепленное надежными доказательствами и стремящееся к точности, последовательности, объемности. Второй: метафизика – это учебная дисциплина, набор определенных методов, с помощью которых люди пытаются постичь метафизику в первом ее определении. Все отрасли науки – это учебные дисциплины, подкрепленные доказательствами, которые стремятся к точности и последовательности. Но, в отличие от метафизики, ни одна научная отрасль не пытается быть всеобъемлющей. Каждая наука занимается определенной областью и использует обособленные методы. Астрономия изучает небесные тела посредством наблюдения и математических расчетов. Физика занимается определенными сферами физической вселенной с помощью собственных специфических методов. Теология, как и метафизика, пытается сформировать точную, последовательную и полную картину мира, подкрепленную доказательствами. Однако доказательства, которые в теологии считаются убедительными, зачастую основаны на слепой вере или подчинении авторитету, а не на традиционных методах наблюдения и чувственном опыте.
Этого объяснения достаточно, чтобы понять, чем метафизика отличается от остальных наук и теологии, и чем метафизические взгляды отличаются от научных или теологических. Впрочем, это не означает, что они ни в чем не пересекаются. Тем не менее у нас все еще недостаточно данных, чтобы провести окончательную границу между метафизикой и другими направлениями философии. Некоторые из последних упоминаются в фильме и рассматриваются в этой книге: этика, политическая философия, эпистемология, логика, философская антропология, естественная теология. Но мы по-прежнему не знаем, чем занимаются ученые-метафизики, то есть каким образом метафизика развивается как наука.
Есть и другой способ объяснить, чем конкретно занимается метафизика и как отмежевать ее от любых других направлений науки. Можно сказать, что метафизика пытается: 1) выделить ряд наиболее обобщающих категорий, под которые будут подпадать все остальные; 2) установить, как менее общие категории взаимно связаны с обобщающими. Получается, перед метафизикой стоит двойная задача: найти обобщающие категории и затем классифицировать по ним все остальное. Для этого необходимо разработать всеобъемлющее видение мира, включающее в себя и научные, и теологические точки зрения[19].
Рассмотрим конкретный пример. Психологи изучают человеческую психику, а физики – к примеру, белый цвет. Метафизики же, в свою очередь, пытаются поместить обе эти темы в общую схему. Согласно категориальной схеме Аристотеля, человеческая психика – это субстанция, а белый цвет – качество. Если бы мы прибегли к классификации Юма, то обсуждали бы идеи, а не субстанции или качества. Окончательно решить, являются ли психика и белый цвет субстанциями и качествами или идеями (вопрос, достаточно актуальный для «Матрицы») можно лишь в том случае, если метафизические понятия полностью сформированы.
Всё сказанное выше позволяет лучше понять, как же должна строиться метафизика «Матрицы». Но задача все еще ясна не до конца: даже у понятия «метафизика „Матрицы“» есть как минимум два значения, а соответственно, наша мысль может пойти как минимум в двух направлениях. Во-первых, можно исследовать метафизику самого фильма «Матрица» и установить наиболее общую (или общие) категории в бытии, к которым данный фильм относится. Во-вторых, можно разбирать метафизику Матрицы и метафизический взгляд на мир внутри фильма. В последнем случае задача состоит в: 1) составлении списка наиболее общих категорий, явно или скрыто встречающихся в фильме; 2) выявления связей между ними; 3) распределения всех объектов фильма по этим категориям. Получается, мы попытаемся описать, что же собой представляет «мир Матрицы».
Разработка полной и окончательной метафизической картины чего-либо – задача не из простых: требуется много обобщений и абстрагирований. Во многом ученым приходится работать с неосязаемым миром идей и концептуальных моделей, очень далеких от непосредственного ежедневного опыта. Зачастую подобные категоризации кажутся непонятными или непоследовательными. Но причина этого – не в ошибках метафизиков, а в том, что наши обыденные представления о мире ограничены концептуальными рамками. Создать категориальную систему, которая охватывала бы только четкие понятия в полном соответствии вещам, крайне трудно – мы убедимся в этом на примере метафизики «Матрицы».
Фундаментальные категории мира «Матрицы»
Мир «Матрицы» обманчиво кажется простым, но на деле по замысловатости устройства он во многом напоминает наш собственный. Несмотря на это, к нему применимы лишь несколько общих метафизических категорий. Две из них считаются фундаментальными и используются еще со времен досократиков: реальность и видимость. В «Матрице» они обозначены как «реальность» и «виртуальная реальность» или «реальный мир» и «виртуальный мир». Виртуальный мир Морфеус называет также «миром иллюзий». Но вместо понятий «виртуальный» или «иллюзорный» логичнее использовать слово «нереальный», потому что оно является прямым антонимом «реального».
Две эти категории представлены как взаимоисключающие и единственно существующие. Соответственно, в «Матрице» есть только две опции: либо вещь настоящая, либо ненастоящая; реальные вещи не могут быть нереальными – и наоборот. Наша задача как метафизиков состоит в том, чтобы распределить на две эти группы все объекты «Матрицы», принадлежащие к менее общим категориям, и объяснить, как все они взаимосвязаны.
В «Матрице» можно найти множество объектов, которые достойны нашего внимания и интересны с точки зрения метафизической классификации. Но ради экономии времени сфокусируемся на объектах, которые представляют собой фундаментальную метафизическую головоломку, то есть ставят нас перед классификационной дилеммой, из которой не так просто найти выход. Таким образом, нашей целью станет разрешение этой дилеммы путем метафизического анализа.
Итак, на какие категории реального и нереального нам стоит обратить внимание? Существует как минимум три категории реального, но в фильме четко упоминается лишь одна из них: «разумное». К категории «разумного» относятся разумы людей: к примеру, Нео, Морфеуса, наш с вами. Остальные две – это «неразумное» и «сочетание разумного и неразумного»: они своими элементами также присутствуют в фильме, но только подразумеваются, а не упоминаются напрямую.
К категории «неразумного» относится так много вещей, что удобнее разбить ее на подкатегории. Основные подкатегории: 1) машина, 2) человеческое тело или человеческие органы, 3) вещи, которые не подпадают под первые две подкатегории. Машины – это компьютеры, оружие, корабль Морфеуса. Вторая подкатегория – это, к примеру, наши тела или наш мозг. Третья – Земля, здания, электрические импульсы.
К третьей основной категории реального – «сочетание разумного и неразумного» – относятся, собственно, сами люди. Косвенно эту категорию упоминает Морфеус, когда объясняет Нео, что «Тело не может жить без разума», – поэтому умирая в Матрице, люди умирают и в реальном мире.
У нереального, или «мира грез», существует как минимум восемь категорий: интерактивная симуляция, образ (личности), цифровая сущность (личность), сон, внешняя оболочка, ментальная проекция, матрицы (одним из примеров которых является наша Матрица) и компьютерные программы в целом, если рассматривать их как часть виртуальной реальности.
Разница между реальным и нереальным объясняется в фильме разницей свойств. Недостаточно в фильме просто сказать, что это две разные категории, не подтвердив это конкретными примерами. Более того, необходимо, чтобы это свойство (или свойства), разделяющее реальное и нереальное, также подходило к вещам, которые мы называем реальными или нереальными. Итак, основные вопросы звучат так: какие свойства есть у всех реальных вещей, а какие у всех нереальных? Что отличает реальные вещи от нереальных? Или, если перефразировать, почему разум, машины, человеческие тела, компьютерные программы и электрические импульсы реальны, а симуляции, образы, цифровые сущности, сны, внешние оболочки, психологические проекции и матрицы – нет?
Реальное и нереальное
Существует как минимум два способа метафизически отличить реальное от нереального. Первый основывается на происхождении реального или нереального, второй – на их онтологическом статусе.
Мы знаем происхождение многих объектов реального мира. Мы знаем, что машины и электрические импульсы производятся людьми и машинами с искусственным интеллектом. Мы знаем, что дети Зиона появились на свет благодаря родителям. Но мы не знаем первоначального источника появления всех этих вещей. Мы не знаем, откуда берется материя, из которой сделаны машины и люди. Мы не знаем, откуда берется разум, хотя нам сообщают, к примеру, что Нео – это реинкарнация первого человека, который смог перехитрить алгоритмы Матрицы и освободить первого узника. Мы также знаем, что не Матрица стала причиной краха внешнего мира. Какими бы ни были первоисточники объектов реального мира, они не стали первоисточниками возникновения нереального мира Матрицы.
