Э. М.: В наших исследованиях я постоянно опираюсь на атлас тибетской медицины, в котором изображены пять элементов, выделенных пятью цветами: белым, красным, желтым, зеленым и синим. Но любопытно, что все цвета насыщены белым цветом и не являются яркими. Возможно потому, что энергия Любви, символизируемая белым цветом, пропитывает все четыре тела.
Кроме того, в этом стихотворении мне показались любопытными следующие слова:
Чистый – Три, вновь один —
Возрожденный
Как четыре – Один, снова
Пять.
Слово «возрожденный» было знакомо мне по тибетской литературе, – так называли материального человека, которого когда-то и кто-то возрождал. Выражение «чистый – Три» можно было, с моей точки зрения, понять, что три других тела человека: тело Воды, тело Эфира и тело Времени – являются эволюционно более древними и, в связи с этим, более чистыми, то есть более приспособленными к жизни. Самым приятным для меня было выражение «Как четыре – Один», которое могло свидетельствовать о том, что четыре тела живут как одно в человеке. Зато выражение «снова Пять» всколыхнуло в душе давным-давно вызревающую мысль о том, что человек состоит из пяти элементов – четырех тел и Духа.
– Как все просто![15] Легендарные пять элементов есть четыре тела плюс Дух! – про себя воскликнул я.
Я понимал, что человек, который писал это стихотворение, руководствовался только интуицией, только голой интуицией, неясный шепот которой доносился откуда-то свыше, но так брал за душу, так брал, что человек брался за перо и писал высокопарные и непонятные порой даже для него самого стихи.
В конце письма я не обнаружил фамилии, имени, отчества и адреса того человека, который написал эти прекрасные стихи.
– А конверт-то где? – спросил я у заведующей отделом писем, надеясь найти на нем координаты автора.
– Я его выкинула. – Наташа Макеева округлила и без того круглые глаза. – Я всегда так делаю. А что, свой адрес в конце письма не написали что ли?
– Нет, Наташа, нет.
– Извините, пожалуйста.
– Да бывает, Наташа.
Из письма я всего лишь понял, что это стихотворение писала женщина. Я хотел бы сказать ей: «Спасибо Вам! Откликнитесь, пожалуйста!»
Ну почему Блаватская писала таким тяжелым языком?
Вечером, когда я остался один, рой вопросов, который возник в голове утром, не давал мне покоя. Мне так хотелось ответить на них, но… не хватало знаний. Я еще не знал, что на многие из них мне вскоре удастся дать гипотетические ответы, ведь в любом деле главное – это начать, а далее – раскручивать, раскручивать и раскручивать ситуацию, вылавливая логические связи, аналогии и слушая интуицию. И поверьте, дорогой читатель, что мне удалось прийти к очень любопытным выводам, пусть гипотетическим, но выводам, в которых делается попытка ответить на извечные вопросы: «Кто мы?» или «Как же нас создали?», что само по себе вызывает трепет в душе, тот трепет, который появляется тогда, когда мы касаемся величайших тайн Природы, главной из которых является Человек, такой же, как и мы с вами, дорогой читатель. Но обо всем этом мы поговорим чуть-чуть позже.
Мне кажется, что Блаватская с помощью своего тяжелейшего языка засекретила древние знания
А в тот вечер я сидел с каким-то сумбуром в душе.
– М-да, – приговаривал я раз за разом. – М-да…
Я понимал, что я нуждаюсь в дополнительных знаниях, естественно, знаниях эзотерического толка, поскольку в современной научной литературе уж точно не встретишь ничего, что касается четырех тел человека.
– Эх, придется еще раз перечитывать Блаватскую! – проговорил я. – Как ее «Тайная Доктрина» тяжело читается, как тяжело! Почему она писала таким тяжелым языком, когда мысль, обозначенная в середине книги, имеет продолжение в конце и заканчивается в начале книги! Почему она так путано писала?! Почему? Ведь она, Величайшая Посвященная мира, записала те мысли, которые ей давал Бог, а мысль, продиктованная Высшим Разумом, отличается, прежде всего, гениальной простотой! Ну почему же тогда у Блаватской такой тяжелый язык?!
Позже вечером ко мне зашла Тамара Горбачева, та самая Тамара Горбачева, которой я впервые в мире произвел трансплантацию глаза. Она приготовила мне чай (используя, кстати, зрение «нового» глаза!!!), а потом мы разговорились с ней о Блаватской.
– Мне кажется, что она с помощью своего тяжелейшего языка засекретила древние знания, – сказала Тамара.
Покров тайны был накинут на древние знания
На следующий день я сел читать Блаватскую. Кроме того, я решил проработать книги по тибетской, китайской и индийской медицине, а также еще раз перечитать книгу Е. Н. Молодцовой «Тибет: сияние пустоты».
В общей сложности я работал около одного месяца. И все это время из головы не выходили слова Тамары Горбачевой о том, что, наверное, древние знания были с какой-то целью засекречены.
