– Увидимся в салоне самолета, – крикнул вдогонку Черняев.
Черняев в хорошем настроении пошел вдоль многочисленных торговых киосков. В одном бутике он купил красивую шелковую накидку в подарок жене, модные в этом сезоне духи дочери, толстовку с капюшоном зятю и два маленьких прелестных платьица внучкам. На сдачу взял несколько магнитиков и с чувством выполненного долга прошел на посадку к своему выходу, тем более что она уже была объявлена.
Устроившись в удобном кресле возле иллюминатора и попивая из стакана апельсиновый сок, любезно предоставленный стюардом, Черняев в ожидании англичанина задумался о тяжелой жизни сотрудников британской разведки. Он знал, что после распада Советского Союза идея беззаветно служить собственному отечеству у многих сотрудников родного ведомства претерпела определенную ревизию. Могучего государства за плечами уже не было, внешняя политика больше напоминала клоунаду в политическом цирке, и ради чего рисковать собственной жизнью, многим сотрудникам было непонятно. Всему обществу была навязана идея достижения собственного индивидуального обогащения любым способом, и золотой телец заменил и честь, и совесть, а некоторым еще и ум. Казалось, что этот «грибок» поразил только граждан некогда единой и неделимой Страны Советов, но в ходе своей оперативной работы при анализе информации об объектах его прямого интереса – сотрудников спецслужб таких политических гигантов, как ЦРУ, СИС, ДЭСТ, БНД и прочих помельче, – он понял, что и в капиталистическом рае желание достичь финансовой стабильности не минуло и сотрудников этих весьма специфических органов, в каких бы патриотических красках их ни изображал Голливуд. Теперь необходимо было подумать, что делать с «Джеймсом Бондом». Если у него дипломатический паспорт, то он въедет в Москву уведомительным порядком, пройдя паспортный контроль в отдельной стойке. Но это не в его интересах – придется отчитываться в посольстве о своем неожиданном визите. В его интересах подождать своего рейса в транзитной зоне. В любом случае установить его паспортные данные не представляет трудностей – достаточно будет сделать запрос по линии авиационной безопасности о пассажирах этого рейса. Потом можно передать его в разработку британского отдела Службы внешней разведки. То, чем он занимается помимо «курирования» Абдул-Вали в своих личных интересах, для его руководителей будет серьезным компрометирующим материалом. Но он-то думает, что имеет дело с обычным таджикским гражданином и о его делишках будут знать только они двое. Абдул-Вали не в счет – он лицо заинтересованное. Ну что же, пусть пока так и думает. Теперь надо подумать о каналах связи с ним в будущем. Можно предложить свои, и в разведке это всегда считалось приоритетным, но Черняеву было интересней выяснить возможности «Джеймса Бонда», а заодно и британской разведки на территории Таджикистана, так что пусть он сам выведет на своих людей в Душанбе. А если он предложит проводить встречи где-то в третьих странах… Ну что же, покатаемся по миру за его счет. «Я же бедный феллах, откуда у бедного феллаха деньги?»
Ставить ли в известность Абдул-Вали о встрече с этим англичанином, времени обдумать у Черняева уже не хватило, поскольку на свободное кресло буквально упал «Джеймс Бонд».
– Еле успел, – отдышавшись, просипел англичанин.
– Вы очень вовремя – дверь уже закрывают. – Черняев улыбнулся весьма дружелюбно. – А то я подумал, что вы передумали.
Пока самолет набирал высоту, пока стюард обходил пассажиров бизнес-класса с вопросами о том, что они предпочитают на обед, пока они обедали с хорошим белым вином и крепко заваренным кофе на десерт, англичанин лишь отпускал едкие замечания в адрес поваров, недосоливших рыбу. Но как только стюард убрал подносы и пассажиры смогли вольготно откинуться в креслах, «Джеймс Бонд», повернувшись к Черняеву, сказал:
– Ну что же, начнем наши торги.
– Не торопитесь. – Черняев кнопкой вызвал стюарда и заказал ему два стакана виски со льдом и только затем продолжил: – Прежде чем мы перейдем к нашим взаимовыгодным торгам, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос: чем вас так разозлил Абдул-Вали, что вы, совершенно не скрывая вашей заинтересованности, потребовали от человека, которого вы видите впервые, сдать вам конфиденциальную информацию?
На самом деле вопрос должен был звучать несколько иначе, а именно: «Что заставило вас, господин Бонд, не проверив человека по учетам, не получив первичной информации, забыв основы конспирации, выйти на контакт с вербовочным предложением?» Но так спрашивать было нельзя – англичанин сразу бы понял, что имеет дело с сотрудником спецслужб.
