Э. М.: Мне сейчас, в 2015 году, приятно перечитывать свои рассуждения о четырех телах человека. Сейчас я не могу даже представить, что наши научные рассуждения будут учитывать только плотное тело человека. Уже много видов лечения родилось, основываясь на гипотезе о четырех телах человека.
Далее в своих конспектах я нашел такую фразу Блаватской (Е. П. Блаватская. Тайная Доктрина, т. II, изд. «Минск», 1997, с. 308):
«…Дух, Душа и Тело, Три Великие Основные Группы с четырьмя добавочными подразделениями».
Когда я перечитывал эту механически записанную мною фразу, я уже понимал, что такое Дух – бессмертный Дух, я уже понимал, что такое Тело, имеющее «четыре добавочных подразделения», но я не понимал – что же такое Душа? Я еще тогда плохо представлял, что такое Тхикле – великое Тхикле, объединяющее все четыре тела. Но об этом, дорогой читатель, мы поговорим в следующей главе этой книги.
Листая свои конспекты, написанные безобразным почерком, я наткнулся на намеки Блаватской о связи четырех тел человека с первоэлементами. Но тут раздался телефонный звонок.
– Вахтер Иван Кузьмич слушает, – машинально ответил я.
– Вахтер? – пренебрежительно раздалось из трубки.
– Да, вахтер, – гордо подтвердил я.
– Мулдашева позовите к телефону!
– А его нет. Поздно ведь. Но я мог бы вам чем-то помочь. Иваном Кузьмичом меня зовут…
– Слышали уже.
– Мулдашев меня уважает. Я с ним, бываючи, даже рюмочку выпиваю, да и в кабинете своем он меня оставляет… с бутылочкой… – делано окая, проговорил я.
– Ну, уж если вы такой уважаемый, товарищ вахтер… как вас там…?
– Иван Кузьмич…
– Скажите тогда, Иван Кузьмич, – произнес голос с явно украинским акцентом, – а правда, что у Мулдашева мать хохлушка?
– Правда, – ответил я. – Фамилия ее Махиня была, Валентиной Кирсановной звали. А вы-то, чую, тоже из Хохляндии звоните. По акценту чую.
– Да, да, мы из Львова звоним.
– Это плохо, – выдавил я из себя.
– Почему?
– Не любит он, Мулдашев, националистов-то.
– Да мы не националисты, не националисты, – стал причитать голос на том конце провода. – Мы, Иван Кузьмич, вроде как даже наоборот. Мы о братстве думаем. Короче говоря, хотел я спросить у Мулдашева, не мог бы он прооперировать моего родственника… из Львова… бесплатно, как… хохол хохла? По материнской линии национальность принимать сейчас в мире в моду вошло, говорят.
– Но ведь российский бюджет только на россиян распространяется, да и то по квотам. Вы ведь сами самостийность изобрели и от России отбрыкнулись, москалями нас обзывая, – возразил я, не забывая окать и придавать своему голосу старческие нотки.
– Это ваше мнение, Иван Кузьмич, – в ответ возразил человек из Львова. – А Мулдашев, может, по-другому думает?
– Сомневаюсь, – утвердительно произнес я. – Мать-то у него, Мулдашева-то, из Николаевской области, где все по-русски говорят и вас, западэнцев, чужаками воспринимают. Хохол хохлу рознь!
– Хохол хохлу брат, – неуверенно возразил голос из Львова.
– А вы не «оранжевые»? – с подозрением спросил я, все еще изображая Ивана Кузьмича.
– Да… вроде как…
Майор Вихрь (Березняк Евгений Степанович)
– Так вот, – с напором продолжал я, – если вы еще и «оранжевые», Мулдашев никогда не возьмет вас на операцию, тем более бесплатно. Не любит он их – «оранжевых-то». Предателями их считает. Раньше у него, Мулдашева-то, любимым цветом был оранжевый. Даже оранжевый хирургический костюм надевал. А сейчас не может и даже считает, что апельсины к предательству взывают.
– Неужели…
– Про майора Вихря слышали? – продолжал напирать я. – Только недавно он у нас оперировался. Березняком Евгением Степановичем его кличут. Из Киева он. Хохол.
– Неужели он живой? – удивился голос из Львова.
– Живой и здоровый. 90 лет ему. Так вот, Мулдашев сказал ему, что будет его оперировать не просто бесплатно, а будет оперировать его как… лорда, потому что он за Советский Союз воевал, за Великий Советский Союз, где братство народов процветало. Да и Краков он спас, хотя… поляки главными идеологами «оранжевой революции» выступили, уча вас, хохлов, предательскому уму-разуму.
– А-а.
– Подумайте обо всем этом, – посоветовал я. – А так звоните его врачу-референту. Снежанкой… ой… Снежаной Леонидовной ее зовут. Можете сказать, что с Иваном Кузьмичом разговаривали. И сразу говорите, что вы не «оранжевый».
Я положил трубку и опять углубился в «Тайную Доктрину» Блаватской. Вот что она писала о связи четырех тел человека с первоэлементами (Е. П. Блаватская, Тайная Доктрина, т. II, изд. «Минск», 1997, с. 570, 705, 754):
«Четыре элемента были вполне охарактеризованы Платоном, когда он сказал, что они суть того, что слагает и разлагает составные тела – Огонь, Воздух (Ветер), Воду и Землю».