Постепенно стал проясняться и механизм засекречивания. Причем, как выяснилось, он был очень хитрым и имел три аспекта.
Первый аспект засекречивания, как я понял, имел естественный характер и был связан с тем, что во всех этих книгах применяется какая-то очень древняя терминология, причем зачастую применяется без всяких разъяснений, будто бы для современного человека слово «свабхавикакайя», например, звучит так же привычно, как и слово, например, «нога». Читатель из текста что-то улавливает, обходя слово «свабхавикакайя», но если оно часто повторяется, перестает что-либо понимать.
Второй аспект засекречивания связан, как я понял, с тем, что целенаправленно путалась терминология и переставлялись местами некоторые узловые параметры описываемых вещей. Например, при описании тел Будды в одном источнике словом «дхармакайя» обозначается тело, связанное с первоэлементом «Вода», в другом – с первоэлементом «Огонь». И уж совсем полная каша получается тогда, когда на одной странице книги ты видишь, что первоэлемент «Огонь» связан с этой «дхармакайей», а на другой странице – с некой «свабхавикакайей». Не говоря уж о том, что ты, современный человек, и представления не имеешь о том, что же такое эти «дхармакайя» и «свабхавикакайя», ты еще и путаешься в скудных намеках о предназначении этих «…какай». Полным идиотом себя чувствуешь.
А уж совсем полным идиотом начинаешь себя чувствовать, когда берешься сравнивать основы древней медицины, которую сейчас называют иглорефлексотерапией в тибетском, китайском и индийском вариантах. Суть всей древней медицины – это пять элементов, каждый из которых имеет ряд параметров – отношение к сторонам света, цвет, предназначение и многое другое. Вот уж где потешились те, кто засекречивал древние знания! Например, в одном источнике первоэлемент Огонь связан с Западом, в другом – с Севером, в третьем – еще с какой-то стороной света. С цветами – то же самое.
Кроме того, первоэлемент Ветер (или Воздух) называется иногда Деревом, первоэлемент Земля – Металлом, а пятый элемент называется порой… Землей.
Я понимал, что возрождение человечества исходило из Тибета, где находился легендарный «Вечный Материк» и где после Всемирного Потопа выжили древние люди, сохраняя, как самое сокровенное, древние знания, чтобы… возрожденные потомки могли ими воспользоваться. Но любой человек, изучающий древние знания, может сказать: «А почему я, вроде как потомок, но не могу ничего понять?! Что, подоступнее нельзя было написать что ли?! Зачем засекречивали-то так, что черт ногу сломит?! Для чего путали-то?! Чтобы я, Ваня, себя дураком почувствовал, что ли? Вы вот, предки-то, погибли уже все, а нам-то жить надо, жить… На нас ваши знания должны работать, ведь человечество по спирали прет вверх!»
Я уж не знаю, как получилось, но человечество, которое «прет вверх», почему-то восприняло древние тибетские знания по обе стороны от Тибета (в Китае и Индии) весьма неоднозначно, так, что даже некоторые первоэлементы – основа основ жизни – оказались приписаны разным сторонам света. И… вряд ли в этом виновны «воспринимающие» – китайцы и индусы, скорее всего, все целенаправленно запутывалось. Вот только для чего?
Кстати говоря, история некоторых древних книг весьма экзотична. Например, знаменитая книга по тибетской медицине, называемая «Четверокнижием» или «Голубым бериллом», была когда-то и кем-то найдена, а потом переведена с санскрита[16] на тибетский язык и помещена в тайник под храмом, после чего извлечена и переведена на более современный тибетский язык, а затем переведена на другие языки мира. Вполне понятно, что любой переводчик оказывался, наверное, в том же положении, как и мы, встречая, например, то же слово «свабхавикакайя», и, даже если он был намного умнее нас, все равно по-своему интерпретировал это слово, внося отсебятину, или просто пропускал сложное непонятное место в тексте, чтобы его перевод не был похож на бессмысленный набор слов.
Поэтому, господа, когда мы читаем древние книги и… ничего в них не понимаем – это нормально, совершенно нормально… так было задумано древними людьми, которые оставляли свои великие знания потомкам. Вот только почему?
И, наконец, третий аспект засекречивания древних знаний состоит, мне кажется, в том, что ни о чем и никогда не говорится конкретно. Только намеки, намеки и намеки. Особенно хорошо это можно заметить, читая Елену Блаватскую. Книгой намеков можно назвать ее «Тайную Доктрину». Зато намеки-то какие?! Мощные! Не сравнить даже с самыми фундаментальными научными статьями в ведущих мировых журналах![17] Каждый намек многого стоит! А уж если встретишь у Блаватской конкретную фразу, пусть даже вне связи с остальным текстом, то ощущаешь, что от этой фразы веет такой силой, такой силой… какой может обладать только то, что сродни с истиной. Вот и ищешь, читая Блаватскую, эти намеки и отрывочные фразы и, найдя, восхищаешься ими.