– Хорошо, если это поможет нашим дальнейшим переговорам, я вам скажу. Вы не первый человек, который приезжает к Абдул-Вали с какими-то просьбами. С какими – нам неизвестно, потому что ему удается переправить своих визитеров по каналам, которые мы до сих пор не контролируем. Вы единственный, кто уезжает от него обычным рейсом за последние полгода. Поэтому вас я упустить никак не мог. А разозлил меня Абдул-Вали тем, что стал играть в свою игру, что не предусмотрено нашими с ним договоренностями. За последние годы наше сотрудничество принесло много пользы. И так было до тех пор, пока при очередном выполнении нашего задания… Простите, нашей просьбы, он не указал порт доставки нужного нам груза в Ходейде, откуда часть груза пропала. За что я от хозяина груза получил большой разнос. Хорошо, что мне счет за пропавший груз не выставили. Но не это главное. Главное – это то, что он стал нарушать наши личные с ним договоренности. Раз уж вы знаете о книгах, то я вам скажу, что я приложил немалые усилия по его, заметьте, просьбе, чтобы найти покупателей на информацию, которую он получал из этих книг, о происхождении которых я пытался у него выяснить, но он мне так ничего и не сказал. И за последние полгода он не дал мне больше ни одного листочка и ни одного артефакта. То, что сейчас идет из Сирии – не в счет. Хотя в доставке сирийских артефактов и есть кое-какая его заслуга. Но заказчики, с которыми я договорился, ждут не этого. И аванс они уже заплатили. А Абдул-Вали не просто молчит в ответ на мои запросы. Он стал избегать со мною встречи.
«Джеймс Бонд» обиженно поджал губы и замолчал. Черняев поймал себя на мысли, что впервые в жизни видит обиженного «агента 007». Ему стало жаль сотрудника британских спецслужб, теряющего надежду на безбедную старость, и он решил его несколько успокоить.
– Джеймс, а вам в голову не приходила простейшая мысль о том, что листочки в книге могли и закончиться?
– Нет, не приходила. По моим расчетам, Абдул-Вали дал только треть от обещанного ранее. А сейчас в глазах моих заказчиков я выгляжу авантюристом, что, сами понимаете, в мои планы никак не входит.
– Хорошо. У меня есть возможность восстановить ваше реноме. Я вам обещал, что наш разговор будет вам очень полезен. Я свое обещание выполняю. Так вот, послушайте меня внимательно. Я сейчас еду в отдаленные районы Горного Бадахшана, где находится еще одна такая книга, но на ее поиски уйдет какое-то время. Если мы договоримся, то за цену вполовину от той, что вам назначал Абдул-Вали, я готов переправить поэтапно текст этой книги. Содержание текста при этом мне будет незнакомо – текст зашифрован и ключа от шифра у меня нет. Вы будете платить мне за лист половину вашей обычной цены, поскольку на листе может быть как очередная сура Корана, так и важная для вас информация. Меня это интересовать не будет. Как только я получу плату за отправленную мной копию листа, я вам отправляю следующий лист. Вас это устраивает?
«Джеймс Бонд» молчал несколько минут, а затем выдвинул встречное предложение:
– Меня бы устроил другой вариант. Вы находите книгу и сообщаете мне об этом. Я плачу вам большие деньги и забираю книгу себе. То, что текст зашифрован, меня не волнует – наши специалисты-криптографы уже давно разгадали шифр по тем фрагментам, которые нам присылал Абдул-Вали. Как вам такое предложение?
– Никак. В Таджикистане я буду работать под контролем людей Абдул-Вали. Про ассасинов вы что-нибудь слышали? Слышали. Нынешние ассасины Абдул-Вали – это, конечно, не те средневековые бойцы исмаилитского спецназа, но тоже не подарок. Как только я найду книгу, у меня будет несколько часов сделать фотокопии листов, а затем я должен буду передать книгу людям Абдул-Вали. И если я этого не сделаю, меня просто ликвидируют. И мы оба окажемся в проигрыше. Особенно я.
Черняев демонстративно загрустил при мысли о своей несвоевременной кончине и отвернулся к иллюминатору.
– Я смотрю, вы все уже продумали. Хорошо, я согласен с вашими условиями. За каждый лист вы будете получать тысячу американских долларов. – Англичанин наконец принял решение.
– Я же сказал – половину от цены Абдул-Вали. – Черняев не к месту вспомнил знаменитое выражение Жванецкого: «У людей горе, они хотят поторговаться» – и ухмыльнулся этой мысли.
«Джеймс Бонд» по-своему оценил эту ухмылку Черняева.
– Хорошо, двадцать тысяч. Учитывая, что я покупаю кота в мешке.
– Ну раз у вас есть шифр от этого текста, то вы сразу поймете, что этот кот из одного помета. Чем вы рискуете? – пришел черед Черняеву обижаться.
– Согласен… Давайте поговорим о сроках.
– Я же вам сказал, что придется немного подождать. Недели две мне придется поработать в Москве в архивах, затем вылететь в Душанбе. Оттуда добраться до Хорога и там уже, переезжая из кишлака в кишлак, обследовать все места, где она может находиться. Я думаю, что о каких-то результатах смогу сообщить вам месяца через полтора, в начале ноября. Кто и куда приедет за первым листом? – Разговор перешел в практическую плоскость.
– Я оставлю вам свой номер телефона. Позвоните по нему и скажите только одно слово на английском: Ready, то есть «готов». Только скажите это на английском. В зависимости от того, где я буду в это время, я решу, где мы с вами увидимся – в Душанбе, Москве, где-нибудь в Европе. Или я пришлю своего человека. Я сейчас не готов планировать нашу встречу на столь долгий период. Кажется, мы обо всем договорились?