– А маскировать ее сейчас зачем? – повторил свой вопрос Черняев.
– Ты что, не понимаешь? На вид этот цилиндр старинный, иссохший. При контроле прохода в самолет могут увидеть и подумают, что везешь из страны какой-то старинный артефакт. А здесь обычный диванный пуфик. Тем более что у нас в такие пуфики специально вшивают деревянные цилиндры для сохранения формы.
– А остальное тут что? – Черняев заглянул в сумку и увидел упакованные в целлофан расшитые золотыми нитями текстильные изделия.
– Ну, во-первых, ты же не можешь ехать из Эмиратов без подарков, а во-вторых, на таможне будет довольно трудно объяснить, почему ты выезжаешь из страны с сумкой, в которой только диванная подушка.
– Тем более одна! – Евгений Владимирович улыбнулся. – Что-то я тебя не узнаю, Абдул. С каких времен ты стал бояться таможни? Через Карачи оружие кораблями возишь, а в родном Дубае в самолет проходишь в общей очереди? И давно это так?
– Давно. Уже больше года. Как поссорился с этим чертовым англичанином Питером Эшли. Он почему-то считает, что я ему что-то должен. А я ему ничего не должен! Это был совместный бизнес, и я свои обязательства выполнил!
– А это не тот ли Эшли, который ошивается в дубайском аэропорту? – Черняев решил узнать о «Джеймсе Бонде» побольше, хотя и так уже знал о нем достаточно много. После того, как он передал сведения о сопровождавшем его в полете англичанине, быстро установили у пограничников паспортные данные на въехавшего в Россию Эдварда Мортимера Гордона, 1960 года рождения. А через возможности английского отдела Службы внешней разведки получили дополнительные сведения о сотруднике Восточного отдела МИ-6 Артуре Мортимере Кордоне, проходящем службу под прикрытием Службы обеспечения безопасности полетов гражданской авиации Министерства транспорта на направлениях Малой Азии и Ближнего Востока. По причине предпенсионного возраста и отсутствия перспектив роста по службе нашей разведке он был неинтересен и дальнейшую его разработку прекратили. Но из дела оперативной разработки «Пилигримы» его, естественно, никто убирать не собирался и прямой обязанностью Черняева было поддерживать с ним оперативный контакт.
– А ты его откуда знаешь? – Удивление Абдул-Вали было искренним.
– В прошлом году, когда летел от тебя в Москву, в зале ожидания подсел человек, представился твоим большим другом и все расспрашивал, собираешь ли ты по-прежнему книги.
– А ты?
– А что я? Сделал вид, что не понимаю, о чем идет речь. Сказал, что приезжал к тебе за материальной помощью и ты якобы обещал подумать… Помощь не мне, конечно, а нашей общине. Кстати, ты мне рассказывал, что у тебя друзья в Англии. Ты его имел в виду?
– Его, его, будь он трижды проклят, сын осла и верблюдицы! В Дубай я переехал из Бейрута по просьбе англичан, когда закончил курсы в Лондоне. Дубай не мой родной город, и я не локал, не местный араб. Я перс, и мои родители родом из Решта. Так получилось, что они уехали из Ирана еще до революции и я родился в Ливане. Но англичане этого не знают, они считают меня ливанским арабом-шиитом. Шииты им нужны были для того, чтобы поставлять оружие на юг Ирана, а сейчас в Йемен. И вот, когда я приехал в Дубай, этот Эшли передал привет от друзей из Лондона и сказал, что его просьбы – это их просьбы… А потом я сделал ошибку – я рассказал ему о книгах, и он предложил наладить продажу найденных в схронах вещей. Вначале все было нормально, а потом не отдал мою долю за половину второй книги, да еще и поссорил меня с лондонскими друзьями… Ничего, я ему тоже отомстил – почти половину оружия из последней партии, которая пришла в порт Ходейды, я отправил на свои склады. А он же отвечал за поставку этого оружия хасидам. Вот теперь пусть и рассказывает там, в Лондоне, откуда у него деньги, если половина всей партии оружия исчезла. Он думает, что он один такой умный.
– Да, нажил ты себе врага. И вы все это время не виделись? – В голосе Евгения Владимировича прозвучали нотки недоверия.
– Нет, не виделись. В аэропорту Дубая я показаться не могу – у него там в полиции свои люди. В Европу я теперь выезжаю через Оман. Тут и до Фуджейры ближе, чем до дубайского аэропорта. А в Иран добираюсь на катере без проблем.
– Не нравится мне все это. При таких взаимоотношениях любой компромат на тебя станет для Эшли поводом для получения, как у них в Англии говорят, лицензии на убийство. Тем более надо быстрее решать вопрос о твоем переезде туда, где тебя не достанут. И поверь мне, идея с китайским вариантом в этой ситуации будет наилучшей.
– Хорошо. – Абдул-Вали посмотрел на часы. – Сделаем так. Выезжай сейчас в аэропорт, времени осталось совсем мало, но вы должны успеть. Встретимся через месяц. Где – тебе передадут. А я за этот месяц проведу необходимые консультации со своими друзьями в Иране.
Они напоследок крепко обнялись, и Черняев с сумками побежал вниз к машине.
В аэропорт они прибыли к самому окончанию регистрации. И здесь совершенно неожиданно выяснилось, что для гражданина Таджикистана Валиева взамен его билета в эконом-классе забронирован билет в бизнес-класс. И не просто забронирован, а и оплачен с фиксированным местом возле иллюминатора. Мысленно поблагодарив Абдул-Вали за заботу, Черняев поспешил по длинному коридору к выходу на посадку, которая уже началась. Никаких вопросов не возникло и при прохождении таможни. Только при прохождении зоны посадочного контроля его попросили открыть сумку после того, как она выкатилась из рентгеновского аппарата. Но, взглянув на диванный пуфик, офицер махнул рукой, и дорога к самолету была открыта.
В салон Черняев заходил последним и, дойдя до своего ряда, с удивлением обнаружил сидящего рядом с его креслом «суперагента британских спецслужб Джеймса Бонда». Англичанин был весьма доволен произведенным на Евгения Владимировича впечатлением. Действительно, Черняев от неожиданности несколько секунд стоял с глупейшим видом, наблюдая довольную улыбку «Бонда», а затем, положив на верхнюю полку обе свои сумки, почему-то на таджикском языке попросил пропустить его в кресло у иллюминатора.
Англичанин понял, что его просят подтянуть колени и пропустить пассажира на его место, и бодренько подтянулся в кресле, после чего на арабском поздоровался с Черняевым и, весело подмигнув, спросил:
– Эффектно, да? Небольшой элемент неожиданности – и вы уже растерялись. Не быть вам разведчиком.
– Староват я для разведчика, Питер. – Черняев специально назвал англичанина по имени, под которым он работал с Абдул-Вали.
Тут уже настала очередь растеряться «суперагенту». Но это продолжалось буквально пару секунд. Улыбка с его лица исчезла, оно приобрело привычное брезгливое выражение.
– Я вам своим настоящим именем не представлялся, я предполагаю, что это Абдул-Вали что-то рассказал обо мне?
– Ну, я думаю, что ваше настоящее имя знают только в Лондоне. А для Абдула вы – Питер Эшли, для меня – Джеймс Бонд, для кого-то – принц Датский. Вы не путаетесь в именах, Джеймс?
– Это моя работа. Приходится соблюдать конспирацию. Вам это не понять.
– Куда уж нам…
– За время общения с вами я понял, что вы человек не простой. Но я вас прошу, не лезьте вы со своими дилетантскими издевками в работу разведки. Если бы вы имели хоть какое-то представление о сложности работы в разведке, то вы бы оценили по достоинству мою задумку – провести срочную встречу с нужным мне человеком в трехчасовом полете вдалеке от чужих глаз. Работая в разведке, всегда надо находить нестандартные решения. – Джеймс – Питер взял у подошедшей стюардессы с подноса фужер с шампанским. – Вам воду или шампанское? – обратился он к Черняеву.
– Шампанское, конечно! Это большая радость – увидеть вас вновь! За это надо выпить. – Евгений Владимирович доброжелательно тронул ладонью рукав пиджака англичанина.
– Вы это искренне? – удивился «Бонд».
– Вы сомневаетесь? Я только сейчас понял, что это вы переоформили мне место в бизнес-класс. Как хотите можете объяснять вашу щедрость, но мне это чертовски приятно. Я-то изначально думал, что это подарок Абдул-Вали.
– Дождешься от него подарков, как же!
– Абдул-Вали о вас тоже невысокого мнения. – Черняев специально хотел позлить англичанина, прежде чем тот перейдет к обсуждению важных вопросов, ради которых он оплатил бизнес-класс на борту авиалайнера очень недешевой компании. – Кстати, кто из вас кого обманул в вашей бизнес-компании?
– Он, конечно, во всем обвиняет меня? Так вот, я со своей стороны выполнял всегда свою работу честно. Другой вопрос, что не всегда укладывался в сроки. Да и потом, я ему много раз говорил, что у меня есть еще посредники, которым тоже надо платить, а он ничего не хочет слушать. Жадность его и сгубила.
– Что значит «сгубила»? Он жив, здоров и планирует жить долго и счастливо.
– Не дадут ему жить долго и счастливо, если он не вернет деньги за товар или сам товар. – Джеймс – Питер с силой защелкнул замок ремня безопасности. Самолет взревел двигателями, готовясь к взлету.
Пока самолет взлетал, набирал высоту и выходил на курс, пассажиры тихо сидели, откинувшись в удобные кресла. И только когда уши привыкли к монотонному гудению мощных моторов, Черняев с Джеймсом вернулись к разговору.
– Джеймс, о каком товаре идет речь? Насколько я знаю вашу историю с книгами, то товар на реализацию поставлял Абдул-Вали, а вы говорите, что он вам задолжал за товар. Где логика?
– Речь идет совсем о другом товаре, по сравнению с которым книги – мелкий бизнес старьевщика.
– Вы хотели сказать – букиниста?
– Я сказал то, что хотел сказать. Абдул-Вали про книги вам рассказал, а о главной статье своих доходов, конечно, промолчал. – Черняев видел, что «Бонда» что-то сдерживает, хотя ему очень хочется «пригвоздить к позорному столбу» нечестного компаньона.
– Что-то я вас, Джеймс, не пойму. Вы организовали наш совместный полет до Москвы только для того, чтобы пожаловаться на Абдул-Вали?
– Да, именно за этим я организовал эту встречу, как бы глупо, с вашей точки зрения, это ни выглядит. Мне нужен человек в его окружении, которому он доверяет. Мне надо узнать, куда он дел товар, за который уже уплачены миллионы долларов и за доставку которого адресату отвечал я!