«Знак креста, принятый христианами… представляет собою противодействие и четверичное уравновесие элементов».
«Четверичность… Пифагор предполагал, что Космос состоит из Огня, Воздуха (Ветра), Воды и Земли. Четыре элемента называются rhizomata, или корни, или принцип всех смешанных тел».
«Эзотерическая Философия объясняет, что четыре есть символ Вселенной в ее потенциальном состоянии или состоянии Хаотической Материи и что она нуждается в Духе, чтобы наполнить ее деятельностью».
Э. М.: По своему врачебному опыту могу сказать, что многие болезненные состояния вызваны внедрением в четверное тело чужой энергии, что в народе называется порчей. Это трудно диагностируется, но это существует. И я верю в то, что христианский крест помогает, очень помогает.
Честно говоря, я, прочитав все эти намеки, даже как бы слегка одурел от счастья. Я, вообще-то, все равно не очень-то верил своей интуиции, на основании которой, раскручивая интуитивную мысль, пришел к выводу, что тело человека было создано с помощью четырех Программ Космоса, называемых Огонь, Ветер (Воздух), Вода и Земля, каждая из которых является разработкой Четырех Миров нашего Того Света – мира Огня (мира ангелов Времени), мира Ветра (мира ангелов Эфира), мира Воды (водной жизни) и мира Земли (нашей плотной жизни). Четыре Мира создавали наше бренное тело… четверное тело, тело, в котором есть отголосок Великого Мира Ангелов Времени, – тело Времени (или тело Огня), есть отголосок Великого Мира Ангелов Эфира – фантом (или тело Ветра), есть отголосок Великого Мира Воды (тело Воды) и есть то, что мы видим сознательно, – отголосок Мира Плотного (тело Земли). О, как велик Бог, соединивший все это!
И пусть Блаватская говорила обо всем этом намеками, пусть, но она говорила то, что диктовалось ей сверху… из источника информации, название которому Бог. О, как важно слушать Бога! Как важно! И ведь любой человек может сделать это! Любой! Только слушать уметь надо… со стремлением, работоспособностью и мечтательностью в душе, по-детски слушать… с авторучкой в руке! И не свихнуться надо, когда ты услышишь тихий и громогласный шепот Бога! А то, чуть шепот услышат, так сразу себя Богом начинают считать, и начинают весь мир укорять, что его… с лихорадочно блестящими глазами, плохо воспринимают Ваня и Ахмадулла, для которых, извините, рюмка водки и кусок плотного черствого хлеба важнее! Им, Ваньке и Ахмадулле, как-то глубоко наплевать на то, что «человек с лихорадочно блестящими глазами» что-то там ощущает из-за шепота. Им, Ваньке и Ахмадулле, лучше бы побольше представительства водного мира в виде водки подать, да и «представительством плотного мира» в виде куска хлеба с килькой закусить! Они, Ванька и Ахмадулла, животом чуют, где правда, где ложь, «на вкус» определяя, откуда идет шепот – от Бога или от Дьявола! И главным критерием выставляют то, что если у мужика глаза «чокнутые» и водки он чурается или килькой брезгует закусить, считая, что в ней находится трупный яд, то человек этот попался на удочку Дьявола, а если свой мужик, пьющий – то нормалек.
Э. М.: Всю свою жизнь я чураюсь этих самых «чокнутых», тем более если они начинают предсказывать будущее. Именно от них очень часто идет порча, поскольку они нередко становятся проводниками дьявольской энергии.
Я откинулся на стуле и подумал о том, что шепот и в самом деле коварен. Где гарантия, что тебе шепчет не Дьявол?! А гарантия, на мой взгляд, в том, что если слышимый тобой шепот совпадает с древними религиозными знаниями и со знаниями Великих Посвященных мира, то это значит, что тебе, дураку, повезло, и шепчет тебе сам Бог, выбрав тебя только за то, что ты, дурак, не потерял детского романтического блеска в глазах и что тебе в этом мире все кажется розовым-розовым… как в детстве.
Голова моя загудела. В это время раздался звонок.
– Вахтер Иван Кузьмич слушает, – ответил я.
– Мне бы секретаря!
– Я вместо него. Вахтер.
– А что так… вахтер?!
– А вы откуда звоните? – спросил я важно.
– Из Санкт-Петербурга, – ответил ласковый женский голос.
– Так у нас рабочий день закончился. У нас, в Уфе, уже вечер. Два часа разница.
– А-а. А Мулдашева нет?
– Ну-у…
– Так есть он или нет, товарищ вахтер?
– Ну-у…
– Мы в его книгах читали, что он работает допоздна.
– Допоздна-то, допоздна, а может он… по бабам пошел шляться, – нагло заявил я. – Чо я прямо оттуда его… к телефону позову?
– Ну-у… – Женщина на том конце провода смутилась. – Олег Михайлович с ним хотел поговорить.
– А кто такой Олег Михайлович?
– Генеральный директор фармацевтической фабрики – Стукачев Олег Михайлович.
– А-а. А какой у него вопрос? – нагло спросил я, изображая из себя вахтера.
– Ну, вы понимаете… товарищ вахтер… это его, Олега Михайловича, личное дело, о чем говорить с господином Мулдашевым. Он… по личному вопросу, – ответил штампованный секретарский голос.