С первоисточниками возникновения Матрицы все предельно ясно. Это крайне сложная компьютерная программа, созданная машинами с искусственным интеллектом. Существование нереального мира и различных его измерений – продукт деятельности этих машин. Мы не знаем первоисточников происхождения реального мира, но можем с уверенностью сказать, что они отличаются от первоисточников происхождения нереального мира – это и есть первый способ различать две эти категории.
Второй способ – определить онтологический статус этих категорий или, проще говоря, понять, как протекает их существование. Во-первых, нужно выяснить, зависят ли от чего-либо реальный и нереальный мир. Насколько нам известно, реальный мир существует сам по себе, его существование не завязано на внешних факторах; нет никаких упоминаний злобных демонов или добрых джиннов. Но даже если бы реальный мир зависел от воли некоего доброго джинна, его онтологический статус все равно был бы выше, чем у нереального мира. Нереальный мир полностью зависит от реального: он существует до тех пор, пока машины с искусственным интеллектом продолжают посылать в мозг людей импульсы и поддерживать работу программы. В свою очередь, сами машины, программный код, электрические импульсы и мозги людей реальны. Они заставляют разум человека – тоже реальный – верить в созданную цифровую иллюзию. Соответственно, онтологический статус у нереального мира ниже, чем у реального, потому что он зависит от реальных вещей.
На основе вышеописанных методов можно сделать вывод о том, чем отличаются две фундаментальные категории «Матрицы». Метафизически реальный и нереальный мир отличаются друг от друга происхождением объектов и онтологическим статусом. Но тут возникает вопрос: откуда мы вообще узнаем, что эти метафизические отличия существуют? В фильме для этого появляется наставник, способный объяснить эту разницу. Команда Морфеуса и остальные узники смогли выбраться из Матрицы только потому, что существовал первый человек, который знал, что она собой представляет. Мы не знаем, как первый освободившийся человек получил это знание, не знаем, почему пленник Платона смог выбраться из пещеры. Но можно быть уверенным в том, что Нео не обнаружил бы разницу между двумя мирами без помощи Морфеуса. При этом Нео, Тринити и другие жители Зиона были выбраны Морфеусом именно потому, что они были открыты подобным знаниям. Они уже догадывались, что с их миром что-то не так. Как говорит сам Морфеус, когда ставит Нео перед выбором между красной и синей таблетками, «ты всегда знал, что с этим миром что-то не так, но не мог объяснить, что. Это как заноза в мозге, сводящая с ума».
Собственно, вопрос, как же мы изначально узнаем о существовании различия между двумя мирами, зависит от того, что мы называем знанием. Но это уже задача эпистемологии, а не метафизики. Подробно эту тему мы разбирали в предыдущем эссе, потому что она напрямую связана с проблемами метафизики, но далее затрагивать ее не будем.
Метафизическая головоломка «Матрицы»
В «Матрице» представлена дуалистическая метафизика – взгляд на природу мира, который утверждает, что мир состоит ровно из двух несовместимых типов вещей. Эта позиция обычно противопоставляется монизму, в рамках которого мир рассматривается как состоящий лишь из одного типа вещей. С одной стороны, дуализм в «Матрице» представлен миром видимостей, иллюзорным миром Матрицы, с другой – реальным миром, в котором происходит война между машинами и людьми. У двух этих миров разные источники и объекты в этих мирах различны по онтологическому статусу; поэтому категории, к которым они принадлежат, представлены как несовместимые и взаимоисключающие. Одна из целей метафизики – постараться примирить видимость с реальностью. Метафизическая головоломка «Матрицы» заключается в том, что когда мы рассматриваем метафизическую категориальную схему, на первый взгляд кажется, что она примиряет реальное с нереальным. Но у каждой из этих категорий есть свой набор правил, и не существует способа два этих набора свести воедино.
Но что с того? Какая разница, дуалистический мир нас окружает или монистический? Суть в том, что метафизика не способна выработать точную, последовательную и полную картину мира, пока не решен фундаментальный вопрос выбора между дуализмом и монизмом. Является ли все, что мы переживаем, лишь видимостью, или же эти видимости более-менее достоверно отражают реальное положение вещей? Одно из достоинств «Матрицы» в том, что она заставляет нас задаваться этим вопросом.
