Прекрасное зрелище представляла Матрица Жизни на Земле. А люди Шамбалы и летающие вокруг них птице-люди были горды тем, что Боги оценили их работу и прислали свою Энергию Свастики, чтобы зажечь Матрицу.
Но тут цвета зон Матрицы начали перемещаться, образуя вращение слева направо. Вращение стало усиливаться, усиливаться, усиливаться, и… вскоре вся Матрица превратилась во вращающееся колесо, сверкающее всеми цветами радуги.
– Сейчас начнет действовать принцип 108-го контроля, – сказал наблюдавший главный ученый Шамбалы. – Сейчас за счет божественной энергии Свастики идет процесс созидания всего Живого… всего Нового Живого… на Земле в бестелесном варианте. Каждый слой пирамиды, монумента и зеркала выдает свое бестелесное дитя, включая жизненные формы Времени, жизненные формы Эфира, жизненные формы Воды и жизненные формы Материи или Плотной Жизни. Триллионы форм жизни готовится выдать наша Матрица, которые будут жить в четырех мирах – мире Времени, мире Эфира, мире Воды и Плотном Мире. Но каждое тело будет обязательно четверным, потому что закон Четверки – это Божественный Закон. И эти «четырехтелые тела», которые будут иметь пока «бестелесный», вернее, дематериализованный характер, сейчас уже проходят контроль 108 кругов, то есть каждое зарождаемое существо, образно говоря, прогоняется 108 раз по всем задействованным пирамидам, монументам и зеркалам Матрицы, чтобы любое из четырех тел любого существа действовало гарантированно надежно, будь то тело Времени, будь то тело Эфира, будь то тело Воды, будь то Плотное тело. Зона Времени гарантирует надежность работы тела Времени, зона Эфира – гарантирует надежность работы Эфирного тела, зона Воды – гарантирует надежность работы тела Воды и зона Земли – гарантирует надежность работы Плотного тела. Скоро пойдет 108-й круг. Включайте зрение Свободного Времени!
Люди Шамбалы, быстро прошептав заклинание, включили зрение мира Свободного Времени, позволяющее видеть Духов… и увидели, что Боги, Великие Боги, уже собрали вокруг Матрицы триллионы Духов, готовых влететь в созидаемые тела Нового Живого на Земле… и не просто собрали, а уже до того, пока еще Матрица не выдала триллионы Новых Тел, определили, какой Дух влетит в какое тело, дав ему свой уровень Сознания в Новой Жизни.
– О! – вскричали люди Шамбалы и пали ниц перед Богами.
И в этот момент над центральной пирамидой Кайласа появился первый «шар» – первое «бестелесное» тело Новой Жизни. Один из триллионов Духов отделился от общей массы и влетел в него. Потом появился второй шар, третий… миллионный… миллиардный… триллионный… Новая Жизнь, сделанная по плану Богов руками Шамбалы, зависла над Второй Матрицей и легко так полетела по планете Земля, заполняя каждый миллиметр ее пространства.
Люди Шамбалы склонили головы. Они были счастливы…
Мания величия стала довлеть над нами
Я сделал большой глоток дешевого красного вина и вдруг ощутил комплекс неполноценности оттого, что мы, люди, так скатились, так скатились и даже дошли до такого бреда, что стали считать, что пирамиды построили в качестве гробниц дикари с помощью бронзовых долот. Мания величия, основанная на том, что человек может раздавить паука, стала довлеть над нами и даже нашла свое отражение в исторической науке, в которой ученые так врут, так врут…
Мы, люди, дошли до того, что стали считать, что пирамиды построили дикари
А ведь надо верить в то, что именно Боги создают все Живое и в том числе человека! Надо верить в то, что Великая Свастика является Ключом Жизни! Надо верить в то, что символ счастья современных людей – Деньги – есть всего лишь дьявольская уловка! Надо верить в то, что когда-нибудь люди поймут Великие Законы Чистой Души! Надо верить в Бога… в конце концов!
Желтый кот – порождение пирамид
Придя ночью домой, я открыл ключом дверь и, как всегда, увидел встречающего меня желтого кота по имени Дурак. Он, Дурак-то, как всегда издавая звуки «фр-фр, фр-фр», ходил, изогнув спину и обтирая все углы.
– Дурак! Зачем ты обтираешь углы, а?! – спросил его я.
В ответ кот по имени Дурак вышел через открытую дверь в подъезд и уже там стал обтирать все углы.
– Дурак! Зачем ты это делаешь?! Углы ведь в подъезде грязные! Как тебе не стыдно?! – стал стыдить его я и, взяв кота, занес его домой.
Когда я опустил желтого кота на пол, он стал тереться о мои ноги. Я взял его на руки и начал гладить. Кот по имени Дурак, издав длинную тираду «Фр-р-р-р-р-р-р», обтер свои усы о мое ухо, коснувшись его холодным и мокрым носом.
– Подожди, Дурак! Дай я разденусь, а?! – сказал я и снова поставил кота на пол.
Переодевшись, я снова взял кота на руки и стал гладить.
– Какая у тебя приятная шерстка! Какое у тебя теплое тело! Какой холодный нос, будто созданный для контраста с теплым телом! – ласково приговаривал я.
А потом я погладил зверя против шерстки, – кот поморщился, без энтузиазма продолжая издавать звуки «фр-фр, фр-фр…». Я потеребил усы Дурака (кстати, длиной 25 см от кончика до кончика) и стал гладить их против хода усов. Дурак еще раз поморщился и даже, продолжая фырчать, маленько покусал меня, как бы говоря, что это неприятно ему – зверю-то.
Я глажу желтого кота по имени Дурак
Я вгляделся в желтую шерстку кота по имени Дурак и обратил внимание на то, что каждый волосок его шерсти не просто красив, а является чуть ли не произведением искусства, переливаясь желтыми тонами при свете электрической лампочки на кухне. Еще сильнее вглядевшись в шерстку кота, я понял, что каждый волосок имеет не просто одинаковую длину на разглядываемом участке шкурки, но и растет на одинаковом расстоянии друг от друга. Кроме того, я обнаружил, пользуясь хорошим зрением вблизи близорукого человека, что между волосками шерстки растет подшерсток, каждый волосок которого короче, чем основные волоски, но имеет изогнутую форму с какими-то завиточками на конце, которые образуют общее переплетение, способное, видимо, устоять перед ветром и не пропустить к коже кота холод тогда, когда он зимой охотится на мышей. Но самым любопытным было то, что каждый волосок шерсти и подшерстка желтого кота по имени Дурак имел четкий и одинаковый для всех волосков наклон… этак градусов 40 от вертикали, который быстро принимал заданный угол после того, как кота погладишь против шерсти, вызывая недовольство на его кошачьей физиономии. А если представить сложность каждого волоска, каждой молекулы, составляющей его…?!
Я представил, что только для создания шкурки кота по имени Дурак надо было создать такую программу… такую программу, которая будет сложнее, чем программа по созданию самолета «Боинг 537», который, кстати, как явствует из газет, является самым «бьющимся» самолетом в мире.
А если еще и представить, что шкурка котов способна самовоспроизводиться (в отличие от самолета «Боинг 537») всего-навсего за счет какого-то кошачьего полового акта, сопровождаемого звуками «Мяу-у-у-у», то можно понять величие мироздания… хотя бы в «шкурном аспекте».
Я опять провел рукой против шерсти кота по имени Дурак и опять отметил недовольство на его физиономии.
– Нельзя идти против Природы! – подумал я. – Если уж Природа сделала шерсть кота такой, чтобы его гладили в одну сторону, то так и надо делать. Не зря ведь природа заложила угол наклона шерстинок этак в 400! Вполне возможно, что этот угол играет какое-то особое значение в анатомии тела Времени или тела Эфира кота, как, например, играет большую роль угол атаки крыла при проектировании и создании самолета «Боинг 537». А может быть, если наклон волосков шерсти кота будет иным, то он, кот-то, будет чаще погибать от холода, как и некоторые погрешности в конструировании самолета «Боинг 537» привели его к славе «самого бьющегося самолета в мире».
Я снова погладил кота по имени Дурак вдоль шерстки, послушал во-зобновившиеся звуки «фр-фр, фр-фр», взял его переднюю лапу и слегка нажал на нее. Острые коготки вылезли наружу. Дурак отдернул лапу, понимая, что нет никакого смысла выпускать когти – мышей ведь нет.
Я обратил внимание на то, что длина коготков кота по имени Дурак рассчитана каким-то конструктором так, чтобы во время охоты эффективно захватить мышь, а во время ходьбы втянуться до такого уровня, чтобы не стучать по полу и обеспечивать бесшумность кошачьей походки.
Я посмотрел в глаза кота по имени Дурак, обратил внимание на его щелевидные зрачки и… решил более не анализировать анатомические особенности кота, потому что… потому что почувствовал себя полным Дураком в сравнении с создателями кота… по имени Дурак.
– А ведь всего-навсего какой-то один слой одной из пирамид Матрицы делал котов, – подумал я. – А орнаменты, нанесенные на этот слой, определили то, что коты могут быть не только желтыми, но и черными (чтобы перебегать дорогу!) и даже пятнистыми, чтобы на одном коте показать многообразие мироздания… в отношении котов.
Я потрогал холодный нос Дурака и представил, что у него, кота, вообще-то очень много собратьев. Наверняка, даже очень и очень наверняка, существуют его, Дурака, дематериализованные собратья – бестелесные коты, которые имеют такой же ласковый характер, умеют также изгибать свою бестелесную спину и даже могут, в отличие от телесных котов, превращаться в шары, чтобы быстрее преодолеть расстояние до блюдца с… бестелесным молоком.
А уж если говорить о котах, живущих в мире Времени, мире Эфира и мире Воды, то воображения не хватит, чтобы осознать… роль котов в мироздании.
Я ласково погладил своего телесного кота желтого цвета… по шерстке, представил, что внутри него живут миллионы клеток, каждая из которых чувствует себя как минимум… котом, представил, что внутри каждой клеточки кота живут миллионы субстанций, тоже считающих себя как минимум… котами, и понял… многое понял в этой жизни.
Я тихонько опустил желтого кота на пол. Он подошел к своей чашке с остатками рыбы, называемой «минтай», понюхал ее и, небрежно отвернувшись, снова стал тереться о мои ноги. «Мяу?!» – прозвучало в ночной тишине на кухне. И в этом «мяу» я уловил вопрос – вопрос о мироздании в нашем пирамидальном пространственном мире. А также я ощутил, как приятно быть Дураком, когда за тебя почти все решают Боги.