Честно говоря, эту песню совсем нелегко петь без сопровождения, и не думаю, что у меня получилось удачно. Тем не менее все смотрели и смеялись, а у меня появился лишний повод гордиться собой. Жаль, что сейчас меня не видели парни, которые присутствовали на прослушивании для «Карусели»…
Я бросила взгляд в ту сторону, где находился Девлин, и обнаружила, что его там больше нет. Пора было заканчивать представление. Я остановилась, прижала к себе своего партнера и поцеловала его. (В щеку. В конце концов, мне не хотелось портить его отношения с девушкой.) Потом я оттолкнула его и повернулась к девушке.
– Замечательный танцор, – сказала я. – Отлично держит ритм.
А потом, не обращая внимания на шум толпы и крики барменши, стала уносить отсюда ноги.
Девлин, благодарение богу, уже ждал в противоположном конце зала. Он схватил меня за руку, и мы помчались по вестибюлю. Над нами нависал потолок, увитый плющом, вслед неслась оглушительная музыка из бара. Мы проскользили по полу, свернули в коридор и вскочили на идущий вниз эскалатор, который вынес нас на тротуар.
Сердце бешено стучало у меня в груди. Тяжело дыша, я прислонилась к строительным лесам. Рядом остановился Девлин, упершись руками в колени и не сводя с меня глаз.
– Скажи мне, что книга у тебя, – с трудом выговорила я.
– У меня, у меня, – сказал он. – Пошли отсюда.
И он побежал в сторону Седьмой авеню, а я – за ним, стараясь не отставать. Перед тем как свернуть за угол, я обернулась, но не увидела бегущих за нами вооруженных охранников. Похоже, нам повезло.
Постепенно мы перешли на быстрый шаг, и Девлин взял меня за руку.
– У тебя потрясающий голос, тут нет ни малейших сомнений. Но неужели ты никогда не слышала выражения «действовать тонко»?
– Зато у меня получилось, разве нет? К тому же от тебя никаких блестящих идей не поступало.
– Верно. И ты неплохо справилась. Действовала без всяких тонкостей, однако это сработало.
Я даже остановилась.
– Значит, ты не собираешься меня критиковать?
– Просто констатирую факт. Не останавливайся здесь. Нам необходимо двигаться.
Он был безусловно прав. Я поспешила за ним.
– Куда мы идем?
– Туда, где сможем спокойно посидеть и внимательно изучить книгу.
– Правильно.
Внезапно до меня дошло, что мы совершили самую настоящую кражу. Прежде я и не подозревала, что способна на такое. Но я не испытывала ни малейших угрызений совести. Книга была нам необходима, чтобы сохранить мне жизнь. Мы ее добыли. И за это нас следовало похвалить, а не надевать на нас наручники и фотографировать для тюремного досье. Коли на то пошло, мы заслужили продолжительные овации всего зала.
Еще раз свернув за угол, мы нырнули в бар. Здесь было полно посетителей, но Девлин каким-то чудом умудрился добыть для нас столик, удобно расположенный под бронзовым лангустом, который вращался у нас над головами. Честное слово, я не шучу.
Мы с огромным облегчением опустились на стулья, и Девлин отодвинул в сторону грязные стаканы, оставшиеся от прежних клиентов. Затем он вытащил из-под куртки книгу и шлепнул ее на стол.
Должна признаться, что мне стало немного не по себе. Вовсе не из-за того, что мы ее украли, – мы обязательно ее вернем, когда все закончится, – а из-за того, что книга покинула свое надежное убежище. Я мало что знала о хранении редких книг; кто знает, а вдруг теперь она начнет плесневеть и в ней заведутся жучки?
На красном переплете был изображен рыцарь в черном. Корешок украшало золотое тиснение. В целом очень красивая книга. Большая и тяжелая. Наверное, невероятно дорогая.
Девлин открыл книгу, и тут к нам подошел официант.
– Что вам принести?
– Ничего!
Девлин пристально посмотрел на меня.
– Виски. Со льдом. И одно пиво.
– А мне ничего не нужно, – заявила я. – Но не могли бы вы убрать это?
Я кивнула на грязные стаканы. В них еще оставалось пиво.
– Что, если он прольет твое виски, когда принесет его? Что, если ты сам его прольешь?
– Я буду аккуратен.
Девлин стал медленно переворачивать страницы.
– Откуда у тебя такая уверенность? Вполне возможно, что этой книге четыреста лет!
Он оторвался от изучения «Дон Кихота» и с любопытством посмотрел на меня.
– Ты знаешь Сервантеса?
– Когда ты выступал на сцене, тебя не беспокоило, что многие думают, будто все актеры – дураки? А сейчас тебя не волнует, что кое-кто может посчитать тебя безмозглым лакеем ФБР, слепо выполняющим приказы начальства?
– Намек понял. – Он постучал по книге. – Но это не первое издание. Оно на английском.
Я слегка покраснела. Я знала, что Сервантес написал «Дон Кихота» в начале семнадцатого века. За годы пыток, которые мой отец называл изучением общеобразовательных предметов, а я – адскими двенадцатью годами в частной школе, где мы должны были носить форму, я не раз изучала Сервантеса, хотя теперь помнила не слишком много. Твердое «С»[15] по литературе было предметом моей особой гордости. Впрочем, едва ли в ближайшее время мне предстояло обсуждать вопросы литературы семнадцатого века на какой-нибудь вечеринке.