В дуалистической метафизической схеме, которую продвигает фильм, есть несколько нестыковок. Самая серьезная из них связана со смертью. Смерть в Матрице означает смерть в реальном мире, и наоборот. Но в уравнение включаются также любовь и свобода воли. Любовь Тринити к Нео воскрешает его в обоих мирах, реальном и виртуальном. Воскреснув, Нео обретает способность обходить правила Матрицы, манипулировать ею. Более того, несмотря на то что Нео принимает красную таблетку в нереальном мире, это позволяет ему проснуться в реальном мире, а Пифия, обитая в виртуальном мире, способна предсказывать и влиять на события реального. Эти нестыковки намекают, что два, казалось бы, несовместимых мира могут взаимодействовать. Но как такое возможно?
Ответ на этот вопрос неочевиден, но очевидно другое: разум реален и способен производить нереальное либо сам по себе, либо в ответ на физические процессы. Разум может порождать образы по команде электрического импульса в мозге, но также самостоятельно генерировать образы, воздействия на тело. Получается, возникшие противоречия можно разрешить. На первый взгляд нам кажется, что нереальное способно напрямую воздействовать на реальное, но на деле только реальное может непосредственно влиять на реальное. Нереальное может лишь косвенно влиять на реальное, когда обманутый разум принимает его за реальное. Здесь всё становится на свои места, если вспомнить, к чему стремятся Нео и его товарищи: истина. Смерть в виртуальном мире приводит к смерти в реальном мире, потому что разум ошибочно воспринимает его как реальный. Виртуальные таблетки работают в реальном мире, потому что разум воспринимает их как часть реального мира и реагирует соответствующе. А Пифия из виртуального мира воздействует на реальный мир, потому что разум верит ей. Лишь когда разум свободен от обмана и способен распознать нереальное, он может не подпадать под влияние иллюзий.
Разгадка к нестыковке «Матрицы» кроется в природе важнейшего представителя третьей категории реального – человека. Морфеус, Тринити, Танк, Дозер и другие люди душой и телом живут в реальном мире за исключением сознательных погружений в Матрицу. Но заключенные в Матрице люди живут в обоих мирах. Их разум пребывает в Матрице, а тело – в реальном мире, пусть и порабощенное машинами. Надежда для этих пленников заключается в том, что эти два мира могут оказаться не настолько несовместимыми и взаимоисключающими, как кажется. Для освобождения необходимы связь разума с телом и понимание того, как отличать видимость от реальности. Но чтобы достигнуть этого, нужно либо освободиться самому, либо быть спасенным, подобно Морфеусу, Тринити и Нео, либо ждать, пока Матрица будет разрушена.
Разрушая иллюзию
В данном эссе мы рассмотрели некоторые фундаментальные метафизические вопросы, поднимаемые в «Матрице». Мы дали определение главной задаче метафизики и постарались создать набросок метафизической вселенной фильма. Мы определили и исследовали две основные категории, представленные в фильме, – реальное и нереальное – и выяснили, что они являются несовместимыми и взаимоисключающими. При этом в фильме есть нестыковки, требующие разрешения. Разрешение это не может быть достигнуто взаимным коллапсом реального и нереального миров – но лишь их разграничением или разрушением нереального мира. Благодаря тому, что у людей есть тело и разум, способный перебарывать иллюзии, выход из Матрицы существует.
Анализируя «Матрицу» с целью познания нашего собственного мира, мы не должны забывать, что это всего лишь фильм. Занимательное изображение в нем диалектики между видимостью и реальным миром не следует воспринимать как точную метафору нашего мира. Тем не менее в нашем мире мы действительно используем наиболее общие категории «Матрицы». Мы сталкиваемся с симуляцией во снах и галлюцинациях и не принимаем их за реальность; сталкиваемся с другими феноменами, в реальности которых не уверены; подвержены влиянию иллюзий с той же интенсивностью, что и влиянию реальных впечатлений. «Матрица» заставляет нас размышлять не только над поставленными ей вопросами, но и над самой природой реальности.