– Ну и что из этого следует? Что книга не такая уж редкая? Разве это имеет значение? Мы добыли ее в Библиотечном баре. Мы не могли неправильно понять подсказку. Она была слишком причудливой и неясной. Однако книга оказалась там. Значит, мы не ошиблись.
– Да, мы все сделали правильно. И если тебе будет от этого легче, обязуюсь ничего не проливать на книгу. Возможно, ей не четыреста лет, но она старая и красивая. – Девлин закрыл книгу и осмотрел ее со всех сторон. – Не знаю, сколько она может стоить, но, судя по ее прекрасному состоянию, немало.
– Немало? Это сколько?
– Достаточно, чтобы считать нашу кражу уголовным преступлением.
– О, замечательно.
– Не беспокойся.
– А что мне беспокоиться? Если мы не расшифруем подсказку, я отправлюсь на тот свет еще до того, как меня арестуют.
Я заморгала и откинулась на спинку стула, ошеломленная реальностью такой ситуации. Мне удалось на время забыть об угрозе, сделать вид, что я лишь играю роль, но от этого ничего не менялось. Мне стало страшно.
– Дженн? Что с тобой?
Я повернулась к нему, широко раскрыв глаза, чтобы сдержать слезы.
– До меня только сейчас дошло. Со мной должно произойти нечто ужасное. Всего через несколько часов. Это не спектакль. Мы не в театре. И в третьем акте с потолка не спустится божество, чтобы меня спасти.
– Это сделаю я, – заявил он с такой уверенностью, что я невольно улыбнулась, и сжал мою руку. – Я люблю хэппи-энды, Дженн. И обещаю, что твоя история тоже закончится счастливо.
Клянусь, я едва не растаяла. Однако заставила себя встряхнуться и собраться с мыслями.
– Ладно. Я тебе верю.
Глупо было предаваться бесплодным размышлениям. Я не имела права тратить время ни на депрессию, ни на вспышки вожделения.
– Правда. Со мной все хорошо.
Девлин с сомнением посмотрел на меня, но я показала на книгу:
– Ты нашел там что-нибудь существенное?
Он немного помолчал, а потом покачал головой.
– Пока нет, – ответил он, продолжая перелистывать страницы.
– Ты не думаешь, что здесь должна быть какая-нибудь комбинация слов? Что-то вроде первого сообщения? Возможно, нам следует использовать тот же ключ для расшифровки чего-то еще?
– В таком случае наше дело дрянь. – Девлин взглянул мне в глаза. – Ты готова обработать все эти слова при помощи кода?
Я помотала головой.
– Я тоже. Но не думаю, что это потребуется. Тот код помог нам превратить бессмысленный набор букв в слова. Не представляю себе, как это может работать в обратном направлении. И даже если здесь есть одно или два слова, которые приобретут новый смысл после применения кода, откуда мы узнаем, какие именно следует взять? – Он покачал головой. – Нет, ключ должен находиться в самой этой книге.
– Или в какой-нибудь другой, – вздохнула я. – О боже, Девлин. Что, если в баре был еще один экземпляр «Дон Кихота»?
– Без паники, – сказал он. – Не нужно придумывать самых мрачных вариантов развития событий. Подсказка должна быть здесь.
– С чего ты взял?
– Потому что тут так сказано.
Я вытаращила на него глаза.
– Тут так сказано? О чем ты говоришь?
– Ты видела табличку?
– Ту, что лежала рядом с книгой? Да, конечно. – Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что там было написано. – Самая обычная табличка.
– Не совсем, – с улыбкой возразил Девлин, вытаскивая из книги табличку и передавая мне. – Нам повезло, что я на всякий случай ее захватил.
– «Напечатано для членов Английского библиографического общества типографией "Моррисона и Гиббса" в Эдинбурге», – прочитала я. – Точной даты нет, но здесь говорится, что книга вышла между тысяча восемьсот девяносто вторым и тысяча восемьсот девяносто четвертым годами. Это издание с ограниченным тиражом в сто экземпляров, а данная книга является даром Ивлина В. Пинслоу. – Я посмотрела на Девлина, все еще не понимая, к чему он клонит. – И что с того?
– Ивлин В. Пинслоу, – медленно произнес он. – ИВП.
– Черт возьми! – воскликнула я. – Это не может быть совпадением.
– Я тоже так подумал. – Девлин постучал пальцем по книге. – Давай попробуем это доказать.
И он вновь принялся перелистывать страницы, внимательно вглядываясь в текст. Здесь ничего. И здесь ничего.
А потом…
– Проклятье! Девлин! Посмотри!
Почти в середине книги между страницами лежал прозрачный листок папиросной бумаги.
– Я с трудом могу разобрать, что здесь написано, – сказала я, наклоняясь к книге и пытаясь прочитать слова.
Девлин последовал моему примеру, но вскоре признался, что у него ничего не получается. Похоже, наша подсказка была напечатана на допотопной печатной машинке со старой лентой. Из-за тусклого освещения ничего разглядеть не удавалось.
Тогда Девлин поднял листок ближе к свету, и мы, прищурившись, прочитали текст: